8. Горькое разочарование
8. Горькое разочарование
Руководство Аль Фатах не хотело войны в июне 1967 года, поскольку оно было убеждено, что арабские армии и на этот раз не настолько сильны, чтобы нанести поражение Израилю. Это мнение было высказано в журнале «Фалестинуна». Здесь руководство Фатах ясно сказало, что арабские армии в настоящее время не в состоянии победить Израиль. Однако Арафат отдавал себе отчет в том, что акции коммандос, которые Аль Фатах проводил день за днем в Израиле, подготавливают обстановку для новой войны.
Арафат дал понять, что для обороны оснащены регулярные армии. Поэтому они должны быть готовы отражать удары израильских войск, которые регулярно производились после акций боевых организаций. Арафат рекомендовал правительствам Иордании, Сирии и Египта оборонительную военную концепцию. Однако арабские правительства, непосредственно затронутые конфликтом, видели опасность таким образом: если они предоставят палестинскому движению сопротивления свободу действий, то инициатива развязывания открытого конфликта с Израилем будет предоставлена этой организации. Однако подобная ситуация была несовместима с суверенитетом государств.
Поскольку структура Аль Фатах оставалась еще неизвестной, правительства возложили вину за неприемлемую для них ситуацию на ООП и ее руководителя Ахмеда Шукейри. Король Хусейн сформулировал их точку зрения следующим образом: «ООП — больше не освободительный фронт. Она попала под влияние коммунистов и стала сборищем элементов раздора, являющихся врагами арабского единства». Хусейн, как показывают его слова, не имел представления о действительных процессах в ООП и в Аль Фатах.
ООП и Аль Фатах не были одиноки. Возникли новые освободительные группы. Сирийская партия Баас хотела приобрести влияние на все движение боевиков: она основала и финансировала организацию, которая была ориентирована на линию правительства Дамаска. Если Фатах обязалась как можно меньше вмешиваться в дела существующих арабских правительств, то просирийски настроенная группа пропагандировала другой ее тезис: освобождение Палестины станет возможно лишь тогда, когда перед решающей схваткой будут свергнуты все «реакционные режимы» в государствах вокруг Израиля.
Прежде всего имелся в виду режим короля Хусейна в Иордании. Эта просирийски ориентированная организация хотела свергнуть короля. Гамаль Абдель Насер также использовал энтузиазм, который вспыхнул в эти месяцы. Палестинцы, заявившие себя его сторонниками, получили разрешение объединяться в группировки, чтобы подготовиться к партизанской войне. В действительности же Насер не собирался давать этим группам разрешение нарушать покой на линии прекращения огня. Его намерением было расколоть боевое движение и благодаря этому расколу получить контроль над его частью. Чем сильнее был раскол, тем сильнее мог стать Насер.
Болезнь распада на мелкие группы охватила боевое движение уже с самого начала. Следует отметить, что этот процесс был вызван не внутренними проблемами, а вмешательством извне. Если бы арабские режимы предоставили палестинское дело самим палестинцам, то всем арабам было бы лучше. Сплоченность палестинского движения могла бы предотвратить кровавые конфликты в Иордании и Ливане.
Однако палестинская военно-политическая организация подвергалась давлению различных интересов. Каждое арабское правительство, имевшее самостоятельную идеологию, хотело в конечном счете иметь собственную боевую структуру. Каждое правительство предъявляло требования на палестинцев.
Несмотря на все новообразования, имевшие целью составить Фатах конкуренцию в вербовке жителей лагерей в Иордании, Ливане и Сирии, Ясиру Арафату удалось увеличить популярность своей организации у палестинцев. Ему больше не приходилось жаловаться на недостаток в добровольцах.
Следовало предвидеть, что армия Израиля не будет в бездействии наблюдать за активностью Аль Фатах и ее конкурентов. Под лозунгом «Месть за террористические акты ООП» 13 ноября 1966 года израильские соединения в количестве четырех тысяч человек на джипах и танках ворвались в маленькую деревню Самоа, расположенную в 5 километрах от границы у дороги на Хеврон.
Об этом нападении израильтян король Хусейн сообщил: «Противник появился в 5.30 утра. Ему предшествовал артиллерийский обстрел. Израильтяне окружили деревню Самоа. Наши местные полицейские защищали дома. Боевиков ООП в Самоа не было.
Когда танки ворвались на улицы, израильские подрывники разрушили 46 домов и больницу. Был поврежден минарет деревенской мечети. В 6.15 прибыли 20 иорданских грузовиков и несколько бронированных боевых машин из Хеврона, чтобы освободить Самоа. Однако дорога просматривается из деревни. Израильтяне, увидев наши машины, устроили засаду. Вмешалась наша авиация. Четыре боевые машины «Howker Hunter» хотели атаковать наземные войска, однако не смогли этого сделать, поскольку также были атакованы. Одна из наших машин рухнула на землю.
В 9.30 израильтяне отошли и пересекли границу. Их «карательная экспедиция» продолжалась четыре часа и стоила нам двадцати одного убитого и 37 раненых, не говоря уже о тяжелом материальном ущербе».
Хусейн жаловался после этого нападения, что главы арабских государств ему не сочувствуют. Наоборот, они предъявляют претензии: он должен был воспрепятствовать палестинским коммандос бороться с нападающими. Претензии вскоре переросли в требование, чтобы Хусейн вообще не дал коммандос выполнять их основную задачу — бороться с государством Израиль.
Король уполномочил своего премьер-министра Васфи Теля сделать следующее заявление: «Мы не потерпим самовольного просачивания боевых групп с нашей территории в сторону Израиля. Мы придерживаемся решений, принятых на трех арабских конференциях в верхах. Эти решения гласят, что каждая направленная против Израиля боевая акция перед ее проведением должна быть обязательно проконтролирована Объединенным арабским верховным командованием. Только оно уполномочено решать, соответствует ли предлагаемая операция общим интересам арабских стран. Однако Объединенное арабское верховное командование имеет указание избегать всего, что может дать Израилю предлог начать военные действия».
Для Арафата это заявление имело особое значение, т. к оно отнимало у руководства палестинских коммандос всякую самостоятельность в решении вопроса о том, нужно или нет проводить партизанскую акцию. От Объединенного арабского верховного командования требовалось заключение о допустимости боевой операции, которую хотел бы провести Ясир Арафат. А единственным критерием была возможная польза в общих интересах арабских стран. Палестинцы же при этом в расчет не принимались.
Палестинцы, активизированные членами Фатах и ООП, протестовали против такой точки зрения. В Иерусалиме, восточная часть которого тогда еще относилась к Иордании, происходили мощные демонстрации протеста палестинцев. Они требовали свободы действий для боевых организаций. Хусейн в конце ноября 1966 года был вынужден ввести в Иерусалиме чрезвычайное положение.
Арафат озабоченно наблюдает, как возросла напряженность между Египтом и Израилем в первые месяцы 1967 года. Он не был заинтересован в начале войны, поскольку его организация еще не была оснащена для сопротивления израильскому врагу. Но Арафат не мог влиять на события. На воздушный бой между сирийской и израильской авиацией, который ясно продемонстрировал преимущество израильтян, Насер отреагировал резкими угрозами. В середине мая верховный главнокомандующий египетской армией объявил на территории Египта полную боевую готовность первой степени. В эти дни Гамаль Абдель Насер потребовал вывода вооруженных сил ООН, которые были размещены в демилитаризованной зоне Синайского полуострова.
Египетский президент заявил, что он должен иметь возможность беспрепятственно довести свои войска на Синайском полуострове до сектора Газа, чтобы в случае необходимости оказать помощь сирийцам, открыв второй фронт. 18 мая Генеральный секретарь ООН без предварительных консультаций с Советом Безопасности согласился на вывод войск ООН из демилитаризованной зоны. Уже 19 мая начался вывод этих контингентов.
Палестинские соединения ПОА заняли освобождаемые позиции. 22 мая Гамаль Абдель Насер выехал в инспекционную поездку на Синай. На следующий день он объявил о запрете израильским кораблям прохода по Красному морю. К этому времени король Хусейн решился на диалог с Насером для координации арабских вооруженных сил.
30 мая король Хусейн встретился с египетским президентом.
Хусейн сразу же выразил свое недовольство палестинскими партизанами. Насер согласился, что эту проблему следует основательно обсудить и приказал доставить на вертолете из сектора Газа тогдашнего шефа ООП Ахмеда Шукейри.
Встречу с Шукейри король описывает так: «Палестинец появился в вызывающе небрежном виде: без галстука, в открытой рубашке, в брюках хаки. Едва войдя в комнату, он устремился ко мне с протянутой рукой. Он сказал: «Я надеюсь после этого полететь в Иорданию, чтобы нанести Вам визит». Однако Насер перебил его: «Ты не потом полетишь в Иорданию, а уже сегодня, с Его величеством». Затем Насер сказал мне: «Вы можете взять Шукейри с собой. Если он причинит Вам неприятности, Вы можете просто запереть его в одну из Ваших башен. Так Вы снимете с меня эту проблему». Это был явный намек на постоянные утверждения Шукейри, что мы в Иордании будем держать палестинцев в тюрьме и жестоко с ними обращаться».
Время Шукейри на посту председателя ООП подходило к концу. Когда 5 июня 1967 года началась открытая война между арабами и израильтянами, то этот человек, который часто предсказывал, что в следующей войне израильтян сбросят в море, замолчал.
О поведении Шукейри в решающие дни Хусейн сообщает: «Шукейри покинул иорданскую столицу Амман в субботу 3 июня, на этот раз на нем была форма в духе Мао. Он поехал в Иерусалим, где устроил пресс-конференцию и сделал одно из своих воинственных заявлений. В понедельник он был в главном штабе верховного главнокомандующего в Аммане. На этот раз в штатской одежде. Он оставался там до вечера и казался очень уверенным.
Днем позже, 6 июня, он внезапно выехал в Сирию. Он хотел просить правительство Дамаска предоставить нам больше помощи. Этот пункт не заслуживает ни слова комментария».
На второй день войны ее исход был предрешен. Арабам пришлось смириться с поражением, равным позору. Как горькое бесчестье воспринималось то, что весь мир смеялся над снимками и описанием бегства арабов. Победители опубликовали фотографии ботинок, оставшихся лежать в пустыне. В прилагаемом тексте рассказывалось о египетских солдатах, которые снимали эти ботинки, чтобы босиком быстрее бежать с фронта. Эти фото воспринимались мировой общественностью и самими арабами как символ арабского поражения.
Редко в новейшей истории столь внезапно обнаруживалось такое резкое противоречие между пропагандой и реальностью. Громкие слова, которые произносили перед войной Гамаль Абдель Насер и Ахмед Шукейри, сделали арабов в свете военных событий посмешищем.
Руководство Фатах настоятельно подчеркивало, что его члены вели себя не как трусы. Арафат, которого начало войны застало в Дамаске, попытался вместе с пятью сотнями партизан из тренировочного лагеря Хаме, находившегося вблизи сирийско-израильской границы, сдержать продвижение израильтян на сирийскую территорию. После окончания боевых действий Арафат вновь оказался в Дамаске. Покидая лагерь Хаме, он отдал приказ обучающимся там партизанам искать в районе боев, теперь занятом израильтянами, оружие, брошенное при бегстве сирийскими соединениями.
Заявление Насера об отставке 9 июня 1967 года Арафат воспринял психологически тяжело. Хотя основатели Аль Фатах никогда не находили взаимопонимания с египетским президентом, однако они сохраняли к нему уважение как к символу арабского единства. Они считали непростительной ошибкой, что Насер почти без подготовки пустился на подобную военную авантюру. Однако они уважали его за то, что этот человек решился не признавать существование государства Израиль. Если Насер уходил в отставку, то арабы теряли образ отца, часто неудобный, но всегда необходимый. Отставка Насера удваивала победу Израиля.
В часы, последовавшие за решением Насера отказаться от политической борьбы, скорбь мешала принять решение о будущей политике партизанского движения.
Однако, как только стало известно о готовности Насера остаться на своем посту, люди вокруг Арафата очнулись от летаргии. Представители Аль Фатах собрались 12 июня в Дамаске. Признание поражения вызвало дискуссию. Довольно значительное число руководителей Фатах придерживалось мнения, что продолжение борьбы в данный момент не имеет смысла. Аль Фатах должна держаться в тени, уйти в подполье, пока арабские армии не будут реорганизованы.
Любой вид партизанской активности сейчас вызовет израильские удары возмездия, которым не смогут противостоять ни египетская, ни иорданская, ни сирийская армии. Если Аль Фатах поведет войну дальше, то это, естественно, вызовет конфликты с правительствами трех государств. Однако в этих конфликтах Аль Фатах будет побеждена как более слабая сторона.
Арафат опровергал это мнение. Его точка зрения: «Если регулярные арабские армии признают свое поражение, то это их дело. Если мы не будем дальше бороться, то и мы признаем свое поражение. Палестинский народ, питавший надежду, будет нас презирать».
Сотни тысяч этого народа вновь теряли корни. Те из них, кто после основания государства Израиль жил в поселениях в районах Иерихона, Хеврона и Набулуса, в массовом порядке переселялись на восток. Теперь они устраивали лагеря на восточном берегу Иордана. Молодые люди из рядов беженцев были теперь резервом для Аль Фатах. Однако их подготовка была бы напрасной, если бы их нельзя было использовать на оккупированных территориях.
Предварительным условием такого использования служила готовность палестинцев, которые не бежали, принимать и прятать у себя партизан с восточного берега Иордана. Предстояло выяснить, существовала ли вообще такая готовность после позорного поражения. 12 июня руководство Фатах приняло решение, чтобы Арафат на месте проверил, как сказалась арабская неудача на настроениях людей, которые должны были теперь жить под израильским оккупационным контролем. Арафат взялся за это поручение. Он уже давно отстаивал тезис, что революционер должен чувствовать себя среди народа, за который он борется, как рыба в воде. Этот тезис не принадлежал ему, он заимствовал его из положений китайских революционеров. Теперь Арафату предстояло проверить, захочет ли палестинский народ быть жизненно важной опорой для революционеров.
Сообщения. Арафата, которые он посылал из оккупированных областей и из Израиля в Дамаск, звучали обнадеживающе: его хорошо приняли, он чувствует себя защищенным, он даже уже посетил свой родной город Иерусалим. Затем в сирийскую столицу к руководству Фатах поступил глубокий анализ, проделанный Арафатом. Арафат подвел итог: население оккупированного западного берега реки Иордан требует, чтобы Аль Фатах продолжала борьбу. Они не принимают пораженчества.
Оружие для возможного проведения партизанских акций имелось. Аль Фатах в недели, последовавшие за поражением, посылала партизанские группы не только в оккупированные районы Сирии, но и в Синайскую пустыню. За спинами оккупационных израильских войск они собрали все транспортабельные предметы вооружения, которые побросали бежавшие египтяне. Склады Фатах в Иордании и Сирии наполнялись автоматами, пулеметами и противотанковыми ракетами советского производства.
Непосредственно после бегства египтян бедуины оттащили на свои стоянки более тяжелое и ценное вооружение: орудия и реактивные противотанковые гранатометы, а также средства передвижения, брошенные из-за отсутствия бензина.
Все это предлагалось на продажу. Аль Фатах выкупила их на деньги, которые были получены из касс арабских нефтяных государств.
По совету Арафата, который в середине августа 1967 года вернулся из оккупированных областей, Аль Фатах 31 августа начала широкомасштабное партизанское наступление. Израильские солдаты, опьяненные успехом, стали небрежнее в охране линии прекращения огня. Поэтому инфильтрация в оккупированные области и в Израиль прошла удачно. Налеты и покушения быстро следовали одно за другим. Вред, который при этом наносился, был менее значителен, чем пропагандистский эффект: самим израильтянам пришлось признать, что борьба, очевидно, не окончена. Арабы увидели, что по крайней мере палестинцы не капитулировали.
Однако вскоре стала ощутима реакция израильских властей. Если кто-либо из жителей западного берега реки Иордан подозревался в поддержке партизан, то ему приходилось считаться с тем, что его дом будет взорван и он потеряет свое имущество. В течение нескольких дней после партизанского наступления и после ответного удара израильтян изменилась ситуация для членов Фатах, которые хотели активно действовать на оккупированной территории. Жители деревень потребовали, чтобы они исчезли. Люди боялись, что их будут подозревать в связях с партизанами.
В такой психологической обстановке израильской службе безопасности не составило труда разгромить ячейки Аль Фатах в районах Хеврона и Иерихона. После изменения обстановки анализ Арафата утратил свое значение: партизаны больше не могли чувствовать себя среди своего народа как «рыба в воде».
Тем не менее и дальше продолжали наноситься ощутимые удары: нападения на поселения в Галилее; была разрушена железнодорожная линия под Иерусалимом; был пущен под откос поезд под Беершебой. Израильская статистика только за первые два месяца 1968 года отметила 91 нападение различного значения.