Джунгли

Джунгли

Земля — это большая, дикая, неубранная, но роскошная оранжерея, созданная природой для себя.

Чарльз Дарвин, 1836

Река Амазонка уступает по длине только Нилу, но является первой по объему переносимой воды и размеру орошаемой ею зоны. Все ее притоки текут по огромной равнине, которая простирается от плато Гайана на севере и Анд на западе до Бразильского плато на юге. Однако этот амазонский бассейн с его жарким, влажным климатом, густо поросший тропическим лесом, является главным источником кислорода для всей планеты, и ему было суждено стать навязчивой идеей Стинга.

В шестидесятые годы богатые залежи минеральных ресурсов, обнаруженные в подпочвенном слое в этом регионе, начали добываться правительством Бразилии, что уничтожило тысячи квадратных миль тропического леса. Новейшие проекты включали и прокладку дорог более чем в три тысячи миль длиной. Имела также место и очистка путем вырубки и выжигания леса, лесозаготовка, горное дело, устройство многочисленных ранчо, что в свою очередь уничтожило более половины леса.

К середине восьмидесятых годов эксперты предсказывали, что весь тропический лес будет уничтожен в течение ближайших ста лет с катастрофическими для планеты последствиями.

В декабре 1987 года Стинг был с концертом в Рио-де-Жанейро, и согласился, чтобы его повезли в самую гущу бразильских джунглей, и все это — благодаря усилиям одного человека, бельгийского фотографа и авантюриста Жана-Пьера Дютелье. События, которые последовали за этим, должны были изменить жизнь Стинга таким образом, как ее не изменяло еще ничто до сих пор.

Дютелье ехал по дороге в аэропорт Рио, когда он проезжал мимо автобуса, который только что подобрал Стинга перед его концертом в городе. Дютелье развернул свою машину и последовал за Стингом в отель и предстал перед ним в баре.

Сначала Стинг ничего не хотел знать.

Пока Дютелье разговаривал с ним, он продолжал повторять снова и снова: «Дельфины, пингвины, кому они нужны, мировой судья?» Стинг даже повернулся и простонал: «У меня гастроли. Я устал. Я хочу быть на пляже. Какого черта мне надо ехать в джунгли?»

— Послушайте, — сказал Жан-Пьер, — вы будете благодарить меня за эту поездку до конца своей жизни.

— Хорошо, — ответил Стинг. — Как мы это проделаем?

— Ну, нам надо нанять маленький самолет, мы должны купить рыболовных крючков, немного спичек…

— Зачем?

— Вы должны взять подарки индейцам, чтобы завязать отношения.

— Сколько это будет стоить?

— Пару тысяч долларов.

Тогда в разговор вступила Труди и сказала:

— Мы должны поехать с ним.

Забавно, но всего несколькими моментами ранее Стинг и не помышлял об индейцах.

Дютелье был доволен и счастлив, что ему удалось уговорить Стинга поехать в джунгли, что он крепко обнял его прямо в баре отеля.

В течение тех часов, когда Стинг принял решение ехать, многочисленные служащие его записывающей компании начали настаивать, чтобы он взял их с собой. Как объясняет Дютелье: «Все они думали, что это поможет их карьере и поставит их перед Стингом в выгодное положение — абсолютно неправильные причины для осуществления такого мероприятия».

Интересно, что Дютелье считает до сегодняшнего дня, что Стинг никогда бы не оказался вовлечен в кампанию по защите тропических лесов, если бы Майлз Копленд не находился в тот момент в фойе и не обсуждал какую-то сделку по телефону на протяжении всего времени первой встречи Дютелье со Стингом в Рио. «Майлз выглядел несчастным, когда он услышал о запланированной поездке и запретил мне делать фотографии, — объясняет Дютелье, — но однажды (к середине нашего пребывания в джунглях), Стинг повернулся ко мне и сказал: «Жан-Пьер, ты должен сделать несколько фотографий». Майлз был еще больше расстроен, когда услышал об этом».

Стинг чувствовал себя особенно уязвимым в то время, потому что его отец умер от рака, пока он переезжал Атлантику. Одним из первых людей, кто встретил его по прибытии в Рио, была привлекательная брюнетка, служащая рекламного отдела «Polygram Records» Гильда Матосо. Позже она стала близким другом и поддерживает контакты со Стингом и по сей день.

Она вспоминает: «Мы уже знали, когда его самолет приземлился, что отец его умер, но он настаивал на продолжении пресс-конференции, запланированной на этот день.

Во время пресс-конференции Стинг не снимал темных очков, чтобы скрыть глаза, в которых стояли слезы».

Журналистов кратко проинструктировали не задавать Стингу вопросов о его отце, но они все-таки подбрасывали ему некоторые эмоционально окрашенные вопросы. К счастью, с ним была Труди и также рядом команда, состоящая из Майлза Копленда, второго менеджера Кима Тюрнера и его правой руки Билли Фрэнсиса.

Вспоминает член группы Брэнфорд Марсалис: «Когда умер его отец, вы не смогли бы заметить ни признака того, что он находится в состоянии стресса. Он не пытался притворяться, что он спокоен, — он был спокоен. Замкнувшись до предела».

Однако смерть матери и отца заставила Стинга сделать что-то в их память, и возможно, поход в джунгли и был одним из необъяснимых ответов.

К этому времени Стинг был, наверное, самой популярной звездой в Бразилии. Его фотографии, его афиши были расклеены практически везде. Любой, кто хоть отдаленно был на него похож, тут же окружался толпой. Один мусорщик со светлыми волосами был чуть ли не изнасилован толпой женщин, охотящихся за Стингом на пляже Ипанема.

Старый друг Стинга, Дебора Коен, вспоминала: «Я прошла с ним два квартала до кинотеатра однажды днем, и это было пугающим. За нами тянулась огромная толпа в несколько сотен ярдов».

Дебора заметила, что Стинг создает специальную защитную систему, когда он не хочет, чтобы поклонники приближались к нему. «У него есть способность отгонять их. Он просто излучает холодно-ледяную вибрацию, и никто рядом уже не идет. Это очень оригинально».

Во время этого же пребывания в Рио Стинг обнаружил свой любимый ресторан под названием «Сатирико» в Ипанеме, который специализировался на морских продуктах и изделиях из теста. Однако его первое посещение этого ресторана едва ли не стало его последним, когда Майлз Копленд схватился с одним поклонником, который докучал Стингу, выпрашивая автограф. Майлз не понял, что тот был физически неполноценным.

«Майлз сказал этому парню: «Отвали, мы хотим тут поесть!» Затем он взмахнул рукой и парень упал на пол. И только тогда он понял, что это калека», — сказал один из присутствующих тогда гостей.

Спустя два дня огромная толпа в двести тысяч человек приветствовала Стинга на стадионе Маракана. «Я чувствовал: это как пробуждение для моего отца. Я здесь, перед двумястами тысячами человек, и это было чествование моих родителей и способ для меня сказать им спасибо. Я очень сильно ощущал, что они находились там», — вспоминал он позже.

На следующий день Гильда Матосо организовала посещение живописной рыбацкой деревушки на побережье чуть выше Рио. Стинг, Труди и афро-американец, пианист Дельмар Браун, совершили это путешествие, но оно было подпорчено, когда местная полиция остановила их караван и приказала Дельмару Брауну выйти из машины, в которой он ехал, потому что, как вспоминает Гильда: «Полиция за пределами города была сильно предубеждена против цветных».

Когда из другой машины показался Стинг, полицейский сразу же стал извиняться и помахал всем на прощание рукой.

В тихом маленьком городке, где они остановились, Стинг казался впервые по-настоящему расслабленным с момента приезда в Бразилию. «Я в первый раз увидела Стинга улыбающимся за время этой поездки, потому что он был так сильно разбит из-за смерти отца», — объясняет энергичная Гильда.

На концерте в Бразилиа, который состоялся несколькими днями спустя, Труди повернулась к Гильде Матосо во время выступления Стинга на сцене и спросила:

— Ты знаешь, куда мы собираемся завтра?

— Я собираюсь обратно в Рио, — ответила Гильда.

— Мы собираемся в джунгли. Почему бы тебе не поехать? — спросила Труди.

— Нет, спасибо, — благоразумно ответила Гильда. Именно тогда Труди узнала, что Жан-Пьер Дютелье убедил их поехать и посетить тропический лес и вождя Раони, который выражал чаяния индейцев.

Сопровождаемый Труди, Стинг согласился остаться в тропическом лесу у индейцев племени Кайапос района Ксингу. Эти индейцы были обнаружены внешним миром только пятнадцать лет назад. Жан-Пьер Дютелье уже сделал о них документальный фильм, которому был присужден «Оскар», еще до того, как он убедил Стинга совершить это путешествие.

Но прежде чем Стинг попал в тропический лес, он столкнулся с горой бюрократии, которую надо было преодолеть, чтобы получить разрешение лететь в джунгли. При том, что каждую минуту, каждый день уничтожались шестьдесят акров леса (и это не являлось тайной), лесозаготовительные компании были обеспокоены тем, что внимание известной личности будет привлечено к этой ситуации. В конце концов разрешение было получено — после того, как Дютелье потянул за некоторые струны, чтобы обеспечить продвижение дела.

Итак, собравшие странную и удивительную коллекцию подарков для индейцев, включающую рыболовные крючки, факелы, рыболовную леску, спички, ножи и алюминиевые котелки, они загрузились в свой шестиместный самолет, чтобы начать путешествие. Вскоре Стинг впервые увидел одного из самых необыкновенных жителей планеты, которых он когда-либо встречал.

…Капитан Келли возвышался более чем на шесть с половиной футов в своих сандалиях, шортах и жакете без рукавов и воротника. Его руки, ноги и грудь были покрыты экзотичной татуировкой, которая дразняще исчезала под его одеждой. Вокруг шеи и на запястьях у него были надеты индейские ожерелья и браслеты, лесной нож был прикреплен ремешком к ремню из змеиной кожи. Он носил ярко-красные очки, которые выглядели так, как будто принадлежали Элтону Джону, а стрижка делала его похожим на беглеца из «The Monkies». Столь колоритный портрет дополнялся манчестерским акцентом. Капитан Келли должен был быть их проводником.

Оказалось, что Келли — в прошлом владелец клубами блюзов и ритмов в Северной Англии, увлекавшийся блюзами, бывало нанимал группы типа «Big Roll Band», принадлежащей Зут Мани, в которой играл некий гитарист по имени Энди Саммерс. Позже он продал клубы, переехал в Бразилию, открыл паб в Сан-Пауло и затем начал помогать индейцам.

После полета сквозь грозу, от которого волосы становились дыбом, Стинг и Труди приземлились на индейской территории. Когда-то тут, в бассейне Амазонки, проживало шесть миллионов индейцев. К тому моменту, когда приехал Стинг, их было приблизительно двести тысяч. Многие были просто расстреляны, другие уничтожены путем распространения вируса гриппа, специально занесенного в одеяла, которые раздавались в индейских деревнях; разрушительную роль сыграл алкоголь и деморализация.

Индейцы Ксингу проживали на защищенной территории, равной по площади приблизительно Бельгии. Они также считались племенем, которое показывали в качестве экзотики и которые оказались миролюбивыми. Хотя некоторые племена Нижнего Ксингу были воинственными. Изредка случались жуткие вещи — племена убивали автомобилистов, рискнувших отправиться вниз по трансамазонскому шоссе, которое проходило через их лес.

Первое впечатление Стинга по прибытии в деревню стоит отметить: «Ничто не может подготовить вас к первому взгляду на индейскую деревню, к первому впечатлению. Симметричные, невероятно длинные соломенные дома, расположенные точным кругом, окружены хаосом джунглей. Кто-то направил на нас зеркало. Это сигнал из другого мира, но по мере нашего приближения к центру круга мы смогли заметить разметку футбольного поля и штангу для ворот. Это был первый показатель того, что это путешествие должно было поколебать некоторые фантазии, которые у нас были насчет индейцев, и подтвердить другие.

Крошечные фигурки появились из домов, чтобы понаблюдать за нашим спуском к близлежащему летному полю. Еще одно приземление с подскоком.

Когда дверь открылась, то жара джунглей оказалась почти плотной, а тишина уходящего дня, после того как замолчали два мотора, — чарующей и пугающей. Стена джунглей молчалива, как и надгробие.

Наши хозяева вдруг появились на другом конце поля. Некоторые на велосипедах. Одни были одеты в футбольную форму, а другие — голые, если не считать кусочка материи на бедрах».

Стинга в особенности поразил вид индейцев.

«У всех мужчины была стрижка типа Генрих V, а волосы вымазаны красной краской. Лица похожи на тибетские, что напомнило мне о том, как, должно быть, далеко пришлось путешествовать их предкам из центра Азии на север через Берингов пролив к Аляске и на юг, через ту территорию, которая стала Канадой и Соединенными Штатами в Центральную Америку и, наконец, к южному притоку амазонского бассейна. Продвигались они приблизительно сто миль за каждое поколение согласно изучениям антропологов».

Стинг и Труди сделали храбрые лица, когда им сказали, что им придется искупаться в реке, а их кровати будут представлять из себя пару гамаков. В считанные минуты Стинг, Труди, капитан Келли и Жан-Пьер разделись догола и направились на берег реки.

Когда они плавали голыми, Стинг заметил высокого человека с волосами до плеч, церемониальными бусами и в одежде «Levis», который мочился в реку. Между его подбородком и нижней губой была большая деревянная пластинка. Это был вождь Раони.

Здесь, у индейцев, Стинг обнаружил, что самые лучшие наркотики делаются из натуральных растений. Он принял участие в церемонии проглатывания «Корня Мертвого Человека» — ритуальном заглатывании мистического корня тропического леса и погружения в семичасовой транс, во время которого он испытал смерть, встретился с Богом и проснулся, видя себя самого в весьма нелестном свете.

Стинг также впервые принимал «чай», приготовленный из айахуаска. Это было возбуждающее, бодрящее, но вместе с тем ужасающее ощущение; он чувствовал бездонный страх того, что он растворяется, теряя контроль, и ничто не может спасти его. Это был он, Стинг, прекрасно себя контролирующий, и вот он терял себя, плывя сквозь лес в кружении красок, которые индейцы нанесли ему на лицо, — лицо, которое он превратил в маску, которая помогла сделать его двадцатикратным миллионером. Здесь, в джунглях, в возбуждении, пронизавшем его тело под воздействием чая, он был без маски, плывя сквозь деревья, которые уже не были непроницаемыми. Вся природа — сплошная зелень, струящаяся вокруг него.

Страх, который он испытывал впервые после принятия «чая», был определенно несоизмерим с тем, с которым он столкнулся во время сеансов анализа по Юнгу, которые он начал посещать после распада брака с Фрэнсис.

Когда «чай» начал действовать в полную силу, после первых минут страха Стинг начал втягиваться в новый набор эмоций. Затем последовали два часа отчаянных рыданий, за которыми пришла чистая радость, его тело кружилось над соломенными хижинами, кострами и гамаком, в котором он спал.

Стинг обнаружил, что он вышел за пределы самого себя, в этом совершенном состоянии отделения от себя от своего тела, которое он всегда искал в наркотиках и женщинах в лучших отелях, будучи беспокойным молодым человеком, или когда пел «Роксану». Теперь он мог ни от чего не прятаться, маска не могла спасти его от растворения в миллионах деревьев, в миллиардах листьев, которые окружали их тут, в джунглях.

Все это время руки индейцев были рядом с ним, ведя его и придавая ему уверенности в его наркотическом путешествии. Быть одному в это время — сумасшествие. В один момент Стинг решил, что он мертв. Затем Раони постучал своими пальцами по груди Стинга и сказал: «Здесь много боли». Совершенно неожиданно из глаз Стинга брызнули слезы.

Мир думал, что Стинг в джунглях, чтобы спасти их, но прежде всего он сам искал что-то, что не мог назвать по имени, и затем он это нашел — отца, которого он мог любить, когда его собственный только что ушёл от него.

Ночь Стинга и Труди в деревне проходила под охраной нескольких воинов Раони, которые стояли около их гамаков, смеялись и портили воздух на протяжении всего вечера к великому отвращению Труди.

Однако самой большой проблемой для Труди в джунглях была ее паническая боязнь змей. Там, в Британии она, как было известно, выбегала визжа из комнаты, если змея, извиваясь проползала по телеэкрану. В джунглях они были повсюду и, что еще хуже, оказалось, что змея — самый главный символ силы для индейцев.

В течение нескольких следующих дней со Стингом и Труди обращались как с богами, они познакомились со знахарями-колдунами и дикими животными, такими, как пантеры. Они даже сходили в другую деревню, чтобы познакомиться с людьми другого индейского племени.

Некоторым образом Стинг рассматривал это путешествие в джунгли как еще одно пробуждение памяти об отце. Он был переполнен навязчивой магией тропического леса, его мистической красотой, и он был решительно настроен сделать всё возможное, чтобы обеспечить его сохранность. Стинг утвердился в мысли, что он должен остановить разрушение, и начал обдумывать план того, как можно убедить большое количество людей, чтобы каждый проникся идеей спасения.

Чрезвычайно чувствительные индейцы поняли, что Стинг все еще страдает всем сердцем из-за смерти отца. Они делали все, что было в их силах, чтобы утешить его. Они даже придумали ему прозвище — «Потайма», что значило «Печень маленького армадилла». Они придали телу Стинга полную боевую раскраску, чтобы приободрить его. Эта краска была также очень полезным отпугивающим средством от комаров, которые наседали на него и на Труди каждую ночь. Между прочим, иногда попадались и тарантулы!

К концу путешествия Стинг обнаружил, что он полностью покорен индейцами, и поклялся, что сделает все возможное, чтобы помочь их положению. Он сказал вождю Раони:

«Для меня большая честь быть вашим гостем, и вы обращались со мной с добротой. Я считаю, что этот лес ваш, а у белого человека нет настоящего дома. Он потерялся в мире, который не понимает. Он прекратил общаться с духами земли и леса, реки и воздуха, и поэтому он одинок. Несчастный, он ищет счастье, и когда он видит это счастье в других, он становится сердитым и хочет разрушить его, потому что внутри него — пустота. Я не политик, я только певец, но меня слушают многие люди. Я обещаю вам, что при всяком случае, когда я смогу говорить от вашего имени, я буду это делать. Я буду рассказывать о вас всякому, кому смогу, потому что вы единственные защитники леса, и если лес умрет, то умрет и земля. Даже белый человек, думаю, может это понять».

В самолете, на обратном пути к цивилизации, Стинг пообещал Жану-Пьеру Дютелье, что он поговорит с «Международной Амнистией». «Я также хочу написать что-нибудь. Я имею в виду не о благородных дикарях, а о благородстве вида. Моя вера в человека восстановилась, несмотря на всю дрянь, то и дело встречающуюся на пути. В некоторой степени западный человек находится в обратной эволюции, мы забыли о своем собственном потенциале. Ксингу могут напомнить нам о том, кто же мы в действительности. Они должны выжить».

Друзья, вроде Гильды Матосо, заметили огромную перемену в характерах как Стинга, так и Труди, когда они вернулись из джунглей, чтобы продолжить гастроли. «Они не могли говорить ни о чем другом, кроме джунглей. Иной предмет не был достоин обсуждения», — объясняет Гильда.

Другой их друг, Дебора Коен, говорит: «Стинг был целиком и полностью поглощен положением индейцев. Это был изменившийся человек».

По окончании этих утомительных гастролей по Бразилии Дебора Коен сопровождала Стинга на роскошный частный курорт в горах с видом на Сан-Пауло. Стинг, Труди, Майлз и Дебора плюс оставшаяся часть команды провела там два дня, постепенно восстанавливая силы, но Стинг все никак не мог прекратить разговоры об индейцах. «Пока все наслаждались массажами и растираниями, он все говорил, и говорил, и говорил», — говорит Дебора Коен.

Стинг возвращался в джунгли еще два раза. Оба раза его сопровождал Карлос Пайва, бразильский координатор по постановке, работающий от имени французской телевизионной документальной группы, которая делала программу о поездке Стинга в тропический лес. Пайва стал очень близок певцу.

Во время второй поездки они посетили не только деревню Раони, но и немало других поселений и даже имели такую роскошь в передвижении, как два двухмоторных самолета. (Стинг и Труди путешествовали в отдельных самолетах по большей части по той же самой причине, почему принц Чарльз никогда не летает в том же самом самолете, что и его наследники.)

Все было почти так же, как и во время предыдущего путешествия, кроме того, что у Карлоса Пайва была незавидная задача готовить пищу вроде спагетти, потому что Стинг чувствовал, что он не может подвергать себя риску болезни из-за того, что попробует какой-нибудь местный деликатес вроде жареной змеи или ящерицы «гриль».

Во время обратного полета из джунглей Труди и официальный представитель из отдела по тропическим лесам Брайан Маркос чуть не погибли, когда затерялся их двухмоторный самолет. Карлос Пайва, который тоже был на борту, вспоминает: «Мы пытались искать в лесу ориентиры, потому что в джунглях нет радара. Мы только что слышали о «Боинге-737», который упал в джунгли в тот день и было обращение с просьбой вылететь на поиски оставшихся в живых».

Впереди нас был Стинг в своем самолете. Вдруг мы врезались в низкое облако и полностью потеряли из вида самолет Стинга. Мы знали, что должны высматривать огромную реку, потому что это был наш маршрут полета, но мы нигде не могли ее найти.

Первые пятнадцать минут Карлос и пилот не говорили Труди о своих страхах в надежде, что они вскоре разработают правильный маршрут. «Но уже через тридцать минут я знал, что мы в большой беде. Мы даже потеряли радиоконтакт с самолетом Стинга. У нас топлива осталось менее чем на час. Труди поняла, что происходит, мы пытались быть не очень серьезными, но она выглядела крайне испуганной. Мы все отчаянно смотрели в окна самолета, чтобы разглядеть хоть какой-нибудь клочок земли, где можно было бы посадить самолет.

Затем мы увидели полосу прямо посередине джунглей. Мы не знали, приземляться или нет, если это были наркодельцы, в этом случае мы бы были все убиты. Затем из хижины у взлетного поля вышел парень и по радио сообщил нам, что мы можем переориентироваться по карте. В этот момент у нас было топлива только на пятнадцать минут полета, а к тому моменту, когда мы нашли следующую безопасную для посадки полосу, в баке практически ничего не осталось».

Когда Труди вновь встретилась со Стингом в тот день, их окружила большая толпа журналистов, которые путешествовали в середину джунглей, потому что они делали сообщение о пропавшем самолете.

Позже Стинг и Труди узнали, что самолет разбился именно по той же самой причине: пилот потерялся в джунглях и был вынужден делать экстренное приземление.

Спустя несколько месяцев Стинг посетил индейскую конференцию в Альта-Мира, городке, состоящем из одной улицы прямо посередине джунглей. К тому моменту индейцы испытывали большие неприятности из-за обращения с ними и не без оснований подозревали, что Раони подружился со Стингом для того, чтобы получить от него денег. Карлос Пайва вспоминает: «Там было замешано очень много политики. Была очень пугающая атмосфера, и для Стинга не было никакой защиты».

Когда Стинг и сопровождающие его лица приехали в Альта-Мира, в отелях не осталось ни единой комнаты, так что они умудрились снять только захудалую лачугу на краю города, которая к началу конференции была наводнена репортерами.

Вскоре из центра города пришла весть, что Стинг тут нежеланен и его просто «изрубят на мелкие кусочки», если он здесь задержится. Местная полиция была совершенно равнодушна к этим угрозам, поскольку они сами ежедневно получали подобные предупреждения. Стинг храбро решил проигнорировать опасную ситуацию и остался в городе, чтобы посетить конференцию.

Затем слухи о том, что Стинг впал в немилость у своих индейских хозяев, начали публиковаться в газетах по всему миру. Эти газетные истории утверждали, что певца, выгнанного за пределы города, преследовали индейцы, и он находился под охраной бразильской армии двадцать четыре часа в сутки. Правдой было лишь то, что некоторые землевладельцы были настолько рассержены вмешательством Стинга, что заявляли о желательности его убийства для того, чтобы внимание мировой общественности к тропическим лесам сошло на нет.

Когда Стинг понял, откуда идут угрозы, он был крайне напуган. Он знал, что там, в джунглях, могло произойти всё. Реальной защиты было мало. Полиция была «в кармане» у землевладельцев. В местной прессе появились негативные публикации. Стинг был встречен волной истерии. Людей уговаривали не доверять ему.

В распространении этих зловещих историй для прессы обвинялись различные группировки, включая правую политическую партию и гидроэлектро-компанию, которая планировала уничтожить большую часть леса, чтобы расчистить место для дамбы. Подозревалось также, что группа индейцев, которая ревновала Раони, могла начать распространять эти слухи.

Тем временем в Лондоне Майлз Копленд буквально сходил с ума. Он всей душой противился этой кампании в защиту тропических лесов, потому что чувствовал, что это было слишком опасно для Стинга и могло иметь обратное воздействие на его образ рок-звезды мирового класса. Теперь он слышал слухи о смертельных угрозах и не мог даже «дотянуться» до Стинга по телефону.

Певец застрял в какой-то дыре между жизнью и смертью посередине амазонских джунглей. Он чувствовал, что делает что-то для блага многих людей, и не было обратной дороги.

В конце конференция обернулась мини-победой для Стинга, потому что он добился настоящего уважения за все свои усилия, которые он прилагал от имени индейцев. На обратном пути из этого третьего путешествия надо было проезжать мимо странного захудалого поселения под названием Сан-Хосе Банги-Банги, где имелось топливо для самолета, единственное на тысячи миль.

Стингу, Карлосу и всем остальным пришлось спать в «отеле» типа сарая, который состоял из комнат, примыкающих к действующему борделю, посещаемому местными дровосеками, а также к кабаре-бару, заполненному шахтерами, которые непрерывно дрались.

В Банги-Банги не было телефонов, и Стинг и его друзья ездили в аэропорт и обратно на ржавом плоском потрепанном «пикапе». Затем Стингу на обед предложили жареную обезьяну!

«Это было что-то вроде Дикого Запада в его худшем варианте, — объясняет Карлос Пайва, который сопровождал Стинга в этой поездке, — но ужасным все это делало то обстоятельство, что в кабаре-баре была только одна пластинка, которая играла не переставая, снова и снова».

Стинг и его соотечественники пытались заснуть под весь этот шум, но в конце концов все трое поднялись и спустились вниз, в бар, где их взору открылось зрелище: частично одетые женщины повисли на мужчинах, пьющих из бутылок виски.

Еще больше едва одетых женщин выстроились в баре и предлагали мужчинам секс по цене спиртного напитка или же за несколько долларов. Оказалось, что по крайней мере дюжина женщин приехала в город специально, чтобы немного заработать, после того как прослышали, что тут будут Стинг и его сопровождение.

Во время этой поездки один из самолетов потерпел аварию при приземлении, когда пилот забыл перейти в режим посадки. Жизнь в джунглях была не пикником, это уж точно!