Приезжаю в Црна-Риеку, но впервые не могу добраться до генерала Младича

Приезжаю в Црна-Риеку, но впервые не могу добраться до генерала Младича

Записки автора, 23 ноября 1996 г.

Генерал Младич молчал. Я знала, что он ждёт заседания Скупщины. Было понятно, что он не может успокоить своих возмущённых соратников.

Я отправилась в Хан-Пиесак, чтобы попытаться встретиться с ним, хотя уже несколько месяцев он в своей Црна-Риеке был полностью изолирован от общественной жизни. Бог знает, в который раз я направляюсь по дороге в Хан-Пиесак. Нет больше войны. Не проходят мимо солдаты. Никакой стрельбы. На крутых холмах сейчас стоит милиция. Перед лесным домиком — несостоявшимся мотелем — два милиционера. Останавливаемся, чтобы перекусить под крышей. Они недоверчивы. Заговариваю о возникшем разделе. Тут они без колебаний и вполне свободно говорят:

— Нет такого приказа, что мог бы повернуть нас против генерала Младича. Что бы ни случилось, мы ему верим. Мы ему верили все эти годы. По-другому нельзя. Это ужасно, что творится сейчас с Армией…

Перед уходом дарю им книгу и говорю, что я — автор. Они с искренним сожалением в один голос меня укоряют:

— Что ж Вы нам сразу не сказали, — и хватают книгу. Старший протягивает мне руку и говорит:

— Спасибо, что ты сделала эту книгу. И будь жива и здорова… И, конечно же, прежде всего — генерал Младич.

В ту субботу, 23 ноября 1996 г., перед гостиницей, превратившейся в часть Главного штаба АРС в Хан-Пиеске, где мы раньше встречались с генералом Младичем, собралась большая группа журналистов: ждали генерала Манойло Миловановича, начальника Главного штаба. Здесь уже многие мои прежние знакомые из Пресс-центра Главного штаба, но уже всё не так, как раньше, до Сообщения Президента Республики. Опустели пространства и люди. Какая-то неловкость заменила в них былую сердечность.

Появляется генерал Милованович, не любивший выступать на протяжении всей войны. Мы снова вдвоём в канцелярии генерала Джукича, ныне покойного, и, пока не вошли другие журналисты, доверительно беседуем. Озабоченно. Безысходно. Он сообщает «шефу», что я приехала. Чтобы тот меня принял, если сможет. Дарю генералу Миловановичу книгу «Генерал Младич», и он принимает её с нескрываемым удовольствием. Позже он будет уполномочен ГШ АРС сообщить журналистам о разногласиях с новым Президентом Республики. Я записала следующее:

«Главный штаб и АРС в целом были поражены, услышав по радио сообщение, что главой Генерального штаба назначен полковник в отставке Перо Чолич, одновременно повышенный до звания генерала, а его заместителем — полковник Йосипович, который служил в АРС, а после окончания войны — в полиции. Мы не сразу отреагировали. Информация поступила 7 ноября. Мы сделали вывод, что это — решение узкого круга людей, которое на заседании Совета было только утверждено.

В настоящее время АРС испытывает обеспокоенность по поводу судьбы государства PC. По оценкам Главного штаба в этих трёх энтитетах бывшей Боснии, хотя Дейтон признал только два, собираются уничтожить одну армию. Энтитет, оставшийся без армии, не будет иметь возможности противостоять другому энтитету. Таким образом, дойдёт до реинтеграции Боснии и Герцеговины. Учитывая известное отношение международного сообщества к Федерации, сербская армия — та, которая должна быть уничтожена. И если это произойдет, то Республика Сербская, по нашим оценкам, не сможет выжить. Доказательства следующие: в Дейтоне было решено, что количество оружия, находящегося у сербов, должно быть доведено до одного уровня с Федерацией. Наше оружие уничтожается, а Федерацию вооружают иностранные источники. В тот момент, когда будет достигнут баланс вооружения, боевые возможности Республики Сербской будут диспропорциональны по отношению к армии Федерации, потому что их человеческий потенциал выше, чем у нас. Наше преимущество — качество офицерских кадров, обученных и проверенных во время войны. У них этого пока нет, но известно, что иностранный фактор осуществляет программу «Вооружи и обучи». На данный момент на обучении в зарубежных странах находится около 210 офицеров мусульманской армии, и я не знаю точно, сколько офицеров ХВО.

Мы в Главном штабе считаем, что руководство PC, принимая решение о назначении этих людей во главу армии, оказывается в числе тех, кто, по меньшей мере, разрушает Армию PC. Мы ничего не имеем против государственного руководства, оно было законно избрано и мы — в его распоряжении, но мы хотим, чтобы армией и дальше продолжали руководить квалифицированные люди, потому что они в АРС есть.

… Мы уважаем Конституцию и законы PC. В противном случае мы не могли бы вести войну. Единственное, с чем мы не соглашались — это с методом и поспешностью принятия системных законов, точнее, Закона об обороне. Прежде всего, с нами вообще не консультировались по вопросу назначения лиц в Генеральный штаб. Было бы логично в рамках преемственности, чтобы с генералом Младичем проконсультировались по поводу того, кого он считает своим достойным преемником. Из такого числа генералов, что находятся в АРС — воинов, членов Главного штаба и командиров корпусов — не удалось найти ни одного кандидата, а нашли полковника в отставке.

По поводу того утверждения, что Главный штаб отказался от участия в заседании Верховного совета обороны, когда было принято решение о переименовании и по персональным вопросам, я заявляю, что приглашение на эту встречу было так обставлено, что поступило тогда, когда в Главном штабе вообще никого не было из генералов, кроме генерала Младича. Вам известны причины, почему он не может выходить за пределы штаба (уже было выдвинуто гаагское обвинение. — Прим. Л.Б.). Генерал Младич в письме попросил г-жу Плавшич, чтобы заседание Совета состоялось на территории Главного штаба. Ответа на письмо не было. Заседание состоялось.

Мы находимся в сложной ситуации. Мы пытались и пытаемся изо всех сил прежде всего избежать кровопролития между сербами. Государственная власть для реализации этого Решения о назначении нового Генерального штаба, задействовала силы МВД. После создания Генерального штаба мы вызвали командиров корпусов на Расширенную коллегию, потому что Главный штаб в годы войны не принял ни одного решения, не посоветовавшись с командирами корпусов. И на этот раз мы пригласили их в Хан-Пиесак, в штаб. Однако по дороге командиры корпусов были остановлены и отправлены в Пале. Те, кто с этим согласился, под конвоем полиции были доставлены в Пале. Те, кто отказался, были арестованы, т. е. задержаны и помещены в изолятор.

Мы долго не могли установить связь с президентом Плавшич. Когда мы, наконец, встретились, я ознакомил её с ситуацией, точнее, с оценками Главного штаба. На встрече присутствовал и митрополит Николай. Я думаю, что президент поняла, что они совершили ошибку, приняв важные решения без необходимых консультаций Главного штаба. Однако она отметила, что от своего решения государство отказываться не будет, но она готова пойти на компромисс и какие-то изменения. Мы договорились, что я возвращаюсь в командный пункт, и Главный штаб готовит предложения относительно того, какой он видит выход из этой ситуации…

Суть нашего предложения заключалась в следующем: начальником Генерального штаба будет тот, кого предложит генерал Младич; существующий Генеральный штаб из четырёх человек, назначенных Советом, подаст в отставку; все дальнейшие изменения в армии приостанавливаются до назначения главы Армии; президент, как Верховный главнокомандующий, лично беседует с генералом Младичем; и во время упомянутой беседы называет генералу Младичу причины, по которым он не может быть официальным главой Генерального штаба, т. е. командующим армией; обеспечивается защита генерала Младича и президент оговаривает с ним порядок передачи полномочий… Тем не менее г-жа Плавшич осталась при своём мнении. Ничего не хотела исправлять. Генерал Младич, в конце концов, требовал только одного: чтобы Скупщина PC, которая его назначила, его и снимала».