«Это личная заслуга Леонида Ильича»
«Это личная заслуга Леонида Ильича»
Брежнев был по-своему добродушен, многого не требовал: чтоб орденов на нем было, как на елке, да чтобы переводили и изучали «Малую землю», написанную ему кем-то из интеллигентов-придурков («придурками» называли привилегированных заключенных в ГУЛАГе, которые делали «чистую работу»). И, конечно, хотел, чтоб уважали: «Лично дорогой товарищ Леонид Ильич». Добродушные пенсионеры доживали свой век в Кремле, а за ними ездили реанимобили.
Черненко здесь эталон. Назначили, можно сказать, на пороге палаты интенсивной терапии. И ничего, сошло. Потусторонняя жизнь продолжалась. Работать тоже не заставляли. А как заставишь, когда нельзя увольнять? Черта с два ведь уволишь: надо перевоспитывать. Поэтому работяги пили и играли в карты, интеллигенция читала книги и играла в шахматы, женщины сразу шли в очереди за продуктами. Производство не страдало: производимая продукция все равно никому не была нужна. Кроме тюменской нефти, конечно. С нее и жили, и снабжали продуктами (вожделенной колбасой) Москву, и Союз ездил за ней в командировки. Горстка будущих кооператоров, бизнесменов и даже олигархов бодро калымила, зарабатывая себе на кооператив, дачу, мебель и питание с рынка.
Великодушная власть, проедая энергоресурс, бросала косточки народу под стол: закупала для Москвы югославские плащи, австрийские туфли и финские кофточки. У народа было дел по горло: достать колбасу, лимонад, мясо, утку, сыр, шоколадные конфеты, мармелад, пастилу, туалетную бумагу, живую рыбу, пирожные в Столешниковом, книгу на черном рынке. Какое это было счастье: народ в начале очереди, уже точно знающий, что пастилы хватит, по 1 кг в одни руки! А мяса — по 2 кг! А сыра — по полкило! Семгу же, балык, икру не было смысла добывать вообще, они были в другом измерении, для избранных «пайковых» VIP-персон. Народ довольствовался селедкой и воблой. «Юбилейные» конфеты, кстати, тоже встречались только в «кремлевских» елочных подарках. Свободы же не было в ассортименте ни для кого. И никто не страдал от этого дефицита. По морю Согласия партии (лживой и формальной) и народа (такого же лживого, барабанящего положенные «дацзыбао», не понимая даже смысла) страна плыла в никуда.