2. Отставка Фотея Швецова. Заводская техника в руках Кожуховского

2. Отставка Фотея Швецова. Заводская техника в руках Кожуховского

В августе 1845 года на тагильские заводы приехал зять царя — герцог Максимилиан Лейхтенбергский — со свитой, в которую входили глава горного департамента Чевкин, начальник железнодорожного департамента Фишер и другие. Герцог приходился сыном Евгению Богарне (пасынку Наполеона I), а по матери состоял в родстве с баварским королевским домом. Герцог Максимилиан обладал всеми задатками предприимчивого дельца.

Женившись на дочери Николая I, он с выгодой продал свои зарубежные владения, купил обширное имение в Тамбовской губернии и занялся организацией различных предприятий{Позднее, когда строилась Петербургско-Варшавская железная дорога, герцог подрядился поставить 100 паровозов и открыл для этой цели паровозостроительный завод в Петербурге. Эта затея зала очень слабые результаты. Завод выпустил только 17 паровозов и в 1857 году был закрыт.}.

Анатолий Демидов старался наладить наилучшие отношения с герцогом{Развод А. Н. Демидова с Матильдой Бонапарт, родственницей герцога, чуть было не испортил этих отношений.}, рассматривая его в качестве своего возможного покровителя при дворе. Он велел принять гостя наилучшим образом. Посетители спустились в Медный рудник, побывали в механическом заведении Выйского завода, в литейной мастерской и заказали себе набор бронзовых статуэток.

И, как нарочно, на заводах не оказалось в это время ни Швецова, ни Мокеева, которыми Демидов думал блеснуть перед герцогом. Кожуховский, узнав об этом решил, что наступил благоприятный случай для того, чтобы начать интригу против инженеров.

В течение двух лет Кожуховский старался опорочить Швецова в глазах хозяина. Заодно наговаривал он и на нового директора заводов Павла Данилова, от которого главноуполномоченный решил отделаться как от соперника. Когда в августе 1847 года Кожуховский приехал на заводы, он жестоко раскритиковал состояние хозяйственной и технической части.

Осенью того же года было издано постановление, которым совет управления в том виде, как он существовал до тех пор, упразднялся вовсе. Ликвидировались также звания директора заводов и управляющего по технической части.

Руководство Нижне-Тагильскими заводами по экономической и технической части сосредоточивалось в руках одного управляющего. На эту должность был назначен Дмитрий Белов.

Отставка Швецова была вначале проведена в приличной форме: он увольнялся «согласно поданной им просьбе» и зачислялся в штаб центрального управления «для занятия и советов».

Но это было лишь началом расправы. Через год Кожуховский разослал циркулярно по всем заводским конторам приказ, где говорилось, что «Фотий Швецов за беспорядки по прежней должности и вообще за вредные для завода действия отрешен вовсе от службы у господ Демидовых».

Так обошлись с выдающимся инженером, который был душой многочисленных мероприятий по внедрению новой техники; который наладил работу Медного рудника и довел выплавку меди на заводах более чем до 80 тысяч пудов в год; который вместе с П. С. Макаровым производил первые опыты по выделке пудлингового железа, а вместе с Черепановыми и Мокеевым осваивал использование тепла отходящих газов; который был неизменным соратником Черепановых в деле механизации производства и транспорта.

Бескорыстный энтузиаст передовой науки и техники, пренебрегавший устройством своего материального благосостояния, Швецов вышел в отставку почти без средств к существованию. Восемь лет спустя он скончался» в Томске, пребывая в глубокой нужде.

С уходом Фотея Швецова Черепановы лишились всякой поддержки в заводоуправлении.

Кожуховский не поощрял стремления Черепановых продолжать постройку паровых машин на заводах, предпочитая покупать двигатели готовыми на стороне.

Кожуховский не мог отказаться от механизации отдельных участков заводского производства — настолько велика была потребность в паровых машинах, — но он искажал и урезал прежние замыслы Черепановых, Швецова, Мокеева и их единомышленников, ломая то, что было создано многолетним трудом заводских специалистов. Он объявлял «неоправдавшимся» одно начинание за другим. А свои собственные предложения Кожуховский не умел довести до конца или организовал их выполнение так бестолково, что даже одаренные инженеры вроде Павла Мокеева оказывались бессильными наладить новые установки взамен уничтоженных по его приказу.

Достойным увенчанием подобной политики было решение Кожуховского ликвидировать Выйское механическое заведение. Тем самым уничтожалась собственная машиностроительная база Нижне-Тагильских заводов, над развитием которой Черепановы и их помощники трудились на протяжении почти 30 лет. Ведь создание в свое время Выйского заведения являлось важнейшей и неотъемлемой частью черепановского плана распространения новой техники на заводах. Черепановское заведение должно было (и уже начинало) обслуживать не только демидовские, но и соседние заводы.

Кожуховский объявил Выйское механическое заведение ненужным на том основании, что, во-первых, уже имелось, мол, подобное же заведение при Нижнетагильском заводе под руководством П. П. Мокеева, а во-вторых, весь Выйский завод, по мнению Кожуховского, следовало занять медеплавильными устройствами.

Действительно, сначала Аммос Черепанов, а затем Павел Мокеев значительно улучшили работу Нижнетагильского заведения. Но оно вовсе не было приспособлено «в лучшем виде», чем Выйское для постройки машин и механизмов.

Штат Выйского заведения был более многочисленным, более квалифицированным и опытным.

А главное — Кожуховский, Белов и их присные отнюдь не собирались превращать в настоящую машиностроительную фабрику и Нижне-Тагильское механическое заведение. Если оно строило для своих заводов и по заказам со стороны паровые двигатели и станки (в гораздо меньшем объеме, чем Выйское заведение Черепановых), то этим оно было обязано почти исключительно инициативе Мокеева. Гибель этого выдающегося изобретателя, произошедшая при странных и невыясненных обстоятельствах вскоре после описываемых событий{Официально считалось, что П. П. Мокеев погиб от несчастного случая. В среде демидовских рабочих бытовала иная версия — что Мокеев покончил самоубийством. Эту версию использовал Мамин-Сибиряк, изобразивший его в повести «Братья Гордеевы» в образе старшего из братьев, Никона.}, ограничила деятельность Нижне-Тагильского механического заведения выполнением внутризаводских, обычно мелких, заказов.

Что касается Выйского завода, то его механический цех был не менее, а даже более важной частью этого завода, чем его медеплавильный или литейный цехи. Можно сказать, что этот завод первый из всех демидовских заводов специализировался на изготовлении машин.

Горный инженер А. И. Арсеньев справедливо указывал в 1842–1843 годах, что «главными занятиями» Выйского завода являются, наряду с выплавкой и очисткой меди, а равно и с отливкою медных и бронзовых вещей, также «приготовление разных машинных частей, особенно для паровых машин».

Словом, решение ликвидировать Выйское механическое заведение было продиктовано вовсе не заботой об «укреплении» Нижне-Тагильского заведения, а ставкой на постепенную ликвидацию собственного машиностроения на заводах.

Но это не так-то просто было выполнить. Выйское механическое заведение было настолько нужно для нормальной работы демидовских предприятий, на нем изготовлялось такое количество ответственных заказов, что заводоуправлению приходилось пока что не только разрешить M. E. Черепанову строить на его «фабрике» двигатели и станки, но и предоставить «выйскому механику» новое официальное положение. Он был зачислен старшим механиком по строительной комиссии с чертежной при заводоуправлении. Его помощниками были назначены Аммос Черепанов и Александр Ерофеев (со званием младших механиков).

Это давало заводоуправлению право требовать от обоих Черепановых выполнения самых разнообразных поручений.