Решающий поединок

Решающий поединок

На длительном пути к мирному сосуществованию, на который встали фаю, случилось драматическое событие, ставшее поворотным моментом.

Вождь Кологвои (справа) заключает мир с воином из племени тигре (слева)

Однажды перед нашим домом вновь столкнулись два племени. Они начали ссору, затем боевой танец. Было ясно, что их противостояние продлится до заката. В предыдущий раз маме удалось успокоить воинов и вывести их из транса: она принесла на веранду магнитофон, поставила кассету с песнями и громко включила его. К нашему удивлению, воины все вместе уселись перед нашим домом и стали слушать музыку. Но в этот раз испытанное средство не помогло. «Ува, ува, ува». Эти крики уже несколько часов доносились до нашей веранды. Мы с Кристианом осторожно выглядывали из окна, и я видела, что движения воинов меняются, а крики их становились все более устрашающими и резкими. Это были туземцы из племен тигре и иярике: не давали покоя старые обиды. Кто-то умер, за него отомстили, ответная месть тоже не заставила себя ждать, и пошло-поехало. Никто уже не помнил, за что мстит. Кровная месть стала самоцелью.

Юдит сидела на своей постели, мама пыталась успокоить ее чтением. Но та волновалась все больше и наконец начала плакать, прекрасно понимая, что многочасовые воинственные крики в любую минуту могут перейти в кровопролитие. И хотя мы лишь один раз стали свидетелями такой стычки, вспоминать об этом было тяжело.

И тут у Юдит сдали нервы. Она начала кричать, закрывая себе уши руками. Она не могла молчать.

Далее все произошло стремительно. Отец вдруг побагровел, схватил нож, распахнул дверь и бросился в самый центр скопления воинов. Мы с Кристианом затаили дыхание. Таким мы не видели отца никогда.

Поединок к тому моменту достиг высшей точки: туземцы натянули луки, нацелили друг на друга стрелы. Их тела сверкали от пота, глаза смотрели не моргая, будто ничего не видели.

Отец взял лук стоявшего рядом туземца и перерезал ножом тетиву. Воин продолжал стоять и смотреть сквозь отца стеклянными глазами. Отец повернулся, взял лук у другого и сделал то же. Потом еще и еще. Внезапно все стихло. Все уставились на отца, никто не двигался. Папа попросил обоих вождей подойти к дому. Там все еще кричала Юдит, она никак не могла успокоиться.

— Вы слышите? Слышите крики моей дочери? — гневно проговорил отец. — Она кричит, потому что смертельно боится. Что вы делаете с моей семьей?

Оба вождя не проронили ни слова.

Папа продолжал:

— Я не могу больше так поступать со своей семьей. — Он повернулся к вождям и заявил: — У вас есть две возможности: либо вы прекратите воевать возле моего дома и уйдете отсюда, либо мы с семьей уедем от вас. Решайте.

Он ушел в дом, захлопнул дверь и сел на скамейку, дрожа всем телом. Мы замерли. Воины фаю совещались.

Юдит все еще не могла успокоиться. Она просила увезти ее подальше от этих мест. Папа спросил, вызывать ли вертолет, чтобы отправить ее в Данау Бира. Она закивала в ответ. С тяжелым сердцем он сказал, что отвезет ее на следующий день.

Через какое-то время мы услышали тихий стук в дверь. Вождь Баоу попросил отца выйти на улицу. Папа подошел к собравшимся воинам.

Вождь Баоу стал говорить за всех: никто не хочет, чтобы наша семья покидала Фоиду. Отец принес фаю надежду, они любили его и всех нас, и им жаль, что они так напугали его дочь.

— Пожалуйста, Клаусу, останьтесь с нами, мы больше не будем воевать перед вашим домом. Мы хотим, чтобы наши сердца стали добрее. Пожалуйста, останься с семьей здесь. Мы защитим вас ценой нашей жизни. С вами никогда ничего не случится. Мы обещаем. Пожалуйста, Клаусу!

Отец потерял дар речи — он был растроган и удивлен. Только что эти дикие туземцы готовы были переубивать друг друга, теперь же они вместе просили его остаться.

Мы остались. На следующий день вертолет отвез Юдит в Данау Бира, чтобы она пожила в семье пилота. Фаю пели песни печали, когда вертолет поднимался в воздух. Они, похоже, впервые осознали последствия своего поведения.

В тот же вечер вождь Кологвои взял кусок сырого мяса и приказал воинам встать в ряд. Первый в ряду натянул тетиву как можно сильнее. И все воины иярике прошли сквозь этот натянутый лук. Последним был вождь Кологвои. Он остановился перед вождем Баоу и протянул ему кусок мяса.

Я видела, как заблестели папины глаза. Он позвал Накире и спросил, что это значит.

Накире пояснил. Иярике, воины племени вождя Кологвои, убили воина из племени вождя Баоу. У тигре появилось право отомстить. Это и стало основой конфликта. Но теперь вожди решили иначе. Церемония прохождения сквозь лук и дарение мяса — это примирение. Сейчас вожди пожарят мясо и вместе съедят его. Накире сказал: «После того как потухла жажда мести, открылась дверь прощению».

В тот день первые племена, иярике и тигре, заключили перемирие, которое длится и по сей день. А когда Юдит вернулась к нам, фаю устроили грандиозный праздник — праздник мира и радости.

С того дня около нашего дома не происходило никаких эксцессов. Вождь Баоу установил правило: каждый, кто приходит к нашему дому, должен оставить в хижине или в лодке лук со стрелами. Так территория вокруг нашего дома стада зоной мира, местом, где воины всех племен могли собраться, не боясь быть убитыми. Здесь они чувствовали себя в безопасности.

Постепенно настроения, царившие в джунглях, менялись. Приходил покой, который чувствовала даже я. Для этого народа, отрезанного от мира, начинался новый этап: впервые за времена их существования они могли жить без страха. Племена потихонечку начинали общаться, женщины вместе ходили за саго. Постоянный страх исчез из глаз Туаре; иногда мы играли дни напролет, и он перестал внезапно исчезать в джунглях.

Столкновения, конечно, еще случались, после них пострадавшие приходили к нам, и мы лечили их раны. Но со временем их становилось все меньше. Когда мы жили у себя в доме, фаю поселялись рядом, в деревне. А когда наша семья ненадолго уезжала, они возвращались в джунгли, занимались там охотой и собирательством. Этим они живут и сейчас, истинные дети джунглей. Но теперь они живут в мире.