«С ним умирала и вся надежда…»

«С ним умирала и вся надежда…»

В сентябре 1830 рода Джованнино стал оставаться и на ночь у дона Калоссо (возможно, для предотвращения конфликтов с Антони). Домой он приходил только раз в неделю для смены белья.

В учебе делал большие успехи. Вспоминает эти дни словами, полными благодарности и радости:

«Никто не может представить себе мою радость. Я любил дона Колоссо как отца, оказывал ему услуги во всем. Этот человек Божий одарил меня большой любовью и часто повторял: „Не беспокойся о будущем. Пока я жив, тебе ни в чем не будет недостатка. А когда я умру, ты тоже будешь обеспечен“. Я был вполне счастлив, но неожиданная беда перечеркнула все мои надежды».

Одним ноябрьским утром 1930 года, когда Джованнино как раз был дома за чистым бельем, кто-то прибежал с известием, что дон Калоссо почувствовал себя плохо.

«Я не бежал, я мчался» – вспоминает дон Боско. У дона Калоссо был инфаркт. Он узнал Джованни, но уже не мог сказать ни слова. Показал ему только ключик от ящика стола и дал знак, не отдавать его никому. Это было все. Юноша мог теперь только с горечью плакать над усопшим своим вторым отцом. – «Вместе с ним умирали все мои надежды» – вспоминает он.

Остался лишь последний проблеск надежды – ключ. В ящике находилось 6 тысяч лир. По знакам, которые старался дать дон Калоссо, следовало, что деньги эти были предназначены Джованнино для обеспечения его будущего. Подтвердили это также лица, находившиеся при смерти дона Калоссо. Были, однако, и такие, которые утверждали, что жесты умирающего не имеют никакого значения, и только настоящее завещание решает финансовые дела.

Родственники дона Калоссо, которые съехались на похороны, поступили благородно. Сначала они собрали сведения, а потом обратились к Джованнино:

– Нам кажется, что дядя хотел тебе оставить эти деньги. Так, что бери, сколько хочешь.

Джованнино минуту призадумался, потом ответил:

– Я ничего не хочу.

В своих «Воспоминаниях» он кратко изложил эти переживания: «Приехали наследники дон Калоссо, я им отдал ключ и все остальное».

Этим решением и жестом были закрыты все расчеты. Уже будучи священником, выбрал себе девиз – короткую фразу из Библии: «Да михи анимас, цетера толле – Дай мне души – остальное отними».

И вот Джованнино снова остался один. Ему исполнилось пятнадцать лет, и он снова остался без учителя, денег и перспективы на будущее. «Я неутешно плакал» – записал в своих «Воспоминаниях».