В этой войне больше всего потерял сербский народ

В этой войне больше всего потерял сербский народ

Интервью с генералом Ратко Младичем, взятое 18 декабря 1992 г. для Радиотелевидения Сербии Миленой Таньга, журналисткой из Книна, которая позже, будучи сербкой, с семьей бежала в Белград, где умерла в 1997 г.

Запись начинается с прямого описания генералом Младичем происходящего в Боснии и Герцеговине следующими словами:

«Ситуация осложняется и тем, что на сербский народ напали те, от кого он этого никак не ожидал, наши вчерашние соседи, товарищи по работе. То есть люди, если их можно так назвать, которые нас отлично знали. К счастью, и мы их прекрасно знаем. И это делает нас более способными к сопротивлению в эти тяжелые времена.

Вмешательство иностранного фактора в кризис на территории бывшей Боснии и Герцеговины обретает драматический размах и влечет за собой опасность распространения военных конфликтов за пределы бывшей Югославии. Всё это по той причине, что международное сообщество в одностороннем порядке дает себе право признать свершившимся фактом распад суверенной державы, бывшей, между прочим, одной из стран-основателей Организации Объединенных Наций, а одновременно отказывает нам, рожденным на территории бывшей Боснии и Герцеговины, в праве и на государство, и на жизнь. Думаю, что подобный двойственный подход к одной и той же ситуации еще больше ее осложняет, создает опасность ее перерастания в более крупные столкновения и на более широкой территории, чего бы мы, конечно, не хотели. Положение в БиГ сильно усложняет и присутствие огромного количества вооруженных сил государства Хорватия, которая является международно признанным субъектом на нашей территории. В данный момент Хорватия имеет около 40 бригад преимущественно на территории Герцеговины, центральной Боснии, и незначительными силами около Орашья в Посавине. Это регулярные хорватские части с сильной артиллерийской поддержкой, где-то около 11–12 полков и около 10 боевых батальонов специального назначения, и по большей части это специалисты по убийствам, резне, бросанию в ямы и т. д. По нашему убеждению, перемирие наступило бы очень быстро, если бы эти силы были выведены за пределы административных границ бывшей Боснии и Герцеговины. Положение в БиГ еще осложняет и большое число особых частей из исламских стран — моджахедов. «Святых воинов», как они себя называют. Они, особенно в последнее время, всё более организованно прибывают через Турцию и некоторые другие страны Ближнего Востока, что превращает этот конфликт в БиГ в интернациональный.

Итак, я бы сказал, что сербский народ в БиГ в данный момент имеет несколько противников. Первый и самый опасный — это вооруженные формирования, т. е. регулярная армия и Вооруженные Силы Республики Хорватии. Другой — это силы ХВО (Хорватского военного округа), имеющие в своих рядах большое количество наемников, даже и негров из отдельных исламских и африканских стран. Третий враг — мусульманские силы, усиленные отдельными структурами моджахедов и ставшие сейчас очень многочисленными, особенно в Центральной Боснии около Зеницы, Високого, Брезы, Каканя, Тузлы и т. д. Кроме того, эту ситуацию осложняет и довольно пристрастный подход Совета безопасности и Переговорной команды по разрешению кризиса на территории Югославии, конкретно теперь в бывшей БиГ, в Женеве.

В то же время сербов сатанизируют. Нас объявляют агрессорами на землях наших предков.

В ряде болеё ранних контактов наши ведущие политики, да и я тоже, неоднократно подчеркивали, что мы по-прежнему за мирное разрешение кризиса в БиГ, говорили, что всё-таки можно в конце концов обо всём договориться мирно, без дальнейшего кровопролития. Однако этому сильно мешало решение Алии Изеибеговича, который еще до начала военных действий в БиГ объявил войну сербскому народу, в то время еще существующей Югославской Народной Армии (ЮНА), Сербии, Черногории, всячески понося нас, рожденных или живущих на этой земле. К сожалению, он не назвал настоящих агрессоров на территории БиГ, а агрессия здесь началась ещё в марте этого, 1992 года, т. е. особо усилилась в начале апреля. Это агрессия со стороны государственных вооруженных сил Хорватии, которые двумя очень крупными группировками вторгались на территорию БиГ, одна из Западной Герцеговины через Купрешское плато в направлении Центральной Боснии, вторая из Славонии через Посавину долиной реки Босны, с целью соединиться в Центральной Боснии и тем самым расколоть сербский народ на территории бывшей БиГ, Республики Сербская Краина. Чтобы его потом уничтожить. К счастью, этого не случилось.

В Герцеговине сейчас достаточно сложная ситуация, потому что хорватские официальные власти и хорватская армия, особенно после вывода югославской армии с территории Конавле, нарушили план Вэнса и на ту территорию, которая должна была перейти под контроль Объединенных наций и сил СООНО, ввели огромные силы и направили их на Требине, а еще до этого воспользовались ситуацией и перебросили крупные силы на правый берег реки Неретвы, так что координировали свои действия с территории Конавле и района Дубровника к Требине, затем от Чаплине к Столацу, от Мостара к Невесине, и там их структуры очень многочисленны и сильны. В последнее время они получили и большое количество боеприпасов, современного вооружения. Хотя они уже имеют возможность производить боеприпасы и оружие, так как в их руках остались самые современные заводы. Большинство военных заводов находилось в Славонски-броде, где выпускали танки, что означает, что хорваты сейчас могут производить танки, и они их уже производят. Далее, в Травнике — артиллерийские орудия, ракетные системы дальнего действия. В Пуцареве, Витезе, Конице заводы по производству боеприпасов преимущественно в их руках. В сумме это 9 заводов, которые могут считаться самыми современными не только в Европе, но и за её пределами. Но хорваты получают и наибольшее количество вооружения и боеприпасов через Германию и Австрию, Венгрию, со складов бывшей армии ГДР. У них есть четкая стратегия разделения Югославии, и они знают, что не могут расколоть Югославию, пока не расколют сербский народ.

Хорватия — это исполнитель плана разрушения Югославии, и их целью было не только самим отколоться от бывшей Югославии, но и полностью её уничтожить, и они будут делать это всеми силами, пока не выполнят задачу или пока им не помешают ее выполнять. Они очень ловко воспользовались мусульманским населением, используя слепоту отдельных его лидеров во главе с Алией Изетбеговичем, втянули в войну и этот несчастный народ, что не нужно было ни им, ни нам, а я это уже неоднократно подчёркивал и сейчас бы сказал, что немецкий фактор буду т привлекать к участию в войне на территории бывшей Югославии до тех пор, пока есть хорваты, а хорватов — пока есть мусульмане. Их общая цель — полное уничтожение сербского народа, сначала у нас, в бывшей БиГ, а потом, вероятно, и дальше.

В настоящий момент, хоть я и не люблю выделять ни отдельные подразделения, ни отдельные регионы, я должен высказать очень большую и заслуженную признательность народу Герцеговины и бойцам-герцеговинцам, которые наряду с командным составом проявили исключительную стойкость в защите от врага. То, что они вынесли в этой войне, думаю, мало какому подразделению, мало какой армии и народу приходилось выносить в такой короткий период. Сколько ударов они приняли на себя! Только на участке фронта Герцеговинского корпуса до сих пор сменилось более 28 бригад хорватской армии, а силы мусульман и ХВО я даже не считаю».

Когда журналист спросил его, получают ли они помощь и откуда, потому что власти из САО[61] Герцеговины шлют призывы о помощи властям остальной Югославии, генерал Младич ответил:

«Мы, сербы, находимся на территории бывшей БиГ в довольно специфическом положении. Мы не можем пользоваться поддержкой другой нашей территории, как, например, Хорватия поддерживает хорватов в БиГ, а мусульман поддерживают исламские страны и некоторые страны Центральной Европы. Мы же, так сказать, предоставлены сами себе. Я не за то, чтобы обвинять в этом руководство Сербии и Черногории, СРЮ. Всё-таки они — отдельное государство, и мы с 19 мая 1992 г. и по сей день имеем свою армию, свою власть и свою территорию, и всё это успешно защищаем в надежде делать это и впредь.

Тем не менее нам оказана соответствующая помощь, причем значительная, а самая значительная помощь для нас в том, что к востоку от Дрины царит мир и свобода. И хотелось бы, чтобы так это и оставалось. Надеюсь, что мы всё-таки успешно справимся с теми, кто сейчас угрожает нашей жизни.

Журналист: Жизненно важным вопросом для Республики Сербской и Сербской Краины является коридор, который часто бывает перекрыт. Каковы шансы, что этот коридор станет мирным, чтобы можно было свободно ездить в Сербскую Краину?

P.M.: В районе Орашья остался один маленький анклав, в котором хорваты сосредоточили большие силы, благодаря тому, что мы соблюдали перемирие, а они нет, они каждое перемирие использовали для укрепления своих позиций. И нынешнее перемирие, подписанное между мусульманской стороной ХВО и нашей стороной, которое вступило в силу с 10 числа этого месяца, для них просто передышка перед весенним наступлением, которое они интенсивно планируют и собираются провести. Потому что они не остановятся на том, что было до сих пор. Их конечная цель, как я уже говорил, полный разгром сербской армии и сербского народа.

Коридор — это очень важный для нас и стратегический вопрос, потому что он связывает территории Республики Сербской и без него мы были бы в очень опасном положении. Враги это знают, так же как и мы знаем их слабые и уязвимые места, и стараются любой ценой удержать как можно большие силы на этой территории. В настоящий момент в районе Орашья у них дислоцировано 6–8 бригад и 4 чисто хорватские бригады, из которых одна механизированная, затем одна смешанная бригада, в которую мобилизовали и часть мусульманского населения из тех мест, или же они в принудительном порядке мобилизуют мусульман, которые раньше перешли из БиГ в Хорватию. Однако, от таких бойцов мало толку. Они, как только оказываются на фронте, сразу бегут, так что доставляют хорватам много проблем и вынуждают их тратить силы на поиск и арест таких людей. А с юга действуют объединённые силы — мусульманские и хорватские. При этом во главе большинства мусульманских частей стоят хорватские офицеры, как они говорят. Все эти силы действуют с юга от Градачаца, Тузлы, с Маевицы в направлении коридора, стремясь его перерезать. Но им это не удастся.

Журналист: Мир особенно обеспокоен вопросом Сараева. Какова ситуация а Сараево и вокруг него?

P.M.: Эту ситуацию лучше всего описал несколько дней назад один мой собеседник, сказав, что «в городе нет ни власти, ни закона». Он имел в виду ту часть Сараево, которую контролируют мусульманские силы. Там ситуация очень драматична. Мы не держим Сараево в блокаде. Мы держим свои территории в черте Сараево и вокруг него, защищаем свои дома, свои жизни. Всё сербское, что оказалось сейчас в руках мусульман, в 90 % случаев сожжено или уничтожено, или население подверглось таким издевательствам, что это будет просто позором для человечества. По информации, которой мы располагаем, сербская семья в Сараево в месяц получает одну стограммовую банку мясных консервов. Т. е. от всей гуманитарной помощи, поступающей на аэродром или другим путем, через нашу часть Сараева и предназначенной всему населению, около 90 %, если не больше, идет мусульманам, и лишь чисто символически что-то перепадает сербам. Так что сербы там находятся в отчаянном положении.

Между тем ситуация и в Сараево, и в БиГ могла бы разрешиться очень быстро, если бы хорватские силы были выведены и если бы Алия Изетбегович отозвал свое решение и отменил обнародованный приказ о провозглашении войны на территории бывшей БиГ и об уничтожении сербского народа. Потому что выход — в переговорах и обсуждении. Мы всегда были на это готовы, и остаемся при намерении именно так разрешить конфликт. Считаю, что нам достаточно крови и страданий и с одной, и с другой стороны.

Прежде всего я в своей жизни всегда опирался на надежных людей, и когда меня спрашивают, что мы предпринимаем, чтобы наши офицеры, младшие офицеры и призывники вернулись, отвечаю, что мы предпринимали соответствующие меры. Но, к сожалению, есть часть военнообязанных, которые незаконно бежали в разные части света, большинство уехало на восток от Дрины, видимо, считая, что там им будет легче и лучше.

Они таким образом обременили и СРЮ, Сербию и Черногорию, а особенно отяготили совесть своей родни, оставшейся на тех страшных территориях. В конце концов, они не ослабили оборону, потому что дезертиры не могут ослабить оборону своим отсутствием, наоборот, они ее укрепляют. И даже лучше, что они бежали из своих родных мест, а не остались, если у них такой низкий уровень патриотизма. Тем не менее мы открыты нашим людям, и я бы воспользовался этой возможностью, чтобы и сейчас сказать им, что и сейчас ещё не поздно встать в наши ряды! Мы готовы каждого человека, не только серба, рожденного на территории Республики Сербской, но и любого благонамеренного человека, понимающего, что на нас напали и что нам грозит истребление, принять в наши ряды, чтобы воевать плечом к плечу. Потому что нападению подверглись не только мы, сербы, на территории бывшей БиГ, но и весь свободолюбивый мир! И непонятно, как в той самой Европе, которая считала себя высоко цивилизованным, демократическим, высокоразвитым человеческим сообществом, на континенте, являющимся центром мира, кто-то может начать такую жестокую войну!

Журналист: Существуют ли какие-то расчеты относительно возвращения некоторых освобожденных территорий, занятых сербской армией?

P.M.: Прежде всего нам это хорватско-мусульманская пропаганда постоянно твердит, что мы — агрессоры, что мы заняли то или другое. Это неправда. Сербский народ — коренный народ, создавший конституцию, самый древний народ на этих территориях, и всё это когда-то было сербским. Нам не нужно ни одно мусульманское или хорватское село, ни один их дом, нам вообще ничего чужого не нужно, мы довольны тем, что имеем. И если говорить о потерях в этой войне на территории бывшей БиГ, то больше всего потерял сербский народ, как в Сараево, так и в других городах, в которые веками вкладывал свой труд и пот и превратил отсталые турецкие селения в современные развитые города. Однако, к сожалению, те сербские территории, которые были преимущественно или исключительно заселены сербским населением, как раз отставали в развитии в последние десятилетия. Скажем, от Книна до Баня-Луки сейчас нет ни одного военного объекта, ни одного ценного завода. Точно так же от Билечи до Биелины нет ни одного гарнизона, ни одного серьезного промышленного объекта. Значит, инвестировали главным образом в мусульманских и хорватских городах с одной единственной целью — раньше или позже разбить Югославию, и всё произошедшее с нами — не случайно. И эта война…

А война — это такое страшное явление в человеческом обществе, что я бы посоветовал будущим поколениям даже в словаре не иметь этого слова, а уж тем более не воевать, нигде на этой планете.

Однако мы были вынуждены вести войну, потому что приходится защищать свою жизнь, когда на тебя нападают. И вот ещё что я должен сказать: если б не случилась эта война, я бы не знал, и даже поверить не мог бы, что человек человеку может такое сделать…»