26. Кэмп-Дэвид

26. Кэмп-Дэвид

На виселице висят три чучела: они изображают Менахема Бегина, Анвара Садата и Джимми Картера. Вокруг этой виселицы стоят сотни членов молодежной организации ООП — «Молодые львы». Они наблюдают, как чучела поджигают, как их охватывает пламя. Один из лидеров, возрастом не старше пятнадцати лет, в ярости выкрикивает в мегафон: «Как горят эти предатели и враги здесь, так они сгорят и в действительности. Они украли у палестинского народа страну. Они виновны в унижениях, которые вынужден терпеть наш народ». Молодые люди стоят плечом к плечу, пока пламя окончательно не уничтожает чучела.

В эти дни я беседую с жителями лагеря Бурж Баражна. Инициатива египетского президента могла бы означать надежду для людей, которые десятилетиями вынуждены жить вдали от своей исконной родины. Садат обещает, что добьется для палестинцев статуса автономии на занятых территориях. Автономия могла бы стать для всех людей, живущих в лагере, шансом снова увидеть родину — ибо автономия означала бы, что жители области, ставшей автономией, могут принимать суверенные решения и, к примеру, по собственному усмотрению возвращать на родину других палестинцев.

Однако в домах палестинского квартала Бурж Баражна не чувствуется и следа подобной надежды. «Садат не имеет права говорить за нас. Вести переговоры о будущем палестинцев можно только с нами, с палестинским народом». Это мнение можно повсюду услышать в ответ. Собеседники выбирают слова в зависимости от уровня воспитания и образования.

Некоторые пожилые женщины выкрикивают по адресу египетского президента ужасные оскорбления. Но исламский священник спокойно заявляет, что, будучи служителем веры, должен взвесить добрую волю, которая лежит в основе шага, подобного тому, который совершил Садат. Однако, поскольку Иерусалим продан Садатом израильтянам, эта добрая воля должна быть расценена как весьма малая. Арафат, считает он, единственный патриот и националист, на которого палестинский народ может положиться.

Палестинцы, живущие в ливанской ссылке, в эти дни сплотились вокруг Арафата. Бурным восторгом были встречены его слова: «Никто не может продать Иерусалим, это должны знать Садат и Картер. Садат должен понять, что не может обменять Иерусалим на горсть песка на Синае. Над Иерусалимом будет поднято только одно знамя, знамя арабской нации. Это произойдет независимо от того, согласны или не согласны с этим Садат и Картер».

Умелый тактик, Анвар Садат с самого начала сделал Ясира Арафата свидетелем своих усилий вступить в диалог с руководством государства Израиль. В ноябре 1977 года египетский президент обратился к лидеру ООП с просьбой нанести ему визит в Каире. Хусни Мубарак, вице-президент, принял Арафата и передал ему приглашение Садата на следующий день быть гостем президента, а именно по случаю важной речи, которую тот должен произнести перед парламентариями Египта. Арафат слушает эту речь и удивляется тому, что Садат так часто упоминает его и даже хвалит. Затем президент описывает свои усилия, направленные на урегулирование отношений с израильтянами, и прежде всего на то, чтобы хотя бы усадить их за стол переговоров. Все шаги были напрасны. Однако для того, чтобы приблизиться к миру, он готов говорить с самим дьяволом — с этой целью он даже отправится в Израиль.

В тот момент Садат ведет себя так, словно этот текст он сымпровизировал, словно его осенила внезапная идея. Непосредственно после речи Садат пытается еще больше усилить впечатление, что он действовал спонтанно. Он говорит министру иностранных дел Исмаилу Фахми, что хочет найти возможность поставить мир в известность о том, что в действительности и не думает о посещении израильских политиков в Иерусалиме.

Арафат, который становится свидетелем разговора между Садатом и Фахми, вначале верит словам египетского президента о том, что он допустил риторическую ошибку. Он не может представить себе, что арабский политик пойдет на такого рода шаг.

Его озадачивают лишь слова Садата о том, что тот полетит в Дамаск, чтобы посоветоваться с президентом Хафезом Асадом. Как известно Арафату, Садат решается лететь в Дамаск только тогда, когда развитие событий принимает драматический характер. Поскольку в этот момент Садат не помышляет о войне, то предметом дискуссии может быть только сенсационный жест мира. В письме Садату Арафат все же пытается отговорить его от визита в Иерусалим — однако Садат придерживается своего плана.

В замешательстве руководители ООП наблюдает на экране прибытие Садата в Иерусалим, транслируемое телевидением Ливана. До самого последнего момента они надеются, что на борту самолета, приземлившегося в иерусалимском аэропорту, Садата нет. События последующих дней они воспринимают как жестокое поражение: наиболее влиятельный из глав арабских государств пожимает руки своих прежних противников. Он говорит о том, что война никогда больше не повторится, смеется шуткам Голды Меир.

Мысли руководителей ООП заняты обстоятельствами визита в Иерусалим. В состоянии депрессии и отчаяния они не в состоянии осознать, что египетский президент ни в коем случае не отходит от своей прежней позиции. Об этом свидетельствует речь, произнесенная Садатом перед кнессетом. Мир зависит от того, говорит Садат, будет ли найдено решение проблемы Иерусалима и будут ли удовлетворены палестинцы в своем требовании обрести родину. Требований в максимальном объеме Садат не выдвигает, однако после выступления в кнессете его не назовешь политиком, отказавшимся от своих взглядов.

Внутри руководящих органов ООП непосредственно после визита в Иерусалим нарастает напряженность. Два направления претендуют на то, чтобы считать свою точку зрения единственно правильной. Одна группа считает, что ООП не может позволить себе порвать отношения с Египтом: ведь эта страна, в конце концов, имеет наибольший политический вес в арабском мире.

Защитники этой точки зрения опасаются, что ссора с Садатом будет непосильным грузом для ООП, что может привести к новым кровавым конфликтам. Однако представители другого направления склонны теперь причислять Садата к врагам палестинского народа. Борьба со всеми теми, кто говорит «да» капитуляции Египта, должна быть бескомпромиссной. Необходимо свержение его режима.

Ясир Арафат принимает решение направить ООП по антисадатовскому курсу. В выступлении перед молодыми бойцами он говорит: «Картер и Бегин нашли агента в арабском мире. Заговор продолжается, ибо его поддерживают США. Америка хочет показать себя хозяином, однако этот хозяин нас не запугает. Но мы должны признать, что сионизм и международный империализм, возглавляемый США, одержали над нами ряд побед. Некоторые арабские бастионы сейчас в руках Соединенных Штатов.

Предпринимается попытка поставить на колени арабскую нацию, а вместе с ней и палестинский народ. Применяется тактика фальшивого, лживого мира. Мы, борцы Палестинской революции, дали этому миру название «американско-сионистский мир». Мы можем покориться этому миру и тогда навеки станем проклятым поколением. Однако мы можем признать, что наша историческая обязанность состоит в борьбе с этим лживым миром.

Мы, носители идеи Палестинской революции, будем бороться и оказывать сопротивление до последней капли крови. Это означает, что злобная кампания против Палестинской революции будет расширяться. Нажим с помощью террористических акций против нас будет усиливаться.

Однако чем больше мы задумаемся над словами американцев, очерняющими нас, тем глубже ощутим, что именно эти враждебные заявления в действительности являются своего рода признанием того, что мы представляем собой прочное ядро ближневосточного конфликта. Никто не может исключить нас как фактор ближневосточной реальности.

Я бросаю им вызов, агентам США, какое бы имя они ни носили, будь их имя Картер или Менахем Бегин, будь они израильтянами или сионистами где-либо в мире. Я бросаю им вызов, и пусть они только посмеют искать решение конфликта, минуя нас. Пусть только посмеют заключить мир без привлечения палестинского народа и Палестинской революции.

Из беженцев мы превратились в народ Палестины. Мы теперь не дрожим от страха, когда представляем себе, что Израиль наш враг. Сопротивление Израилю — наша судьба. Никто не может заковать в кандалы эту революцию. Никто не может оказать на нее давление. Мы стали осью борьбы во всем арабском регионе. У конфликта на Ближнем Востоке только один центр: борьба за основание государства палестинцев.

Неважно, получат ли египтяне песок Синая обратно. Важно, что будут удовлетворены притязания нашего народа. Логика господ Бегина и Садата окончится провалом, так же, как всегда заканчивалась провалом логика тех, кто подавлял правомерные притязания.

Но наш народ станет победоносным. Поскольку мы хотим добиться свободы и мира, мы за правое дело. А оно всегда в конце концов побеждало».

За то обстоятельство, что в результате переговоров в Кэмп-Дэвиде выиграли одни только египтяне, что они «получили обратно песок Синая», несет ответственность Джимми Картер. Это американский президент принял решение вычленить проблему Синая из комплекса всех предметов конфликта, чтобы путем концентрации всех сил в ходе переговоров решить эту проблему.

Американский план переговоров с самого начала предусматривал исключить из рассмотрения тему «судьба палестинцев на западном берегу реки Иордан и в секторе Газа». Об Иерусалиме также следовало по возможности не говорить. Главам делегаций Картеру, Садату и Бегину нужно было посвятить себя лишь наиболее простой из проблем, «территориальному вопросу Синая». В этой области можно было ожидать рывка в переговорном процессе и результата.

Американскому президенту, чей престиж среди американских избирателей, по данным опросов, достиг низшего уровня, нужно было продемонстрировать успех в чем-либо. Концентрация на пункте переговоров «Синай» давала возможность такого успеха.

Однако Анвар Садат давал обещание не заключать сепаратного мира с Израилем. Урегулирование, которого он хотел достичь, должно было выйти за пределы соглашения, которое отчуждало у израильтян только район Синая. Эзер Вейцман, израильский министр обороны и частый партнер Садата по переговорам, стал свидетелем того, как президент Египта снова и снова пытался включить в переговоры тему «палестинцы».

В конце марта 1978 года Вейцману пришлось наблюдать взрыв ярости Садата, причиной которого стала расплывчатая позиция правительства Бегина относительно будущего западного берега Иордана и палестинцев. Эзер Вейцман говорит: «Когда Садат в ярости, то имеет привычку закидывать голову назад и громко кричать «Нет! Нет! Нет!» Так же он поступил и теперь. Затем он предостерег нас: «Даже если мы решим проблему Синая, это не принесет мира без решения проблемы палестинцев! Я понимаю Ваши опасения относительно западного берега Иордана. Я знаю, что Израиль видит в этом проблему безопасности, от решения которой зависит, быть или не быть стране. Но без решения проблемы палестинцев мира не будет. Сепаратный договор с Египтом не приведет к окончательному миру»».

Во время этого разговора Садат произнес фразу, которую можно понять, только исходя из опыта прошедших недель. Фраза гласит: «ООП я вычеркнул из своего лексикона!» Месяц назад на Кипре, в отеле «Хилтон» в Никозии, был застрелен Юсиф эль Сибаи, главный редактор каирской ежедневной газеты «Аль Ахрам». Юсиф эль Сибаи был другом и советчиком египетского президента. Это послужило двум преступникам, которыми были палестинцы, основанием для убийства этого человека.

Анвар Садат отдал приказ отомстить, однако его спец-подразделение, откомандированное на Кипр, в аэропорту Ларнака было обстреляно кипрской национальной гвардией — ему пришлось штурмовать самолет компании «Cyprus Airways», который преступники удерживали силой. Спец-подразделение Садата потеряло пятнадцать человек убитыми. Когда гробы с телами жертв везли в Каире к обелиску Неизвестного солдата, многотысячная толпа кричала: «Долой Палестину! Смерть палестинцам!»

Эти лозунги вновь находят отражение в беседе, которую Садат имел с израильским министром обороны Эзером Вейцманом в конце марта 1978 года. По мнению Садата, Иордания вновь должна была взять на себя ответственность за людей, проживающих на западном берегу Иордана. Садат сказал: «Мы должны вернуться к ситуации 1967 года. Причем земля по Иордану присоединяется к Иордании, а Газа — к Египту». Эзер Вейцман осведомился: «Из этого я делаю заключение, что палестинского государства не будет». Садат ответил: «Правильно! Но если я скажу это Бегину, то на следующий день он сделает это всеобщим достоянием. Вам я могу сказать: государства не будет!»

Эзер Вейцман сообщает, что день спустя Садат отошел от этой резкой точки зрения. Президент сказал: «После встречи с Вами вчера вечером я имел беседу с палестинскими представителями из Газы. Они хотят права на самоопределение. В настоящее время поддержка палестинцев важна для нас».

В месяцы, предшествующие решающей встрече в Кэмп Дэвиде, Эзер Вейцман еще раз имеет возможность проверить точку зрения президента Египта. Министр обороны Израиля был согласен с тем, чтобы ответственность за жителей западного берега Иордана взял на себя король Хусейн. Он спросил Садата: «Что будет, если Хусейн не прибудет на мирные переговоры?» Ответ Садата: «Тогда я возьму на себя ответственность за западный берег Иордана и за Газу».

Он тут же добавил, что в любом случае должно быть гарантировано право для палестинцев на самоопределение: «Мы проведем выборы. Я хотел бы, чтобы Вы отозвали свое вето на референдум». Вейцман возразил: «Господин президент, об этом не может быть и речи! Если состоится референдум, тогда жители захотят палестинское государство и ООП возьмет власть». Садат был другого мнения: «ООП пришел конец. Арафат лишится своего поста. На его место встанет Абу Аяд».

Это предсказание не осуществилось. Анвару Садату впредь пришлось считаться с политической силой ООП. Так президенту Египта пришлось вспомнить о своем обещании не заключать сепаратного мира с Израилем. Во время переговоров в Кэмп-Дэвиде следовало сохранять видимость того, что делегации стремятся к всеобщему миру на Ближнем Востоке. Поэтому трем министрам иностранных дел было поручено выработать «общий план мира на Ближнем Востоке».

В этом общем плане не должна была быть вынесена за скобки ни одна тема — в том числе и тема «палестинцы». С самого начала работа над общим планом страдала недостатком интереса, чего Джимми Картер вовсе не намерен был скрывать. Но Бегин отнесся к формулировкам, закрепленным тремя министрами иностранных дел на бумаге, с недоверием.

Следует констатировать, что Джимми Картер в начале кэмп-дэвидских собеседований пытался включить в переговоры и вопрос о национальных правах палестинцев. Ответ Менахема Бегина гласил: «Об этом не может быть и речи». Когда Картер пожелал проявить упорство, Бегин отреагировал жестко: «Господин президент, пожалуйста, не нужно угроз!»

Результатом параллельных усилий трех политиков высшего ранга, Бегина, Садата и Картера, и министров иностранных дел в конце концов явились два документа Кэмп-Дэвида, между которыми не существует никакой к чему-либо обязывающей связи. Садат настаивал на таковой, однако под давлением американского президента подчинился Бегину, который не придавал документу, составленному министрами иностранных дел, никакого значения.

Отсутствие четких рамок сделало кэмп-дэвидское соглашение совершенно неприемлемым для Ясира Арафата. В конце концов, при реализации результатов соглашения практическое значение имел лишь документ, регулировавший возвращение Синая. Однако соглашение по вопросу автономии палестинцев оставалось ни к чему не обязывающим.

Если бы Садат достиг каких-либо успехов в палестинских делах, Ясиру Арафату было бы нелегко столь безусловно настаивать на своем полном неприятии соглашения. Настойчивость, проявленная по отношению к Менахему Бегину, могла бы сделать достоверным утверждение Садата о том, что он также выступает за права палестинцев. Однако в ходе этого доказательства достоверности Анвар Садат был обманут.

Вскоре после полудня 17 сентября 1978 года — вечером было предусмотрено подписание документов — в Кэмп-Дэвиде все еще обсуждалась тема самоуправления жителей сектора Газа и западного берега Иордана. Президент Картер попытался в ходе дискуссии с глазу на глаз быстро прийти к единому мнению с Менахемом Бегином.

Он покинул премьер-министра Израиля с сознанием, что добился от него двух уступок: Картер помнил слова Бегина о том, что Израиль не будет строить новых поселений на захваченной территории и что Израиль согласен с самоуправлением палестинцев западного побережья и Газы. Об этом успехе Картер сообщил президенту Египта. Картер добавил, что на следующее утро Бегин напишет письмо, которое в деталях зафиксирует эти две уступки. На основании этого сообщения Садат подписал соглашение по урегулированию проблемы Синая.

Письмо Бегина утром следующего дня действительно прибыло, однако его содержание вызвало у Анвара Садата горькое разочарование. Согласие отказаться от строительства новых поселений было ограничено тремя месяцами, а о самоуправлении палестинцев в письме не было ни слова. В ответ на вопрос об устном обещании Бегин заявил, что никогда не давал Картеру подобных обещаний. Президент Картер раскаивался, что немедленно письменно не зафиксировал уступки Израиля.

В ходе переговоров в Кэмп-Дэвиде американский президент неоднократно подчеркивал, что чувствует себя обязанным достичь улучшения политического положения палестинцев. Руководство ООП ощущало, что Картер воспринимал эти обязательства в известных границах, всерьез. Однако оно было озадачено, обнаружив, что он руководствуется в своих действиях заблуждением о том, что Арафат и органы ООП должны соглашаться с тем, с чем согласился Садат. Если ООП не пойдет на уступки добровольно, то в конце концов по крайней мере два арабских государства, Саудовская Аравия и Иордания, принудят ее свернуть на курс Кэмп-Дэвида — так Картер проанализировал ситуацию непосредственного будущего.

Заблуждение быстро прошло: правящее семейство Саудов и король Хусейн обнаружили, что Садат — безразлично, действовал ли он сознательно или был обманут, — возвратился из Кэмп-Дэвида с сепаратным миром. Они не дали втянуть себя в механизм переговоров, которые и для них закончились бы аналогичным результатом. Они не отступились от своей позиции — «нет!» кэмп-дэвидскому соглашению.

Хотя сепаратные действия Садата и разрушили надежду ООП с помощью солидарности арабов проложить себе путь на родину, они предоставили шанс нового альянса, который до сих пор не считался возможным.