В. Галкин, генерал-майор милиции ПЕРВАЯ ДОЛЖНОСТЬ
В. Галкин,
генерал-майор милиции
ПЕРВАЯ ДОЛЖНОСТЬ
В юности я ходил за сохой, испытал унижения и побои, будучи «мальчиком» в услужении у фабриканта Грушина в Хотькове и у купца Суходаева в Дмитрове. На всю жизнь я запомнил веселого Илюшу из деревни Горбово под Дмитровом, с которым дружил и который послужил для меня примером в выборе жизненного пути.
Юный, энергичный, он всегда и во всем стоял за справедливость, не давал в обиду слабых и маленьких, презирал любителей легкой наживы, воров и жуликов.
В 1919 году Илюша стал сотрудником уголовного розыска.
А в 1923 году и я поступил на службу в милицию Ленинского уезда (сейчас Талдомский район).
В Талдоме в те годы шла бойкая торговля кожевенными и меховыми товарами. Со всей округи съезжались сюда сапожники, скорняки, спекулянты. Толкучка гудела множеством голосов. Стар и млад тащил сюда всякие изделия. Ловкачи и жулики ухитрялись сбывать обувь с подошвой из лубка или березовой коры. Пьянки, скандалы, драки были обычным явлением. Мы по мере сил боролись со спекуляцией, с кражами и грабежами, с хулиганством и самогоноварением, пьянством.
Трудно даже представить, сколько работы приходилось на долю милиции.
В Талдоме было три волостных отделения милиции. Кадры в милицию подбирались из рабочих и крестьян-бедняков. По решениям уездного комитета партии и уездного исполкома отдел комплектовался из лучших рабочих Вербилковской фабрики.
Специалистов мы в то время почти не имели. А единственным видом транспорта являлся конь. Да и конь-то полагался не каждому участковому уполномоченному. Служебные помещения нуждались в ремонте и оборудовании мебелью.
Наш отдел размещался в бывшем доме торговца обувью Садова. Начальником уездной милиции был Александр Петрович Емельянов, в прошлом партизан гражданской войны.
Уголовного и уголовно-процессуального кодекса мы еще не знали. В работе руководствовались революционным самосознанием. Примером строгого отношения к долгу, партийного подхода к делу служили старшие товарищи из укома партии и исполкома. Заместитель начальника уездной милиции по политчасти Алексей Васильевич Егерев по вечерам часто беседовал с рядовыми милиционерами на служебные, политические и бытовые темы. И в работе он и другие старшие товарищи служили для нас примером. Постепенно к нам, молодым сотрудникам, приходила уверенность, гордость за свою службу. В праздники к нам приходил председатель исполкома Георгий Митрофанович Соколов, выступал с докладом, вручал награды.
Свою первую награду, часы, получил на втором году службы и я, — мы успешно раскрыли несколько краж.
Большую помощь милиция получала от передовых рабочих и крестьян.
Немало труда вложили мы в борьбу с самогоноварением. Самогон был злом, порождал многие преступления. Самогонщики, главным образом кулаки, губили уйму зерна и картофеля, спаивали население. Пьянки, как правило, заканчивались драками, поножовщиной, особенно в дни религиозных праздников.
Одно время в Талдоме стали часто возникать пожары. Горели жилые дома. И каждый раз в результате поджогов. Мы с ног сбились, но поджигателей никак не могли обнаружить. Призвали на помощь все население. Общественники установили дежурство, патрулировали по улицам — все бесполезно. Но вот однажды на месте поджога, под лестницей двухэтажного дома задержали некоего Смирнова, сына бывшего купца.
Оказывается, он-то и был поджигателем. Почему же так долго мы не могли раскрыть его преступления? Да потому, что этот Смирнов сам состоял в пожарной дружине. Кто ж его мог заподозрить? Он был на каждом пожаре, вместе со всеми тушил огонь.
Запомнился мне еще такой факт. В одной из промартелей километрах в двадцати от Талдома зимней ночью была совершена крупная кража кожевенных товаров и готовой обуви. Рано утром начальник направил меня и Ивана Григорьевича Кудрявцева на место происшествия. Конюх заложил в сани лошадь, и мы двинулись в путь. По морозцу, по свежему снегу за разговорами быстро добрались до места.
Приехали, осмотрели место. У склада обнаружили следы нескольких человек, обутых в валенки. Тут же кое-где вырисовывались следы галош. И ясно обозначались полозья саней. Нашли войлок из-под седелки с клочками шерсти гнедой лошади. След саней вел в направлении Кимр. Туда мы и направились в погоню за преступниками.
В первой же деревне у магазина сельпо спрашиваем сторожа:
— Не проезжал ли кто-нибудь на лошадях в сторону Кимр?
— Как же, как же, — говорит старик, — проезжали после полуночи двое в черных тулупах на двух подводах. В санях было укрыто что-то. Приметил, приметил! Одна лошадь гнедая, а другая карей масти.
В деревне Савелово шедшая утром по воду женщина видела тех же ездоков. Так до самых Кимр. Поставив во дворе кимрской милиции сильно уставшую лошадь и дав ей сена, мы с Кудрявцевым пошли в уголовный розыск. Там были наши старые знакомые Виктор Никольский и Николай Стрелков.
Стрелков работал в розыске с 18-летнего возраста. Спокойный, выдержанный, он очень любил свою профессию, к каждому порученному делу относился с душой, никогда не торопился высказывать свои соображения, тщательно взвешивал каждое слово.
Мы рассказали друзьям, что? нас привело в Кимры, и спросили, нет ли у них на примете таких людей, которые могли обворовать склад кожевенных товаров.
Не торопясь Стрелков порылся в картотеке и, подумав, ответил:
— Есть у нас на учете один такой — Завьялов. И лошадь у него есть гнедая. Знаем, что не чист на руку, а изобличить пока не можем. Очень хитро действует на пару со своим родственником Бачуриным.
Он дал нам его адрес и протянул руку:
— Желаю успеха, ребята.
Вскоре мы с Кудрявцевым подошли к дому № 36 на улице Урицкого. Завьялова не застали. Встретила жена. Отрекомендовались:
— Мы, хозяйка, из Москвы. За обувью. Найдется?
— Кажись, готовой нет. Была, да муж продал на базаре.
— А муж-то где?
— А кто его знает, ушел куда-то.
Разговариваем, а сами посматриваем по сторонам. Кудрявцев толкает меня в бок, да я уж и сам вижу: во дворе стоит гнедая лошадь, привязанная к задку саней и покрытая старым одеялом. В санях охапка сена.
— Что, ездил хозяин сегодня куда? — спрашиваем.
— Нонче вернулся из соседней деревни, распряг лошадь и ушел.
В комнатах большого пятистенного дома ничего подозрительного мы не заметили. Делать обыск? Но нет, так можно испортить все дело. Решили не торопиться.
Вскоре была совершена крупная кража обуви в другой промартели. Мы проинструктировали всех сторожей промысловой кооперации.
И вот как-то раз поздним вечером к одному из сторожей подошли двое, спросили дорогу, завели пустяковый разговор. А потом, выхватив пистолет, один из бандитов скомандовал: «Бросай ружье!» Сторож, однако, не растерялся. Сделав вид, что послушался команды, он снял с плеча ружье, неожиданно отскочил за угол и выстрелил в неизвестного. Второй пустился наутек.
— Ложись! — приказал сторож. Раненный в ногу бандит опустился на снег — пистолет его молчал. Как потом выяснилось, в нем перекосился патрон.
Работники розыска задержали налетчика. Это был Завьялов, главарь воровской шайки. У преступников отобрали значительное количество кожи и обуви.
Вскоре я стал сотрудником уголовного розыска. Сбылась моя мечта!
В уголовном розыске нас было четверо. В том числе Иван Григорьевич Кудрявцев, единственный специалист, овладевший дактилоскопией на шестимесячных курсах. Мне и Ивану Васильевичу Чистякову наука эта далась позже.
Смелым, волевым и талантливым работником был начальник уголовного розыска Александр Алексеевич Туманов. Не раз он брал меня на операции, давал ответственные поручения. У личного состава Туманов пользовался большим авторитетом.
До сих пор помню мой первый день в уголовном розыске — 11 ноября 1928 года. Захожу спозаранку к ответственному дежурному уездной милиции Григорию Ивановичу Воронову.
— Дело тебе есть, Галкин, — ответив на приветствие, сказал дежурный. — Звонил председатель упрофбюро Иван Петрович Волченков — у него из квартиры украли велосипед. Займись.
Велосипед по тем временам был вещью дорогой. Куда, думаю, преступник мог сбыть украденный велосипед? Повез на базар? В Талдоме на базаре шла бойкая торговля с шести утра. Нет, на базар вор не пойдет. Знает, что милиция начеку. Может быть, уехал проселочной дорогой? Едва ли. Там с велосипедом не пробраться. Единственный путь — по железнодорожному полотну.
Оседлал коня, поехал. У железнодорожного переезда встретилась женщина, сказала, что человек с велосипедом направился к станции Талдом. Я — туда. Приехал, осмотрел вокзал, платформы, садик, опросил пассажиров и узнал: человек с велосипедом подался к станции Власово, расположенной в шести километрах. Поскакал следом за похитителем. Километра через два заметил его, свернул с дороги коня и сразу увяз в грязи. Преступник тоже увидел меня. Я стреножил коня и бросился ему наперерез. Прыгаю с кочки на кочку. Выхватываю пистолет:
— Стой! Стрелять буду!
Вор вынужден был остановиться. Вместе с велосипедом он был доставлен мной в милицию.
Не успел я отдохнуть, как получил новое задание.
— Звонили со станции, — сказал дежурный. — В трех километрах от города, на опушке леса, вооруженная банда из пяти человек грабит возвращающихся с базара кустарей. Отбирают деньги, покупки. Угрожают, если те заявят в милицию.
Короткий инструктаж. Минутные сборы. И мы трое в пути. Я шел пешком по железной дороге, а по сторонам, проселочными тропами на лошадях справа милиционер И. Ф. Завьялов, слева уполномоченный уголовного розыска И. В. Чистяков. Стояла глубокая осень, моросил холодный дождь. Всюду непролазная грязь. Грабители издали заметили всадников и побежали в сторону. Чистяков окликнул их, выстрелил из нагана. В ответ раздались два выстрела. Мы с Завьяловым поспешили на выстрелы, но преступникам удалось оторваться от нас и скрыться. Вдруг видим, навстречу бегут люди. Оказалось, человек десять крестьян, вооружившись кто чем, по своей инициативе вышли ловить грабителей.
— Времени не теряйте, — сказали мы им, — возвращайтесь к платформе Лебзино. Если столкнетесь с преступниками, дайте выстрел из ружья. А ежели услышите наш свисток, спешите к нам на помощь.
Встретиться условились у старшего милиционера Ивана Григорьевича Барышникова в селе Великий Двор.
Мы решили, что кони нам уже не помогут, и отправили их с Завьяловым, а вдвоем с Чистяковым стали продолжать поиски грабителей.
В стогу сена провели ночь. А чуть рассвело, вышли на железную дорогу. Осмотрели место, откуда бежали преступники. В канаве на траве нашли кепку, заметили на подкладке русый волос. Это уже вещественное доказательство. Прочесали опушку леса, проселочные дороги, тропы и направились в сторону Талдома. На самой окраине города мы наконец-то напали на след бандитов. Оказывается, они провели ночь у кузнеца, сказали, что заблудились в темноте, а один даже потерял кепку, и кузнец дал ему старую шапку. В милиции на одном из фотоснимков кузнец опознал ночного гостя. Это был не раз судимый и еще не отбывший свой последний срок Бобров. Начальник милиции приказал немедленно разыскать бандита. На следующий день мы с Чистяковым ехали поездом на Кашин. Побывали в Кашине, Калягине, Савелове, Дмитрове. Вдруг на платформе Орудьево с поезда соскочили двое молодых высоких парней. На одном овчинная шапка. Мы за ними. Они устремились к лесу. Преследуем уже двадцать минут. Неизвестные свернули к дровосекам, поздоровались с ними, закурили. И тут мы выяснили, что они лесорубы, ездили в Дмитров за табачком и продуктами.
Словом, личный сыск никаких результатов не дал.
На третьи сутки мы решили еще раз заглянуть на Дмитровский вокзал. День был рыночный. Залы ожидания битком набиты людьми. Смотрим, возле кипятильника стоит парень высокого роста в овчинной шапке.
— Он, — говорю Чистякову.
Чистяков кивнул в знак согласия.
— Как брать будем? — спрашиваю.
В помещении вокзала многолюдно. Задерживать в такой обстановке вооруженного преступника уставом не рекомендуется. Но и пускать дело на самотек тоже нельзя. Не ждать же, когда он сам выйдет из вокзала. И времени много пройдет, и условия могут измениться. Что преступник вооружен и может оказать сопротивление, мы не сомневались.
Решили поступить так. Подойти с двух сторон. Наставить под бока пистолеты, чтобы никто не видел, а он почувствовал. Быстро осмотреть карманы, изъять оружие и вывести его из вокзала. Так и сделали.
— Розыск! Не шевелись! — твердо сказали парню.
Но оружия при нем не оказалось.
— Где оружие? Где приятели? — спрашиваем.
— Ведите в милицию, там буду разговаривать.
От вокзала до милиции примерно километр. Моросил холодный дождь со снегом. Транспорта никакого. Двинулись по городу пешком. До милиции добрались благополучно. Дежурный выделил нам кабинет, и мы сразу же приступили к допросу. Документов у задержанного не оказалось. Он долго не называл фамилии, имени, цели приезда. Тогда предъявили ему фотографию, и Бобров заговорил. Сознался в нескольких грабежах на территории Талдомского уезда, рассказал о соучастниках, сообщил, что у них было два пистолета. Он согласился показать место у вокзала, где в садике под деревом было спрятано оружие.
— В вокзальном ресторане я сильно выпил, — сказал он, — и свалился спать на лавке. Приятели ушли, хотели встретиться на рынке. Проснулся утром от холода, решил немного обогреться, а тут вы…
Мы с Чистяковым попросили дмитровских коллег организовать поиск остальных бандитов, а сами повели Боброва на вокзал — искать оружие и следовать в Талдом. Водил он нас вокруг вокзала, водил, потом свернул в садик, ступил за калитку и моментально бросился к дереву. Но мы держались начеку. Чистяков схватил его за кисть руки. Боброву ясно сказали:
— При первой попытке к бегству стреляем без предупреждения.
Бобров еще дважды пытался бежать из вагона поезда, шедшего на Талдом, но это ему не удалось. Сначала он намеревался выскочить из окна на ходу близ платформы Орудьево. Но у окна сидел Чистяков. Потом пробовал убежать из тамбура. И здесь помешал Чистяков.
В Талдоме личность доставленного установили окончательно. Эксперт-криминалист И. Г. Кудрявцев сделал отпечатки пальцев. Кузнец, владелец овчинной шапки, опознал его. Экспертиза доказала идентичность найденного в кепке волоса с волосами Боброва.
Бобров признался, что он главарь банды. Бандиты совершили немало грабежей вблизи железной дороги по маршруту Дмитров — Талдом — Кашин. Награбленное имущество прятали в Дмитрове на чердаке булочной Малышева, там же скрывались и сами. Вещи сбывали на барахолках.
Когда мы брали Боброва, его дружки как раз отсыпались на чердаке булочной. С помощью прибывших из Москвы сотрудников отдела по борьбе с бандитизмом МУРа банда была ликвидирована.
16 ноября 1928 года управление издало приказ, по которому мы с Чистяковым награждались денежной премией «за энергичную работу по задержанию руководителя шайки бандитов Боброва». Приказ объявили на собрании нашего коллектива. Нас поздравил заместитель председателя исполкома Михаил Васильевич Васильев.
А через два года Михаил Васильевич дал мне рекомендацию для вступления в партию.