6

6

У ворот стоял Колька, обняв брата своего младшего, которого он сюда привел. Сергей кашлянул. Уреванный Леня уже с него красных глаз не сводил, поразительно изумленный ужасом слов ему ближнего.

— И нечего пальцем мне тыкать. Вижу, да. От своего не отказываются! Каким бы ни был. Сама воспитывай!

Притихший Колька взгляд прятал.

— Парень не маленький. Во многом сам управляется. От труда не уклоняется. Наказы исполняет, да. Вот и забирай!

У двери сеней тяжело задышала вернувшаяся мать-старушка.

— Если попросишь, то помогу, чем смогу, будет на то время. Не пропадете! К нам забегайте, — заторопился разговорившийся Сергей.

Ресницы Ленины блестят. Не трепенутся. Но вот он ткнулся личиком под мышку своего брата. А тот так и замер.

— Одного греха пара — вместе и расплачивайтесь. Давно ли с одной тарелки хлебали.

Остекленевший взор обескровленной матери бил бессловесно. Это мучительно раздражало.

— Вместе и радуйтесь, чему придется. Так что забирай кукушонка и не уклоняйся. Чего засуетилась? Не нагибайся к матери! Ей и без тебя тошно! Стой! Ты чего? Куда драпанула? А сына? Бросила?! По-жа-леешь, да… ну, нет! Будет с меня! Натерпелся! Давай-ка, Николай, за ней следом отправляйся! — решительно махнул рукой истязатель.

Коля, не поднимая головы, исполнительно убрал с себя руку брата. Медленно повернулся и направился сиротой к калитке. Оставленный в оцепенении малыш вдруг отчаянно сверкнул глазами и к нему кинулся.

— Ма-м-ма, ба-б-ба, — заикал он.

Но Коля бережно его отодвинул и заприговаривал в растерянности утешительно:

— Ленечка, вон баба. А вон это, ну, этот, твой папа. А я приду. Честное слово, приду. После. Или ты приходи лучше, ладно? Приходи браток, Ленюшка.

Леня зарыдал. Детский крик «Зачем!» рванул наступившие сумерки.

— Иди, Коля, иди же, — выдворял со двора племянника заколебавшийся дядя.

— Я с тоб-бой, — прижался к старшему брату младший.

— Глупенький. Ну, куда со мной? Маленький. Куда? Я тебя завтра, ну, у плотины там подожду. За малиной с ребятами сбегаем, — нечаянно вздохнул горемыка.

— Уходи! Уходи, говорю! Все! — грохнул по бревну кулаком Сергей. — Хватит. Не могу выносить больше.

Мальчик растерялся — то ли гонит его дядя, то ли обратно к себе зовет.

Приземистый мужик быстро шагнул к вздрогнувшему мальчонке, ухватил его волосатой рукой за плечонко и толкнул.

— Ступай домой, да. Видно, судьба твоя у меня пока расти, да. Да и бог с тобой. Расти не обижайся, — отлегло у хозяина на сердце. Да, сорвался он все-таки, значит. Не сдержался… А оно и лучше. Совесть давить не возьмется. Голос его опустился. — Вон, как ты, Коля, просил, вам мотыля наловил. Там стоит. В баночке. У сруба. Рыбачьте на зарнице у Семеновской горы. Да.

И он, подхватив на ходу пустые ведра, неторопливо вразвалку, вроде как бы напоказ, для последнего чьего-то, если не своего, успокоения зашлепал в калошах к прудовым мосткам за водой для поливки огорода.

А младший братик потащил старшего к бабушке, присевшей на крыльце. Тут Коля и упал лицом ей в передник.