Вероника Халимонова
Вероника Халимонова
Мой муж, Олег Николаевич Халимонов, родился под Киевом, учился в Одессе в Высшем мореходном училище. Я — одесситка, после школы поступила в университет. Познакомились мы на первом курсе. Мореходку Олег закончил в 1961-м, начал ходить на разных танкерах. К 1964 году он был главным механиком большого судна. В этом году у нас родился сын Андрюша.
Володя прилетал в Одессу каждое лето, хотя бы на день-два. И я помню концерт во ВНИИ морского пароходства примерно году в 65–66-м, когда его еще никто не знал. Он выступал в красной тельняшке, которую ему подарил Олег. Пел «Порвали парус».
А в 1967-м Лева Кочарян снимал «Один шанс из тысячи». Но в Одессе проходил только подготовительный этап — в павильонах, в самолете. Основные съемки шли в Ялте, вся компания была там. Лева не приглашал артистов, ему нужны были фактурные ребята, крепкие. Поэтому снимались и моряки, и врач, и спортсмены. Олега предложил на фильм Володя, который сам снимался в Одессе. Так что его не было на танкере Олега в Новороссийске, были Артур Макаров, Андрей Тарковский (все время напевавший: «Прощай, Садовое кольцо…») и исполнительница главной роли Жанна Прохоренко. Попали в шторм, лазали по штормтрапу… Андрей был главным консультантом картины: тогда положили на полку «Андрея Рублева», он был без работы, а здесь хоть немного платили.
Но в общем для нас это было очень веселое время. Лето, жара, и в основном они ездили на Санжейку. Жарили шашлыки, там можно было и заночевать. Один раз собирались устроить потасовку с моряками, это было очень смешно. Ну, когда людям нет тридцати, это еще допустимо.
Теплоход «Грузия» — это шестидневные круизы Одесса-Ялта-Новороссийск-Сочи-Батуми. Ночью идут, днем заходят в порты. Иногда еще в Туапсе и Сухуми. Но «Грузия» ходила и Одесса-Марсель и заходила в Саутгемптон под Лондоном, когда мы там жили.
«Аджария» — круизный теплоход, по тем же маршрутам ходил, но он поменьше. А «Шота Руставели» — очень нарядный лайнер, построенный специально для круизов.
Кстати, я как-то раз, уже значительно позже, возвращаясь в Одессе с пляжа, встретила Марину с детьми и Володей после круиза на «Шота Руставели». Их привел Володя Борцов, сказал, что нужно покормить детей — они проголодались.
Ведь Володе были рады на любом корабле. Его и на танкере Олега несколько раз вписывали в судовую роль, когда он обещал приехать…
Когда Володя работал в «Опасных гастролях» у Хилькевича, Олег тоже снимался — во «Внимание, цунами!», в Феодосии. Но потом там все развалилось… И однажды мы вместе обедали в маленьком ресторанчике-«глечике» в Одессе: Володя с Мариной, Жванецкий, Карцев, Ильченко и мы с Олегом. Володя был спокоен, а Марина со Жванецким бурно обыгрывали, как можно было бы снять какой-то фильм.
Когда Володя появился в Одессе с Мариной Влади, местные обывательницы удивлялись: «Она такая красивая, что она в нем нашла?» И вот Марина пожаловалась мне однажды, что она очень нервничает, — как он здесь, когда ее нет. И я ей рассказала… А она, видимо, передала Володе, потому что он так серьезно потом на меня смотрел.
В семидесятом Одесса была закрыта на карантин по причине холеры, хотя никакой холеры, по-моему, не было. Олег как раз поступил в Москве в Академию Внешторга, мне надо было привезти ему костюмы — не в джинсах же туда ходить. Тем более сентябрь, уже прохладно. Так нас отправили в санаторий на обследование, потом на машинах в аэропорт, там автоматчики, в Москве у трапа тоже автоматчики, а дальше — хоть на голове ходи.
В Москве мы сняли двухкомнатную квартиру на Щелковской. Володя с Мариной пришли к нам в начале декабря: «Вот, мы теперь муж и жена, где нам только жить теперь? Вам повезло, такую квартиру сняли». Марина была в дубленке и вся укутана в цветастую шаль…
Помню, в 1970-м Володя заходил к нам на Щелковскую с Тарковским. Они обсуждали отношения Гамлета с его окружением. Андрей считал, что если бы Гамлет отомстил за отца, то опустился бы до уровня окружающих. У Володи было схожее мнение. Тарковский тогда собирался ставить эту пьесу в «Ленкоме».
Через год мы получили квартиру на улице Волгина. Володя и там часто бывал. Очень смешно обыгрывал, какие анонимки приходили на него в театр и лично Любимову. Он вообще редко просто так разговаривал: каждый вечер в какой-то роли, то в одной, то в другой. Даже если ничего не обыгрывал, все равно менялась интонация. Мог играть за двух-трех человек.
А вообще он не разбрасывался в общении, очень был в себе. Например, после премьеры спектакля «Преступление и наказание» отмечали это событие только Володя, Володарский с женой и мы с Олегом. Это когда ему было плохо и не было Марины, тогда мог прийти, кто хотел. Но обычно в таких ситуациях сразу появлялся Сева Абдулов, прилетала Марина, его старались не оставлять одного.
Однажды мне пришлось дежурить у Володи на Матвеевской, потому что все были заняты. У него бывали жуткие депрессии, он метался, не знал, куда деваться, рвался куда-нибудь уйти. И тут говорит мне: «Я вспомнил: срочно надо на киностудию», — и надевает курточку. А внизу машина. Если он в таком состоянии сядет за руль?! Я отвечаю обреченно: «Тогда я тоже с тобой поеду». Володя смотрит на меня, видит, что это серьезно: «Ну хорошо, я останусь. Господи, какая тоска!» Мне было так его жалко!..
На третьем курсе академии Олег три месяца провел в Австрии, вернулся в январе 1973 года. Тогда к нам приходили Андрей Тарковский и Володя с Мариной, уже, кажется, с Матвеевской. И 1 мая 73-го мы встречали в квартире на Матвеевской. Володя уехал в Париж и оставил нам ключи. А к нам приехали родители, и собралась большая компания: Андрей, мы с Олегом, еще две пары и композитор фильма «Зеркало».
Зимой того же года Володя позвал Золотухина с женой, нас с Олегом — и записывал «Алису». Тогда Марина уже привезла в ту квартиру надувную мебель и аппаратуру для записи. Володя сказал, что у Золотухина абсолютный слух, что он ему очень доверяет.
У нас дома была сделана запись, где Володя говорит перед какой-то песней: «Посвящается другу моему Олегу Халимонову». Правда, потом я где-то слышала, как он посвящает эту песню Феликсу Дашкову…
Олег закончил академию, и в марте 1974-го мы улетали в Лондон, куда он был назначен в международную организацию по защите моря от загрязнения. Пришел Володя, принес огурцы для нашего сына. В то время это больше, чем персик для Марины в Париже зимой! Наш Андрей ровесник его Никиты. Он очень любил сыновей, приходил с ними к нам. Старался побольше зарабатывать — для них.
А в Лондон Высоцкий с Мариной приезжали повидаться с Олегом и посмотреть город. Володя никогда там не был — Марина хотела ему показать. Парижане часто туда ездят — за покупками, это дешевле, даже если платить за паром. Мебель для московской квартиры Марина как раз покупала в Англии.
С Володей они останавливались в гостинице, целыми днями гуляли по городу. Пробыли в Лондоне не меньше трех и не больше пяти дней. В советском посольстве попросили дать концерт, предоставили зал, и там такое творилось! Билетов не хватало, сидели, стояли, висели — только бы услышать Высоцкого.
А дома у нас собрались товарищи Олега, которые не попали на концерт. Для них Володя пел за ужином. Точно помню, он исполнил в тот раз, кроме прочего, песни, написанные для «Арапа». Олег всех предупредил: «Никаких магнитофонов!» Нам самим Володя разрешил записывать, потому что знал: без его разрешения у нас никогда ничего не включится.
Да, в 1967 году в Одессе была Людмила Абрамова — длинная девочка с огромными глазами. Красивая, очень мне понравилась. И видно было, что очень любит Володю.
1999