Важнее жизни — только свобода
Важнее жизни — только свобода
Генерал-подполковник Ратко Младич дал интервью Янису Рубатису, журналисту крупного греческого телеканала «ТВ Скай». Журнал «Наша армия» опубликовал 27 декабря 1993 г. наиболее интересные отрывки из него:
— Сейчас вы воюете против своих бывших коллег, потому что очень большое число офицеров бывшей ЮНА находятся на стороне противника. Что вы ощущаете, воюя против бывших коллег, и даже возможно и друзей?
— Существует много видов войн и воинов, но самые трагичные — гражданские войны, имеющие примеси религиозных и национальных. Мы вынуждены вести самую страшную войну, которую даже представить себе не могли… Виноваты в этом не сербы, не сербский народ, не сербская армия. Эту войну нам навязали, и мы были вынуждены воевать, чтобы защитить своё население, свою землю от тех, кто, словно чьи-то марионетки, вторглись в нашу жизнь.
Трагедия нашего народа в том, что мы погибали на своей земле, защищая её, а затем, пережив страшный исторический период, остались без своего государства, территориально разделенными. У сербского народа нет своей компактной территории.
И вы, греки, за своё существование на краю Балкан, в прошлом заплатили огромными жертвами…
— Поскольку вы большой знаток исторических событий и современной обстановки в Греции, должен просить у вас совета по отдельным проблемам, ожидаемым в связи с частью Греции, где проживает относительно большое число мусульман, поведение которых в последнее время становится более экстремистским.
— Не люблю советовать даже своим детям, а уж тем более какому-либо государству. Сегодня вообще тяжело кому-либо давать советы, но вы — одна из первых православных стран, непосредственно граничащая с исламом. Трагедия современного мира в том, что внутри ислама возник целый ряд ортодоксальных фундаменталистских течений, которые не выбирают средств для осуществления своих интересов, от развязывания войн до терроризма… Когда мы анализируем историю, одним из наиболее впечатляющих доказательств этого являются остатки древнегреческой культуры, из чего легко заключить, откуда у них такое разрушительное сознание. Они не могут обеспечить пространство для жизни огромному числу жителей, появившихся в результате демографических взрывов, и вынуждены распространяться в сторону развитых частей Европы и остальных континентов. Только на северной оконечности Африки живет 130 миллионов мусульман.
Греция и Сербия всегда были на открытом всем ветрам перекрестке истории, препятствуя проникновению ислама.
Между тем сегодня мы испытываем давление и со стороны западных католических стран!
— Вы правы, наступление католицизма на православие также носит агрессивный характер, который не раз проявлялся в этом веке, первый раз с 1914 по 1918 г., второй раз — в 1941–45 гг., и сейчас, через Германию и группу стран, поддерживающих распространение германизма в мире. Когда Германия объединилась, ей стала тесна собственная кожа.
— Я всё-таки надеюсь, что преимущественно христианская Европа поймёт опасность исламизации и попытается дать ей отпор, но не знаю, как она сможет остановить немецкие аппетиты, потому что Балканы всегда были перекрестком, где пересекаются пути как насильников, так и мирных народов с трех континентов…
— Хотелось бы завершить это интервью вопросом о мире. Каким вы видите эту страну после того, как наступит мир? Чего желаете своим детям, своим внукам?
— Мир — это величайшее достижение человечества, и я бы желал, чтобы все жили в мире, потому чтоя абсолютно убеждён, что на земле места хватит для каждого. Сербский народ всегда был за мир, и мы никогда не воевали на чужой территории. Сербский народ в этой войне оказался тем, кому война была объявлена, при поддержке германского и исламского блоков с Германией и Турцией во главе.
Мы желаем, и я совершенно убеждён, что так и будет, чтобы мы остались на своей территории, чтобы имели то, что имеют другие народы мира, т. е. право на свою землю, чтобы жить на ней свободными и в любви с теми, кто нас любит. Кто-то, считающий себя сильным, а заодно и умным, путем голосования в Совете Безопасности принял ужасное решение оспорить это наше право, хотя мы имели своё государство намндао раньше их предков.
Что всё так вышло, нас нисколько не взволновало, не рассердило, потому что многие отдали свой голос, «подмазанные» исламскими нефтедолларами. Сербы не отреклись от своей государственности и тогда, когда их вооруженные силы в Первой мировой войне были изгнаны со своей исконной территории. За первую Югославию только в Сербии погиб каждый третий серб, и хорошо известно, что такое для нас «Голубая гробница».[70] Никто никогда не сможет пересчитать наших предков, тут похороненных. Будущее я представляю так: должен наступить мир. Международное сообщество должно подтвердить это и признать свою ошибку. Это значит, что границы, начерченные карандашом, не могут быть древнее тех, что очерчены человеческой кровью. Потому что с начала времён границы между государствами чертятся человеческой кровью, а размежевание — сложившими голову людьми. Мы находимся не в Антарктике, а почти в самом центре Европы, и здесь опасно играть в войну. Это мир должен бы понять, чтобы эта война как можно скорее прекратилась… Сильные мира сего хотят блокадой и санкциями уничтожить сербский народ, но это им не удастся. Чем больше нас блокируют, тем больше мы делаем, чтобы найти выход. Мы найдём выход из этого зла, а они не смогут быть настолько злы, насколько мы можем быть выносливы. Нас не уничтожили ни австро-венгры в Первую мировую войну, когда на нас обрушились и чума, и раны, и голод, и изгнание на Корфу и остров Видо, и уж тем более нас не уничтожат сейчас, когда мы на своей земле.
— Господин генерал, благодарю вас, что нашли время на какой-то момент отвлечься от войны и поговорить о мире!
— Этот разговор был слишком краток, чтобы я мог высказать всё то, что я желаю передать греческому народу. Желаю, чтобы везде наступил мир, а в первую очередь на нашей земле. Ещё древние мудрые греки говорили, что нет ничего дороже жизни, и жизнь надо ценить и беречь. Важнее жизни только свобода. Это знали ваши предки, надеюсь, что знают и нынешние поколения.