Для начала одно «Аве Мария»

Для начала одно «Аве Мария»

День 8 декабря 1841 года положил робкое начало осуществления этого намерения. Прошло тридцать пять дней со дня прибытия дона Боско в интернат. Он сам описывает этот факт нежно и просто:

«В праздничный день Непорочного Зачатия Марии я как раз одевался к служению Святой Мессы, когда семинарист – ризничий Джузеппе Комотти, заметив стоящего в углу парнишку, попросил его послужить мне к Мессе.

– Не умею – ответил смущенный паренек.

– Иди же – повторил ризничий – будешь прислуживать к мессе.

– Не умею, я никогда не прислуживал.

– Ты, олух – сказал ему разгневанный ризничий. – Если не умеешь прислуживать к Святой Мессе, то зачем пришел в ризницу?

Говоря это, он схватил палку от щетки и стал колотить ею парня по рукам и по голове. Паренек бросился бежать, но я громко окрикнул:

– Что ты делаешь? Почему его избиваешь?

– А зачем он приходит в ризницу, если не умеет прислуживать к мессе?

– Нельзя его за это бить.

– А почему он вас интересует?

– Это мой друг. Прошу сейчас же позвать его сюда. Я должен с ним поговорить.

Паренек вернулся встревоженный. Он был коротко острижен, одежда его была испачкана известью. Это был молодой иммигрант. По всей вероятности близкие наказали ему: когда будешь в Турине, пойди на святую Мессу. Он пришел, но не смел войти в церковь, где были празднично одетые люди. Попытался войти в ризницу, как это было принято в деревнях, где мужчины и подростки участвовали в богослужении, стоя в ризнице.

Я обратился сердечно к нему:

– Ты уже выслушал святую Мессу?

– Нет.

– Тогда пойдем сейчас вместе. Потом я хочу поговорить с тобой об одном приятном деле.

Он обещал остаться. После отправления Святой Мессы и благодарственной молитвы, я отвел его в боковые хоры и спокойно спросил:

– Мой милый друг, скажи мне, как тебя зовут?

– Бартоломео Гарелли.

– А из какой ты местности?

– Из Асти.

– Кем ты работаешь?

– Каменщиком.

– Отец твой жив?

– Нет, умер.

– А мать?

– Она тоже умерла.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Ты умеешь читать и писать?

– Нет.

– А петь умеешь?

Парень, утирая глаза, посмотрел на меня удивленно и ответил:

– Нет.

– А свистеть умеешь?

Бартломео рассмеялся. Этого как раз мне было и надо. Мы уже становились друзьями.

– Ты уже принял Первое Причастие?

– Еще нет.

– А ты уже исповедовался?

– Да, но когда был еще маленьким.

– Ты посещаешь занятия катехизиса?

– Не смею, так как младшие ребята смеются надо мною.

– А если бы я стал вести уроки катехизиса отдельно для тебя, ты бы пришел?

– Охотно бы пришел!

– Даже сюда?

– Конечно, только бы меня никто не побил.

– Будь спокоен, теперь ты мой друг, и никто тебя не ударит. Когда ты хочешь начать занятия?

– Когда Вы пожелаете.

– Может сразу?

– С удовольствием!»

Дон Боско опустился на колени и прочитал Аве Мария. Спустя сорок пять лет он говорил своим салезианцам: «Все благословения, которые послало нам небо, являются плодами этого первого Аве Мария, прочитанного страстно и с добрым намерением».

Окончив молитву, дон Боско для начала велел пареньку перекреститься, но заметил, что Бартломео сделал только неопределенный жест, очень мало напоминающий крестное знамение. Тогда он мягко показал ему, как это делается. Он стал разъяснять ему на родном диалекте (ведь оба происходили из провинции Асти), почему мы называем Бога «Отцом». Наконец сказал:

– Я бы хотел, Бартломео, чтобы ты пришел также и в следующее воскресенье.

– Хорошо, я приду.

– Но ты приходи не один. Приведи своих товарищей.

– Бартломео Гарелло, каменщик из Асти, стал первым посланцем дон Боско среди молодых рабочих своего участка. Он рассказал своим товарищам о своей встрече с симпатичным священником, «который умеет свистеть», и о его приглашении. Спустя четыре дня, в воскресенье, в ризницу пришли девять юношей. Они пришли «искать дона Боско». Так родилась оратория.