Глава 2 Первый бой

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 2

Первый бой

В Барселоне вооруженные люди окружили самолет, потребовали у пассажиров документы. Даже хотели вскрыть ящики для досмотра. Однако полковник Хулио, войдя в роль командира интернациональной группы защитников республики, распорядился выгрузить половину ящиков себе, заправить самолет горючим и отпустить пилотов восвояси как добрых соседей.

Не успели все четверо как следует осмотреться, перезнакомиться, как прозвучала воздушная тревога. Тут же прояснилась и боевая обстановка. Несколько «фиатов» в сопровождении двух «мессеров» приближались со стороны Балеарских островов.

Фашистская Италия, сторонник Франко, оккупировала их с самого начала гражданской войны. По репликам кабальеро добровольцы из Советского Союза поняли, что в порт прибыло с гуманитарной помощью советское судно. Оно не могло пройти незамеченным мимо Балеарских берегов, но в открытом море фашистские стервятники, придерживаясь международных соглашений о свободе судоходства, не смели нападать на торговое судно.

Теперь же, став под разгрузку, неподвижный транспорт представлялся им удобной мишенью.

Мгновенно оценив боевую обстановку, давно мечтавший сразиться с врагами испанского пролетариата красный авиатор попросил у хозяев аэродрома согласия вылететь на перехват. Получив добро, Иван побежал к единственному истребителю. Это был хорошо знакомый ему И-15. Не раздумывая, он вскочил в кабину, подгоняемый юношеским задором и жаждой подвига, не проверив наличия ни горючего в моторе, ни боеприпасов, ни парашюта под сиденьем, так как мысли были заняты уже картиной воображаемого боя. В такие мгновения до парашюта ли герою, поглощенному единственной мыслью — настигнуть врага, помешать его злому умыслу расправиться с неподвижным судном? О парашюте он вспомнил, когда завел мотор и машинально пытался нащупать вытяжное кольцо. Спасательного зонтика в самолете не оказалось.

Итальянские бомбардировщики тоже все внимание сосредоточили на цели и заградительном огоне зениток, охраняющих порт.

К тому же они надеялись на прикрытие сверху истребителями рейха. Сбросив бомбы, они развернулись над городом в обратный путь. Вырвавшись как будто из-под городских крыш, Федоров оказался в хвосте бомбовозов, выстраивающихся в походный порядок. Приблизившись вплотную к крайнему, он открыл огонь по хвостовому оперению с черной свастикой. Бомбардировщик задымил, теряя высоту. Ликующий стрелок на вираже для пущей уверенности еще раз нажал на гашетку пулемета. От хвоста «фиата» отлетели подкрылки, и самолет заковылял вниз, оставляя за собой шлейф дыма. Немецкий истребитель ринулся к месту боя, открыв огонь с длинной дистанции, но попусту. Юркий биплан с красной звездочкой круто взмыл вверх и дерзко пошел на врага. Короткая очередь, но пулемет вдруг умолк. Заклинило! Что делать?

Это случалось с ним и раньше на боевых учениях под Великими Луками. Еле успев увернуться от губительного огня врага, он резко бросил самолет в сторону, уклоняясь от боя. «Мессер» не стал его преследовать. Надо полагать, по единственной причине: его задача охранять бомбовозы от нападения, а не гоняться за удирающим противником.

Это был первый бой сталинского сокола, на редкость удачно завершившийся.

Говорят, ничто так не воодушевляет воина, как первая победа над численно превосходящим противником. Появляется твердая уверенность, граничащая с отвагой и бесшабашностью.

Заклинивший пулемет лишь на секунду отвлек внимание летчика.

Молниеносное решение уклониться от боя было тем единственно правильным выходом из создавшегося положения. Здравый смысл одержал верх над бесшабашностью и боевым азартом.

Потом он будет не раз вспоминать каждое свое движение в этом первом бою и мысленно благодарить Бога за то, что враг по неведению, а, может быть, по законам педантизма, не использовал свое преимущество. Не раз он благодарил судьбу и за то, что этот случай вовремя насторожил его быть готовым к любым непредвиденным ситуациям в скоротечном бою, когда на принятие правильного решения часто не хватает времени.

Товарищи встретили Ивана ликованием. Стоило ему зарулить на стоянку и выбраться из кабины, как подбежавшие механики и Павел Рычагов принялись его качать под залихватское «ура».

На следующий день четверка интернационалистов автобусом прибыла на военный аэродром Лос-Алькасарес под Мадридом, где формировалась эскадрилья истребителей из доставленных пароходом И-16. Их встретил Яков Смушкевич, который с улыбкой на лице представился: — Генерал Дуглас.

Петр Пумпур по чину первым протянул руку для приветствия:

— Полковник Хулио.

Павел Рычагов отрекомендовался как Пабло Паланкарос. Михаил Якушин представился Карлосом Костехоно. Иван, не скрывая мажорного настроения, лихо пристукнул каблуками: «Жуан Федрикос!»

— Ах, Ваня-джан! Ты еще не расстался с укоренившейся привычкой выкаблучиваться перед кремлевскими божками. Здесь тебе не Москва, а я — не маршал. Сдержи свою прыть под каблуками, когда приедем в штаб республиканской авиации. Лучше сохрани ее для встречи с врагом, — полушутя, полусерьезно заметил генерал, дружески пожимая руку самому молодому пилоту из прибывших на пополнение.

— А чо ему не выпендриваться, он уже в Барселоне сбил «фиат», — хмыкнул Павел.

— Как? Уже успел блеснуть? — обрадовался генерал. — Правда?

— Было, было, — выразительно развел руками Петр Пумпур.

— Поздравляю! Лиха беда начало. Будем надеяться — конец не хуже будет. Поехали. Командующий в Альбасете.