Греческая бабочка

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Греческая бабочка

Было лето, суд уже шел, но свидетели по разным причинам не являлись, заседания откладывались. И Дима однажды предложил: «Давайте, девчонки, поезжайте дней на пять в Грецию». Мы с Мариной собрались и поехали. Она уже бывала в Греции, а я отправлялась туда впервые. Мы попали на остров Миконос. Я там оказалась чуть ли не единственной русской.

Когда хозяин отеля узнал, что я из России, он попросил меня написать меню по-русски. У него были меню на разных языках: английском, немецком, французском. Мы с Мариной взялись за дело. Она переводила мне с английского на русский, а я красивым почерком писала текст. Хозяин был очень рад и угостил нас обедом за счет заведения.

Постепенно слух о моих талантах разнесся по острову, ко мне выстроилась очередь из владельцев ресторанов, мечтающих улучшить свой сервис в расчете на будущих русских туристов. Везде нас с Мариной бесплатно кормили. Это был наш маленький бизнес.

Вообще такого внимания к себе, как на этом греческом острове, я никогда в жизни не испытывала. Аборигены просто приходили поглазеть, как в зоопарк. Ведь они раньше не видели русских.

Там было много интересных людей. И как-то в ресторане я познакомилась с одним актером из Голливуда. Марины не было рядом, мы сидели вдвоем и разговаривали обо всем. Он не знал по-русски ни слова, мой английский оставляет желать много лучшего, но мы прекрасно понимали друг друга. Просидели четыре часа и обсудили массу тем. Было безумно интересно. Мы говорили об искусстве, о кино, обходясь скромным набором слов и жестов. То ли греческое вино было виновато, то ли мы настроились на одну волну — не знаю. А утром я уже не могла с ним говорить. Волшебство кончилось.

Улетали мы из Афин. Приехали, конечно, заранее, и так получилось, что у нас оставалось два часа свободного времени, которое надо было как-то провести. На экскурсии по Афинам мы уже побывали в день приезда, и тащиться в Акрополь по дикой жаре не хотелось. В городе тоже нечего было делать. И тут Марина предложила: «Давай сделаем тебе татуировку на память о Греции!» — «Давай», — согласилась я.

Мы взяли такси и поехали в ближайшую к аэропорту мастерскую, где делают татуировки. Я вошла и остановилась в нерешительности. Там было большое количество молодых людей и ни одной девушки. Тела этих мужчин были расписаны татуировками, на стенах висели образцы. Мы долго выбирали, что мне наколоть. Наконец, Марина выбрала цветок, на котором сидит элегантная бабочка.

Поскольку я понятия не имела о предстоящих ощущениях, то спросила у Марины, больно ли это. «Да нет, все нормально, не больно», — ответила она. Я поверила. У Марины на бедре наколота маленькая розочка.

«Снимай брюки», — сказала она. Я огляделась в поисках отдельного кабинета, но выяснилось, что, кроме большой общей комнаты, где сидели все эти любители татуировок, никаких других помещений нет. Краснея и бледнея, я приспустила брюки и устроилась спиной к публике.

И началось. Боль была безумная. Но поскольку кругом было очень много народу, а на миру, как известно, и смерть красна, я терпела, изо всех сил сдерживая подступавшие слезы, готовые хлынуть рекой. Продолжалось это ровно час сорок. Я все время держала Марину за руку, вкладывая всю свою боль. Если бы мне накололи только контур, было бы не так ужасно. Это я бы вытерпела. Но у меня была сплошная татуировка, состоящая из восьми разных цветов. Наконец, мукам пришел конец. Мне наклеили пластырь и отпустили.

В самолете я не могла найти себе места. Болело ещё целую неделю. Когда я показала свою бабочку Диме, он сказал: «Что ж, если тебе это нравится…» Я, конечно, ожидала другой реакции.

Но больше я переживала по поводу того, как отнесутся к бабочке мои родители. Мало того что Марина меня научила курить, так ещё и уговорила сделать наколку. Родители не знали ни того, ни другого. И я решила выложить все сразу.

К курению папа отнесся спокойно. Тем более что он сам курит со школьного возраста. Но потом мы пошли в баню. Я разделась, и тут с мамой случился шок. Она просто чуть с ума не сошла, увидев мою бабочку. «Что это такое?» — мама всплеснула руками и сразу начала ругаться.

— Мама, — успокаивала я её, — это как переводная картинка, не навсегда. Пройдет полгода — и смоется, ты увидишь.

Конечно, татуировка никуда не исчезла. Моим родителям пришлось с этим фактом смириться. Как, впрочем, и со многим другим.