Умение прощать

Умение прощать

Нам снова достался вкусный кусочек крокодильего хвоста; отец выменял его на кастрюлю. Слюнки так и текли. Мы разожгли костер за домом, собираясь коптить мясо. Еще пара часов — и можно насладиться лакомством.

Мама ушла за чем-то в дом. Случайно она выглянула в на окно.

Из леса в это время вышел молодой фаю, сын вождя Баоу. Он огляделся по сторонам и подбежал к костру. Естественно, он не видел маму, которая наблюдала за ним из окна. Быстро отломив себе кусок мяса, парень собрался уходить.

— Эй! — закричала ошеломленная мама.

Мальчик испуганно оглянулся, бросил мясо обратно на деревянную стойку и убежал в лес.

Известие о том, что кто-то хотел у нас что-то украсть, мгновенно разнеслось по окрестностям. Хижина вождя Баоу была в джунглях метрах в трехстах от нашего дома. Мы услышали, как он кричал, когда узнал, что сделал его сын. По законам племени фаю наш папа теперь имел право отомстить. Вождь сильно испугался за сына...

А мы сидели за столом и думали, как поступить.

Наконец мама сказала:

— Клаус, в конце концов, в Библии сказано: если кто-то забирает у тебя что-то, отдай ему больше. Вот хороший кусок крокодильего мяса. Почему бы тебе не отнести его сыну вождя: скажи, что мы не в обиде.

Мы согласно закивали. Туземцы уже рассказали нам, что мальчик в паническом страхе спрятался в джунглях — он боится и своего отца, и нас.

Папа отправился в путь. Я увязалась вместе с ним. Мы шли по узкой тропинке к хижине вождя Баоу. Семья сидела перед входом, все сильно заволновались, увидев нас. Папа спросил вождя, где его сын: он хочет поговорить с ним. Никогда я не видела вождя таким расстроенным.

Я, Кристиан, вождь Баоу (слева) и Ори (справа)

...Мальчик медленно вышел из леса. Он дрожал всем телом. Отец подошел к нему и сделал то, чего никто не ожидал: взял парнишку за руку, сказал, что не сердится на него. И чтобы доказать это, дал ему большой кусок мяса. Вся семья непонимающе уставилась на отца. Что он собирался сделать? Мальчик взял мясо и снова ушел в джунгли.

Видимо, именно в этот момент что-то изменилось в сердце вождя Баоу. До тех пор он не знал ни милости, ни прощения. Своей беспощадностью этот человек прославился среди окрестных племен, его боялись больше других. То, что сделал белый человек, было совершенно необъяснимо. Но этот папин поступок имел важные последствия: вождь Баоу принес мир в племена. Он смотрел на отца со слезами на глазах. Никто не сказал ни слова. Мы вернулись в дом, и мне стал намного понятнее жизненный принцип папы: он всегда говорил, что любовь сильнее ненависти, и мы не словами, а только своим примером, своим поведением можем изменить сердца этих людей.

Я поняла, что в тот день стала свидетельницей чего-то особенного. Вроде бы незначительный поступок — но для этого забытого и пропитанного ненавистью народа он стал вехой на пути к изменению всей их жизни.

Конечно, нельзя научиться прощать и мирно сосуществовать за один день. Но сегодня уже можно сказать: в племенах фаю установился мир. Разумеется, если не считать конфликтов, которые происходят среди всех людей. Но они научились решать эти конфликты мирным путем.

Нам не всегда было просто. И фаю порой заходили в тупик в своем стремлении измениться. Но они не сдавались. Это очень сильный народ.

Эта попытка кражи не была последней. Каждый раз, когда мы уезжали в Данау Бира, у нас пропадали из дома какие-нибудь вещи. Найти в джунглях замену им было сложно. Но родители свято верили, что фаю изменятся. И каждый раз разочаровывались.

Иногда было смешно видеть на каком-нибудь воине мамины домашние штаны или рукавицу, надетую на голову вместо шляпы. Также с удовольствием фаю воровали гвозди. Отец вначале удивлялся, зачем они им? Потом мы разгадали загадку: гвозди использовались как украшение для носа!

Вскоре после случая с сыном вождя Баоу снова произошел инцидент. Отец только что вернулся на лодке из деревни Кордези, куда нам доставляли самолетом вещи из столицы. Среди привезенного было синее пластиковое ведро, очень нужное в хозяйстве: носить воду, стирать вещи и т. д. Мама его дождаться не могла.

Молодой фаю подошел к лодке и начал попрошайничать. Ему очень хотелось получить нож, но у отца больше не осталось ножей, он попросил подождать, пока нам пришлют еще. Парень развернулся и пошел прочь. Но, разозлившись, через несколько метров остановился, поднял с земли камень и со всей силы бросил в отца. Слава Богу, камень не попал в отца, но разбил ведро. Это было слишком! Даже для отца. Он бросился за юношей, желая «поговорить с ним по душам».

Все фаю побросали дела и смотрели на них. Отец это заметил. «Наверно, они думают: мы еще никогда не видели Клауса таким разъяренным. Он готов взорваться», — пронеслось у него в голове.

Папа почти догнал молодого фаю, но злость уже прошла. Это был дар небес, позже сказал отец.

Когда он наконец поймал юношу, то просто взял его за руку и потерся лбом о его лоб — жест дружбы у фаю. Наблюдавшие за сценой фаю замерли. Это был еще один акт прощения.

Тут нельзя не упомянуть о моей маме. Вряд ли европейцы способны понять значимость пластикового ведра для жизни в джунглях. Ведро — и есть ведро. Но представьте хоть на минуту: вы живете в джунглях, в бочке больше нет воды, нечем смыть туалет, не в чем принести воду с реки. А как постирать? А в чем носить овощи к реке, чтобы их вымыть? Так что ведро — вещь бесценная. И вот она испорчена, мы даже не успели этим ведром попользоваться. Опять нужно импровизировать, чтобы решать бытовые проблемы.

Отец трется лбом с Накире, это жест дружбы

Для человека, как моя мама, выросшего в Германии, было очень не просто привыкать к такой жизни. Я восхищаюсь ей и поражаюсь ее невозмутимости. Она никогда не злилась и не отчаивалась, если что-то не удавалось. Как трудно ей было, наверное, в первые годы, когда нас постоянно обворовывали...

Помню Кристиан стоял рядом со мной и говорил: «Как хорошо, что это не ты разбила ведро. Тебе бы повезло намного меньше». Я кивнула: это точно.

Когда нам в очередной раз пора было отправляться в Данау Бира, папа соорудил в доме тайник, чтобы спрятать в нем наиболее ценные вещи. Он заколотил его досками: стало похоже на обычную стену.

Мы все запаковали в пакеты, чтобы насекомые не пробрались. И, довольные, уехали. А когда вернулись, стена была сломана. Мама с папой были ужасно расстроены. Просто не знали, что делать дальше. Мы сидели за столом, никто не говорил ни слова. Все наше постельное белье, вся одежда, кухонная утварь, кастрюли, полотенца, мыло — все пропало. Осталось только то, что мы привезли с собой.

Вдруг в дверь постучали. Отец открыл, перед ним стоял Накире: «Тише, Клаусу, пойдем».

Мы все вышли вслед за ним. Перед домом стояли воины племени иярике. Увидев нас, они вместе с Накире исчезли в джунглях, мы остались ждать и не понимали, что будет дальше. Потом кусты зашелестели, из них появились туземцы: в руках каждого было по одному из наших пакетов. Они принесли вещи, которые мы посчитали украденными. Невероятно.

Накире с гордостью объяснил: другие племена фаю хотели украсть пакеты, но он опередил их и спрятал все в лесу. Мы были счастливы. Это был первый случай, когда фаю поступили так неестественно для своего образа жизни. Для нас это стало маленьким чудом.

Постепенно воровать у нас стали реже. А потом кражи прекратились вовсе. Дело было так. Вернувшись с Данау Бира, мы услышали голоса за дверью. Выглянули, а там стоят представители всех четырех племен фаю: тигре, иярике, теарю и сефоиди.

Они выстроились в ряд почти до реки и стали подходить к нам по одному. К нашему изумлению, каждый складывал на веранду все, что когда-либо было у нас украдено: кастрюли, одежду, ножи, ложки, тарелки, коробки, рыболовные крючки и прочее. Впереди всех стоял вождь Баоу.

Большинство предметов было в ужасном состоянии, но мы безумно обрадовались. Этот момент стал для нас историческим. Во главе с вождем Баоу народ фаю принял решение не красть больше вещи белых людей.