Валерий Абрамов

Валерий Абрамов

Вы помните, как Высоцкий появился в вашей семье?

Моя сестра Людмила училась тогда во ВГИКе, и вокруг нее была целая стая ребят — веселых и интересных. В этой компании было много не москвичей, — так они просто дневали и ночевали на Беговой. И среди этих ребят появился еще один — явно старше, самостоятельнее и мощнее других. Тогда Людмила в Ленинграде снималась в фильме «713-й просит посадку», она прилетала и улетала, и Володя заходил за ней. Когда съемки закончились и они вернулись в Москву, Володя уже зачастил к нам. А ранней весной 1962 года они поженились…

Я не могу сказать, что именно с этого вот момента я помню Высоцкого. Такого не было. Но осталось впечатление мощи, энергии… Эта энергия всегда его окружала — это абсолютный факт…

Вы помните свадьбу?

Со свадьбой тогда было плохо… Мы просто их поздравили по-домашнему. Сохранилась любительская кинопленка 1962 года. Снимали у нас на даче — Володя еще совсем молодой, Людмила ждет первого ребенка… А вот дальше идут уникальные кадры, снятые самим Высоцким, мы видим мир его глазами. Свадьба же была в 1966 году.

Своей квартиры у них никогда не было… Можно ли говорить о бесприютности в их жизни?

Еще с войны у нашего поколения — в современном понимании этого слова — приюта, или уюта, действительно не было. Это с одной стороны. А с другой — он нам был и не нужен. Мы, жившие в коммуналках, знали другое — чувство коллектива… И крик «Наших бьют!» объединял нас гораздо прочнее, чем теперешняя жизнь в отдельных квартирах.

Другой момент. У Володи, как он много раз сам говорил, было две мамы… Все-таки Евгения Степановна на самом деле была ему как мать. Так что по крайней мере два дома у Высоцкого были. А когда Людмила привела его к нам и сказала: «Вот мой муж», — у него появился дом на Беговой. Он туда приходил к себе домой, и к нему относились как к члену семьи…

А потом Нина Максимовна и Володя получили двухкомнатную квартиру на улице Шверника, они довольно долго жили там. В одной комнате — Нина Максимовна, а в другой Володя с Людмилой и детьми. По тем временам квартира была неплохая, был даже встроенный кондиционер. Это экспериментальный дом в Черемушках, во дворе — фонтан… Позже Людмила и Володя с детьми жили на Беговой, родители переехали в «Химки» и в «Медведки».

Вы общались с Высоцким, быть может, в самое интересное время — время его становления, время появления первых песен. А сразу ли вы их оценили?

Тут очень интересная история. Первые песни Высоцкого мы, конечно, знали — тогда они ходили по Москве в очень плохих магнитофонных записях. Но мы их никак не связывали с Володей. Хотя давно с ним уже были знакомы, давно спорили и обсуждали самые разные вещи. А когда мы услышали, что это Володины песни, то даже постеснялись его об этом спросить. И я «втихаря» спросил Людмилу: «Вот эти песни, неужели это Володя поет?» — «Конечно, а вы что — не знали?!»

Песни начала 60-х годов не были концертными, они были квартирными, камерными. И манера исполнения была другая, тоже более камерная. Но и при этой манере громкость была такой, что стекла дрожали.

И еще одна очень интересная деталь — Володя тогда ничего не записывал на бумаге, все песни он помнил. Он мог, конечно, какой-то кусок написать в письме, какую-то строчку записать на клочке бумаги, но все свои песни тогда он знал наизусть. А в 1968 году, когда Высоцкий стал довольно много выступать с концертами, выяснилось, что некоторые песни он стал забывать. Тут мы напряглись, что могли, вспомнили, что-то «сняли» с пленок, тогда впервые появились напечатанные тексты его песен, впервые сделали «рубрикатор» — сгруппировали песни по темам. Эта рукопись 68-го года существует, Высоцкий ее видел, список согласован с ним. Практически это подлинник, хотя он написан и не его рукой. К этому времени было около 180 песен.

Что касается названий песен… В Москве, где он чаще выступал, считали, что песни надо называть так, как Высоцкий их объявляет. Например: «Песня о конькобежце на короткие дистанции, которого заставили бежать на длинную…» и т. д. А в Ленинграде, где достоверной информации о названиях не было (к ним доходили записи, в которых все это было вырезано — экономили пленку), стали называть песни по первой строчке. И в этом «рубрикаторе» 68-го года были сверены московские и ленинградские записи, тогда и появился первый список песен.

Концертов стало больше, и материально они стали жить получше. Тогда Володя купил очень приличный по тем временам магнитофон — переносной «Грюндик». Мы его настроили, показали, как он работает, но Володя его так и не освоил, и они его очень быстро продали. Это была первая, к сожалению, не удавшаяся попытка Высоцкого самому перейти от фольклора устного к фольклору магнитофонному.

Расскажите, пожалуйста, как и когда проходили записи?

Поздняя осень или начало зимы 1964 года, точнее никто не может вспомнить. Домашний концерт в Лефортове — это вторая относительно качественная и длинная запись, на ней более 50 песен записано в одну ночь. А первая подобная запись была сделана в общежитии ВГИКа примерно на год раньше. Записей к этому времени было довольно много, но все они очень плохого качества. Пленка считалась хорошей, если можно было разобрать все слова. А эта запись сделана настолько удачно, что в какой-то мере отвечает современным требованиям. Сделана она на магнитофоне «Днепр-II» — по тем временам это лучший отечественный магнитофон. Они приехали вместе с Людмилой сразу после спектакля. К этой записи Володя долго готовился, написал порядок исполнения песен — это было у них на шпаргалке. И магнитофон, и гитара принадлежали хозяину квартиры. Гитара до сих пор цела, гитара многострадальная, потому что хозяин ее — турист. Она побывала во многих походах, а однажды я брал ее с собой в заполярную экспедицию. Комната была маленькая, а народу набилось, наверное, человек 10 или даже больше. С торшера сняли макушку, повесили туда микрофон. Володя сел перед микрофоном, говорит: «Реагируйте». Ему обязательно надо было видеть лица людей, для которых поет.

Эта пленка интересна тем, что на ней впервые появились циклы. Потом эти циклы были обобщены в 68-м году, когда выяснилось, что Высоцкий стал забывать свои песни. Было несколько перерывов, пока меняли пленку, было несколько повторов — он останавливал, чтобы переписать песню. То есть вечер был специально рассчитан на организацию такой записи. Сохранилась сама пленка, рассыпающаяся на глазах, — она неоднократно переписывалась и в Москве известна под названием «хронология». Хозяйка той квартиры, Синельщикова Анастасия Ивановна, передала магнитофон «Днепр-II» в дар будущему музею В. Высоцкого. Она очень хороший человек, очень доброжелательно относилась ко всей нашей компании. Мы могли собираться и петь чуть ли не до утра, не давая спать ни ей, ни ее мужу. В каком-то из перерывов мы пили кофе. Она говорит, что из тех чашек осталось только три. Кофеварка цела, хоть уже и не работает. Цел и ковер, на котором мы сидели. Кто-то сел на диванчик, а кому не хватило места — на ковер. Людмила подсказывала Володе по шпаргалке, что за чем должно следовать.

Делали еще несколько записей. В 1967 году записывали у нас дома, в Медведкове. Эта пленка известная, она начинается с песни «В который раз лечу «Москва-Одесса». В Медведкове писали еще раз в начале 1968 года, — записывали песни для «Последнего парада», но Володя попросил их стереть, так как они были не литованные… И еще одна запись была сделана в 1968 году на улице Шверника, где Людмила и Володя жили вместе с Ниной Максимовной. Причем эта запись сделана скрытым микрофоном. Володя пришел домой откуда-то очень довольный. И получилось так, что он «пришел на своей песне», то есть в это время с магнитофона звучала его песня. Мы тут же убрали звук, а магнитофон поставили на запись. На этой пленке около 16 песен, впервые записана «Сколько чудес за туманами кроется» — для фильма «Хозяин тайги». Этот фильм тогда только предполагалось снимать. Там же есть песня «На реке ль на озере», которая в фильме звучит. Запись не очень удачная, потому что микрофон лежал под медведем, у них был огромный плюшевый медведь. И когда Володя стучит ногой, ритм идет громче текста и гитары.

А почему вы записывали скрытым микрофоном?

Он не хотел: «Я после спектакля вымотанный и не в голосе. Не надо…» Но поскольку пошли новые вещи, мы все-таки решили записать.

Как Высоцкий работал над песнями?

Как он писал в последние годы, я не знаю, а вот как работал тогда, 20 лет тому назад, могу сказать. Такого творческого процесса, как сесть и написать, — не было. Песня в нем все время жила, или наоборот — он жил ею. Были песни, написанные за 5 минут — стоял в очереди, ждал телефонного звонка… А такого, чтобы «пил кофе, закуривал сигару, брался за голову» — вот этого не было никогда. Я был свидетелем рождения песни «Антисказка». Огромное количество набросков про здоровенных жлобов и про то, что кот отнес цепь куда не надо… Но все наброски разрозненные — по две-три удачные строчки. А потом фраза «Это только присказка, сказка впереди». Как только она появилась, сразу была написана «Антисказка». Кто-то про наше пение под гитару сказал во время одной из записей: «Это только присказка, а сказка будет впереди», имея в виду, что будет петь Володя. А он взял эту строчку и «положил» в нужное место.

А как он владел гитарой в те годы?

Непрофессионально. Руку на грифе держал, как держат все любители. Его владение гитарой выражалось в двух вещах. В абсолютном слухе — гитару он строил, как хотел, подстраивал по слуху, как ему было нужно. Если какая-то струна фальшивила, он сразу тянул ее на нужное место. И второе — гитара давала в основном ритм. Ритмы его гитары очень интересные и сложные. В каком-то из выступлений он говорит, что просил композиторов-профессионалов записать его «гитарный бой», и им это удалось не сразу. И сколько было рядом людей — столько было учителей, он всю жизнь учился играть на гитаре.

Предлагал Высоцкий свои песни профессиональным исполнителям?

Когда Володя понял, что перерос уровень бытового, «квартирного» романса и его песни могут волновать миллионные аудитории — как это произошло с песнями из кинофильма «Вертикаль», — он многим профессионалам предлагал свои вещи, правда, далеко не все. Знаю, что он обращался к Камбуровой, и она ему отказала. А он считал, что многие его песни можно петь и другим.

Его реакция на критические статьи?

Критика была совершенно дурацкая. Первая большая статья появилась в «Советской России» — «О чем поет Высоцкий?» Там было процитировано пять песен, из них четыре не Володины… Реакция тогда была очень горячей. Я сам бегал в редакцию: «Как так, за чужие песни ругаете живого человека?» Мне вежливо ответили, что ошибка установлена, что меры приняты, все будет хорошо. И вот до сих пор про ту публикацию газета молчит, хотя теперь дали несколько приличных статей о Высоцком. Так что первая реакция была очень горячей, а потом такие вещи его не убивали — он продолжал работать.

Отношение Высоцкого к «бардам» и «менестрелям»?

До Володи мы записывали многих. Кумиром, конечно, был Окуджава. Но вы понимаете, в чем уникальность Высоцкого? В единстве стихов, актерского исполнения и ритмического, мелодического рисунка… Вот такого сочетания не было ни у кого. Каждая его песня — это мини-спектакль одного актера. Откройте словарь на слове лирика и внимательно прочтите: «Лирика есть исполнение авторского текста под аккомпанемент лиры». Его творчество — это лирика в высшем, первоначальном смысле этого слова. И в этом смысле ни соседей, ни соперников по жанру у него не было. Он считал, что каждый должен делать свое дело. Нравились ему Окуджава и Анчаров — он говорил об этом, но никогда себя с ними не сравнивал.

А как складывались ваши личные отношения?

У нас были доброжелательные отношения, очень доброжелательные. Мы были молодыми, страна была на подъеме, настроение было хорошее, и каждая встреча доставляла нам удовольствие. В театр проситься мы стеснялись, при его жизни на Таганке я был всего четыре раза, «Гамлета», например, так и не видел. А после смерти — один раз.

Где, в каких компаниях встречались с Высоцким?

У нас была своя физтеховская компания, мы встречались практически каждый день. А с Володей виделись каждый раз, когда бывали на Беговой. Если, конечно, Володя не был на съемках. Мы тогда заканчивали институт, и все наши дипломные дела проходили у него на глазах.

Володя был невероятно любознательным, он как губка впитывал любую информацию. Он ничего не понимал в наших матрицах, интегралах и во всех остальных математических понятиях, но внимательно слушал и о многом спрашивал.

Какие слова, случаи, события, знакомые вам, появлялись потом в песнях Высоцкого?

Все, что он видел, все, что слышал, все, что узнавал, — есть в его песнях. Многие вещи мы еще не уловили, не выловили — они пока существуют между строк. Например, «Песня про конькобежца…» В первом варианте было так: «Пробежал всего полкруга и упал…» — звучит хорошо. Но когда Володя узнал, что самая короткая дистанция — 500 метров — это больше круга, он переделал: «Пробежал всего два круга и упал…» Он очень внимательно следил за достоверностью всех деталей, которые попадали в песни.

Повторяю, он впитывал буквально все. Обычно люди интересуются чем-то одним, а Высоцкий — буквально всем. Наша студенческая группа увлеклась подводным плаванием. И все наши разговоры об аквалангах, о погружениях, об экспедициях Володя слышал. Потом мы организовали клуб подводного плавания «Сарган» и попросили Володю написать песню. Он очень быстро написал — «Нас тянет на дно, как балласты», но песня не получилась. Там все правильно — термины, словосочетания, ситуации, все безукоризненно. Но чего-то не хватало, и песня практически не исполнялась. Лет через пять Володя написал новый вариант, и в конце концов получилось «Упрямо я стремлюсь на дно», и это трогает людей гораздо сильнее.

Повторяю, все, что есть в песнях Высоцкого, было им увидено или услышано, пропущено через себя. Если мы пока не нашли источник, то или мы плохо знаем его песни, или плохо знаем его жизнь. Помните: «Борис Буткеев (Краснодар)…», а дальше: «…он сибиряк, настырные они…» Почему сибиряк, если из Краснодара? А в первом варианте песни «Сентиментальный боксер» было так: «Противник мой — какой кошмар! — проводит апперкот…» — и все было прекрасно. Но потом, на каком-то очередном таганском капустнике Володя вставил Бориса Буткеева. Буткеев был тогда рабочим сцены, потом стал актером Театра на Таганке, так он действительно из Краснодара. И эта строчка, взятая прямо из жизни, так и осталась в песне.

Часто ли Высоцкий пел просто так — в доме, в вашей студенческой компании?

Он практически никогда не отказывался петь — пел и по просьбам, и по заказам, пел в самых разных ситуациях. Мне тогда очень нравилась песня «Вот так оно и есть, словно встарь, словно встарь…» Вот нравилась она мне — и всё тут. Помню, я болел, мы жили тогда на Гоголевском бульваре, и Володя пришел меня навестить. Я попросил, и он с удовольствием спел эту песню… А если отказывался, то или горло болело, или уж очень был занят.

А часто болело горло?

Тогда — нет. Горло было, как говорится, луженое. И запас жизненных сил был еще громадным.

А как у Людмилы складывалась профессиональная карьера?

Вопрос этот достаточно сложный. Она — невероятно талантливый человек, от природы ей очень много дано. Пишет прекрасные стихи…

Володя не отрицал, что в первых вещах есть ее влияние. Он с ней советовался, они вместе шлифовали какие-то куски. Во ВГИК она поступила легко, хотя конкурс, как всегда, был громадный. Не могу сказать, чтобы она училась без усилий, — Мастер всегда найдет ступеньку, на которую тебе нужно подняться. Тем более что группа Михаила Ромма была очень сильной. Но актерская карьера у Людмилы не сложилась. Она снялась в «713-м…», в фильме «Восточный коридор» Минской студии. Потом телевизионные фильмы: «Не жить мне без тебя, Юстэ» и «Комната», где они снялись вместе с Володей. Конечно, двое детей… Это не способствовало актерской карьере. Кроме того, жизнь с таким мощным лидером всегда сложна…

А материальное положение? Были сложности?

Нужно учитывать вот что… Актер, если он снимается в кино, получает деньги раза два в год. Деньги, которые инженеру и не снились… Но бывает так, что недели через две их уже нет. Поэтому актерская жизнь, с этой точки зрения, довольно сложна. Я не могу сказать, что денег у них вообще не было. Родители — и те, и другие — были в общем обеспечены и помогали, так что особых проблем не было…

Марина Влади подчеркивает в каждом интервью: «Подошел плохо одетый молодой человек…» Это полуправда. В 60-е годы многие у нас имели по одному костюму, и все считали это нормальным. А с середины 60-х, когда Володя стал регулярно сниматься, стал чаще давать концерты, их материальное положение резко улучшилось, они отремонтировали квартиру, на заказ сделали мебель, она цела и сейчас.

Среди коллекционеров получил распространение текст, который называется «Кольцо». Он действительно записан со слов Людмилы Абрамовой?

Автор несколько раз встречался с Людмилой в 1981 году. И какие-то ее слова переданы совершенно точно, но очень много придумано, искажены некоторые факты. А главная беда в том, что этот текст распространялся без согласия Людмилы и без согласия автора.

Москва, 1987