Л. В. Ширяев[639] Из записной книжки старожила
Л. В. Ширяев[639]
Из записной книжки старожила
Известный граф Алексей Андреевич Аракчеев не знал ни одного иностранного языка, о чем часто сожалел. Он, как известно, был очень груб в обращении. Однажды, при представлении выпушенных из 2-го кадетского корпуса офицеров, он, выйдя из кабинета, поклонился собравшимся и затем, проходя мимо выстроенных офицеров, бормотал про себя: «Какие рожи, — все незнакомые!» Кстати заметим, что сам Аракчеев получил воспитание в этом корпусе.
В 1818 году последовало распоряжение о включении в число войск военных поселений гренадерского императора австрийского полка. По этому случаю офицеры полка представлялись графу как главному начальнику поселений. Один из представлявшихся, ротный командир Емельянов (впоследствии полковник и смотритель Чесменской богадельни), так передавал потом подробности этого единственного в своем роде свидания. «Мы были напуганы заранее рассказами о грозном графе, но вместо того увидели перед собою сухощавого, высокого старика в семеновском мундире[640], который, низко поклонившись на все четыре стороны, повел такую речь: «Господа! Имею честь рекомендоваться: верою и правдою служу Государю-батюшке, от роду имею 60 лет; прошу любить и жаловать. Вы будете, господа, у меня служить (тут голос его стал сильно возвышаться), а потому прошу порядков моих не нарушать; я вас, ротных командиров, знаю! Вам только солдат обирать, курочек да яички незаконно собирать; только я этого не потерплю!» Дальше Аракчеев уже не говорил, а кричал, сопровождая речь грозными жестами: «А если вы у меня — что-нибудь, то я вас туда турну, куда Макар телят не загонял, куда ворон костей не занашивал. Я имею от Государя-батюшки подписанные им бланки, и на основании их могу делать со всяким, что хочу. Помнить у меня это!» Сраженные таким приемом, — рассказывал Емельянов, — мы не помним, как и вышли на улицу».
На одного майора, полагавшего, что во время осмотра Аракчеевым каких-то учреждений в военных поселениях следует ходить сзади графа, Аракчеев, неожиданно обернувшись, грозно закричал: «Да что ты за мной ходишь, как собака!»
Аракчеев очень любил играть в бостон. Однажды случилось так, что каким-то образом два Высочайшие повеления не были исполнены. По этому случаю Аракчеев неожиданно сказал окружавшим его: «Господа! Я преступник: я не исполнил двух Высочайших повелений. Я знаю, что мне стоило бы пойти к Государю, пасть перед ним на колени и просить прощения; тем и кончилось бы дело. Но граф Аракчеев хочет наказать Аракчеева: он не должен за это два года играть в бостон». И Аракчеев действительно сдержал слово.
В начале 1800-х годов только министры имели право разрешать покупки казенных вещей, хотя бы и в самых незначительных размерах. Поэтому однажды генерал-провиантмейстер Мертваго[641] обратился к военному министру графу Аракчееву о разрешении покупки пары кенег (род больших галош) для часовых при каком-то складе. Аракчеев вместо обыкновенной резолюции написал следующую фразу: «Горе нам и в генеральских чинах, когда мы не смеем собственною властью разрешить покупку пары кенег». Эти странные слова были приняты за разрешение и почти всегда до 1840-х годов приводились как закон при разрешении подобной покупки.
Едва ли кому известно, что граф А. А. Аракчеев писал сочинения и даже печатал. А между тем в журнале «Вестник Европы» за 1807 год, в № 22, находится статья Аракчеева под заглавием: «О качестве делаемого в России пороха»[642], из которой видно, что в то время русский порох признавался лучше английского, и вместе с тем в той же статье приводятся довольно интересные сведения о производстве пороха в России в XVIII веке.