Снова в Испании

Снова в Испании

Когда постройка новой каравеллы была закончена, Колумб передал управление островом Бартоломео, а сам стал во главе «Ниньи».

Но борту второй каравеллы находился его обвинитель Агуадо. Королева приказала отослать на родину всех испанцев, в пребывании которых на острове не было настоятельной необходимости. Исполняя это повеление, Колумб забирал с собой 225 человек. Кроме них, на суда было погружено 30 туземцев, в том числе и закованный в цепи Каонабо. Пленный кацик проявил подлинный героизм в выпавших на его долю испытаниях. Ни на минуту не покидало его надменное достоинство. Он не произносил ни слова и отворачивался от ненавистных ему белых. Так он и погиб в пути.

Отплыли из Изабеллы 10 марта. Колумбу пришла несчастная мысль — не поднимаясь к северу, повести каравеллы прямо на восток, против пассатов. 9 апреля, почти через месяц после отплытия, он был только у Карибских островов. Пополнив на Гваделупе запас продовольствия, эскадра вышла в море 20 апреля, но противные ветры долго еще не позволяли двигаться вперед.

В начале июня, когда флотилия находилась уже вблизи Испании, запасы провизии на судах были совершенно исчерпаны. Многодневные лишения так измучили экипаж, что матросы стали поговаривать об умерщвлении имевшихся на борту каннибалов, чтобы их телами утолить свой нестерпимый голод.

Но вот 11 июня 1496 года, после тяжелейшего трехмесячного плавания, суда вошли, наконец, в Кадикский порт. Обессиленные люди выбирались из судов на набережную, еле волоча ноги. Они мало походили на счастливцев, покинувших этот порт два года назад. Один современный Колумбу историк так описал эту сцену: «Желтые лица прибывших были как бы насмешливым изображением того золота, которое составляло цель их путешествия и вместо которого они привезли одни лишь рассказы о нищете, страданиях и обманутых надеждах».

Сам Колумб появился на берегу в рясе францисканца, подпоясанный веревкой. Его осунувшееся лицо было изборождено морщинами, могучий стан согнут. Глаза смотрели в землю, изредка отрываясь от нее, чтобы беглым взглядом вглядеться в испанцев, окружавших прибывшие каравеллы. Но на всех лицах адмирал мог прочесть только осуждение и неприязнь. От былой его славы не осталось и следа.

Колумб направил королям известие о своем прибытии и с трепетом стал ждать ответа. Но мрачные предчувствия на этот раз обманули адмирала: его очень ласково пригласили прибыть ко двору в Бургос. Оказавшись перед своими коронованными господами, Колумб снова попытался яркими рассказами воодушевить Фердинанда и Изабеллу. Он рассказал им об Офире. Его восторженное красноречие и на этот раз нашло благосклонных слушателей. Колумб стал просить о снаряжении флота с продовольствием для терпящей большие лишения колонии и о предоставле-нии ему нескольких каравелл для разведывательного плавания к югу от Карибских островов, где он рассчитывал найти культурные страны азиатского материка.

Фердинанд и Изабелла обещали удовлетворить желание адмирала. Но кастильские самодержцы были заняты приготовлениями к войне с Францией и собирали свой флот в водах Средиземного моря. В то же время их внимание было поглощено предстоящим браком принцессы Хуаны с Филиппом Австрийским. Хуану с почетным эскортом рыцарей и грандов собирались отвозить к жениху во Фландрию на многочисленных судах, составивших внушительную армаду. Эта же армада должна была доставить в Испанию сестру Филиппа — Маргариту, невесту инфанта Хуана.

Колумбу пришлось ждать до осени. В сентябре было издано распоряжение о снаряжении для него небольшой эскадры и об отпуске на это шести миллионов мараведов. Но тут произошло неприятнейшее недоразумение. Когда казначейство было уже готово выдать адмиралу ассигнованные деньги, ему было доставлено письмо от капитана, только-что приведшего из Эспаньолы флотилию судов в Кадикс. Капитан спешил сообщить адмиралу весть о доставке им в Испанию большой партии золота. Колумб был вне себя от восторга: золото открытого Офира уже стало притекать в Испанию! На радостях адмирал показал письмо королям и придворным. Некоторое время он ходил с видом победителя.

Казначейство в то время испытывало большую нужду в деньгах. После получения столь приятных вестей из колонии Фердинанд позволил издержать предназначенные для Колумба шесть миллионов мараведов на другие надобности. Адмирал сможет ведь снарядить свои суда на часть золота, привезенного из Офира.

Через несколько дней гонец привез Колумбу задержавшееся в пути письмо от Бартоломео. Тот жаловался на крайне тяжелое положение на Изабелле и сообщал, что направляет в Испанию груз невольников.

Это и было то золото, о котором писал увлекшийся поэтическими сравнениями капитан.

Долго еще сиятельные придворные зубоскалы не могли забыть, как Колумб хотел выдать триста полуживых краснокожих за звонкие дукаты. Вот каково оно, хваленое золото Офира.

Смешное, как известно, убивает. Эта история сильно пошатнула и без того непрочное положение Колумба при дворе. С тех пор многие стали говорить об открытиях адмирала в шутливом тоне. Может быть, карьера великого мореплавателя закончилась бы уже в эту тяжелую для него осень 1496 года. Но на его счастье, Изабелла считала, что он еще может быть полезен, так как никто не сумеет лучше него провести новые разведки. Однако теперь королеве приходилось преодолевать все возрастающее сопротивление группы влиятельных придворных. Во главе враждебной адмиралу партии стоял сам Фердинанд.

У короля в это время возникла мысль подарить Колумбу большие земли на Эспаньоле. Если адмирал примет дар, то в дальнейшем легче будет лишить его некоторых существенных прав по договору. Можно будет указать на эспаньольское имение, как на возмещение за отнятые преимущества. Но Колумб разгадал замысел короля и с большим тактом отказался от заманчивого подарка.

Решающее влияние на государственные дела Кастилии имела, как уже указывалось, королева. Вопреки возражениям Фердинанда, она велела снова отпустить средства для снаряжения третьего плавания.

Перед отплытием Колумб получил от королевы новое подтверждение прав, предоставленных ему договором в Санта Фэ. Он сумел добиться даже новых льгот. Изабелла освободила адмирала от обязательства внести за истекшее трехлетие восьмую долю издержек по колонии, адмирал же отказался от причитавшейся ему восьмой части валовой прибыли. Тогда же королева подтвердила назначение Бартоломео наместником Колумба.

Получив новое подтверждение своих прав, адмирал в феврале 1498 года составил завещание. Он учредил майорат, по которому должны были переходить его титулы и преимущества. Звание адмирала, которым Колумб дорожил больше всего, становилось пожизненным отличием наследников майората. Десятая часть доходов от передаваемых потомкам привилегий обращалась на благотворительные цели. Много внимания уделил Колумб в своем завещании родной Генуе. Адмирал обязывал своих наследников оказывать этому городу содействие, а бедным своей родины — денежную помощь.

Колумб требовал от своих потомков, чтобы «суммы, какие будут оставаться от годовых издержек», они частью вносили в генуэзский банк Св. Георгия. Из взносов должен был составиться фонд, предназначенный для… освобождения гроба господня. Когда придет время, фонд этот покроет издержки крестового похода, предпринятого правительством или отдельными лицами.

Нельзя не заметить, как строго коммерчески строит Колумб свой проект завоевания Иерусалима.