Тесные объятия

Тесные объятия

Я не могу сказать, что я грешил, потому что я не смог выдержать моногамии. Когда все химические вещества в отношениях акклиматизируются, химические реакции между двумя людьми уменьшаются, и нужна встряска.

Стинг

Стинг научился владеть прессой как виртуоз. В 1981 году, уже имея ярлык «возмутителя сердец» в роке, он дал неординарное интервью привлекательной молодой журналистке, в котором рассказал подробности своей любви.

«Если Бог может предложить что-то ещё лучшее, чем секс, то он, безусловно, приберегает это для себя», — сказал он двадцатидвухлетней Арабелле Кэмпбелл-Макнэр-Уилсон, прежде чем признался, что у него была склонность к занятиям любовью на обеденных столах. «В этом есть какой-то элемент жертвенности», — объяснял он для статьи, которая в конечном итоге появилась между незаметными страницами журнала «Интервью».

Однако наиболее интригующий момент — это его утверждение, что ему приходится заниматься любовью по крайней мере один раз за ночь. Это, должно быть, явилось для Фрэнсис сюрпризом, поскольку он проводил вне дома ну по крайней мере шесть месяцев в году — в гастрольных поездках.

В этом же самом интервью Стинг открыл, что любил специально одеваться для секса и добавил: «Секс должен быть театральным. Я люблю, когда моя партнерша хорошо выглядит».

Правда состояла в том, что Стинг совершенно зациклился на себе самом, а это означало, что он не стеснялся подобрать любую женщину, где бы ему ни случилось ее повстречать. Он также потреблял большое количество алкоголя и наркотиков в то время, что ослабляло всякое сдерживающее начало. Во время одной особенно активной недели гастролей по Соединенным Штатам он умудрился переспать с пятью женщинами. И даже признавался своим друзьям, что он чувствовал, что «это великолепно» — быть таким беспорядочным в связях.

Ощущая, что трещины в «Полиции» расширялись день ото дня, Стинг ясно видел впереди то время, когда он уже не будет членом этой группы. Он стал раздражительным по отношению к Энди и Стюарту, которые, как он полагал, слишком сильно нагрузили его созданием музыкальной «продукции» для группы.

«Я знаю наверняка, что когда мы приближаемся к альбому, Стюарт и Энди думают: «Хорошо, мы напишем несколько песен, но Стинг напишет весь альбом». И я знаю, что мне надо это делать, но должно ли так быть? Я возмущаюсь, хотя было бы ужасной неприятностью, если бы они внезапно появились с самыми лучшими песнями, просто кошмар!

Я уверен, что если бы я видел потенциал сингла в одной из их композиций, я бы принял это. Дело в том, что когда хит написан, я считаю, что он мне больше не принадлежит, он уже стоит на своих двоих. Ничего подобного я никогда не чувствовал относительно того, что создавали Энди и Стюарт, и в конце концов именно мне приходится петь эту чушь».

Потенциальная угроза видимой гармонии группы была очевидна. Стинг открыто нападал на двух остальных членов группы, и его беспокойство все нарастало. Стюарт и Энди находили весьма затруднительным заставить Стинга использовать их композиции, потому что он не мог соотносить себя с ними.

Стинг способствовал разладу в группе, делясь с журналистами своими мыслями: «Энди не умеет сочинять мелодии. Это совершенно не музыкант и невероятно трудно хорошему музыканту с хорошей техники схватить это. Да, я не великий музыкант, но я считаю себя композитором-песенником».

Двое других членов группы пытались найти всему этому какое-то оправдание, но был еще и другой мотив, который пока притаился на расстоянии — деньги. Стинг полагал, что он достоин большей доли музыкальных гонораров.

Когда группа давала свое шоу на стадионе Гейтсхед в 1981 году, их поддерживал «U2»[18], тут же снималась и недавно придуманная программа «Метро» четвертого канала телевидения: необходимо было заснять каждое движение «местного парня» Стинга, что включало и его спринтерскую пробежку по знаменитой легкоатлетической дорожке вместе с Джулсом Холландом и бегуном на длинные дистанции Брендоном Фостером.

Сама по себе «Метро» — сырая и хаотичная программа, которая выходила в прямом эфире в половине шестого вечера каждую пятницу. Продюсер Гэвин Тейлор рассказывает: «Все известные группы обычно приезжали в четверг ночью и оставались ночевать в самом большом отеле Ньюкасла. Водителям такси это нравилось, также в этом были заинтересованы железная дорога и авиалинии, потому что все поезда и рейсы были забиты до отказа.

Персонал шоу посещал местные клубы и раздавал бесплатные билеты более чем двум сотням подростков, которые составляли каждую неделю «живую» аудиторию».

В конечном итоге «Метро» объединило страстных поклонников, и по всей стране население моложе тридцати лет смотрело эту программу в клубах, прежде чем уйти домой, или же они уже были готовы идти на нее вечером в пятницу. «Метро» было признано наилучшей рекламой для продажи записей, потому что люди фактически смотрели программу, а потом шли и покупали то, что они только что услышали в этом шоу. «Метро» также завоевало репутацию авантюрной программы (что означало проблемной) в глазах работников телевидения.

Однажды она была даже фактически прикрыта четвертым каналом прямо перед выходом в эфир, когда соведущий программы Джулс Холланд подавал «вживую» рекламу программы во время детского времени и сказал телезрителям: «Уматывайте, вы, малолетние ублюдки!» И все будут помнить как комик Рик Мэйолл расхаживал по сцене перед миллионами зрителей с полным ртом овощного супа и притворялся, что он рвет прямо на публику.

Первое появление Стинга в «Метро» было относительно спокойным, но следующий выход в программе вызвал фурор. У него брала интервью ведущая шоу Паола Йетс, и члены съемочной группы немедленно заметили, что Паола флиртует со Стингом. Позже она сказала сотруднику их программы Джону Харкеру, что Стинг и Марти Пеллоу из «Wet Wet Wet» — только две рок-звезды, у которых она брала интервью для шоу и с кем она «действительно хотела бы переспать».

В один момент, как раз после интервью со Стингом, Паола повернулась к Харкеру и другим членам команды «Метро» и сказала: «Ребята, я думаю, у меня все штаны мокрые».

К моменту завершения визита в «Метро» Паола фактически сделала Стингу предложение, от которого вряд ли кто из мужчин отказался бы. Она хотела провести с ним ночь в номере очень роскошного «Госфорт Парк Отеля» Ньюкасла.

Говорит один из членов команды, который тогда присутствовал: «Паола никак не хотела упустить Стинга. Она размечталась, как ненормальная, и открыто сказала нам, что планирует переспать с ним».

Стинг очень осторожно обыграл ситуацию. Он не смог устоять и, конечно же, в ответ флиртовал с Паолой, но он не был физически настолько заинтересован ею, чтобы принять предложение.

«Паола низенькая и немного тяжеловата. Она просто не была типом женщины для Стинга», — объясняет член команды.

Однако Паола Йетс не сдавалась и после шоу даже пыталась настаивать, чтобы Стинг поехал в ее машине в аэропорт, откуда он собирался улетать в этот вечер: «Она сказала, что планирует обольстить его в лимузине, а затем убедить его остаться с ней в номере отеля». Каким-то образом Стингу удалось ускользнуть в целости и сохранности. Во всяком случае, Стинг и муж Паолы, рок-звезда Боб Гелдоф, были большими друзьями, и еще годы спустя двое мужчин отпускали шутки по поводу нападения Паолы на Стинга.

* * *

Тот метод, с которым Стинг подходил к идеям создания песен, до некоторой степени напоминал то, как хороший голливудский сценарист или писатель оказывается вдохновленным на шедевр.

«Прогулка по луне» возникла, когда Стинг лежал пьяный в Мюнхене в комнате мотеля, завалившись на кровать, и в голову ему пришел припев. Стинг поднялся и начал расхаживать по комнате, напевая: «Прогулка по комнате, я-а, я-а, прогулка по комнате». В холодном дневном свете что-то произошло, и он записал припев. Однако название «Прогулка по комнате» звучало как-то глуповато, и он придумал «Прогулку по луне».

Большинство сочинений Стинга возникли, когда автор пытался заглянуть в глубину себя самого, но порой его музыку интерпретировали неправильно. «Де До До До» оказалась, вероятно, самой непонятой песней, потому что многие полагали, что это бессмыслица, которая просто оказалась популярной на волне коммерческого успеха «Полиции».

Стинг утверждает: «Я хотел написать об извращенности слов, их опасности. Конечно, это был своего рода обвинительный акт. Я умно обращаюсь со словами». Он был поставлен в тупик и ущемлен обвинениями в том, что написал классическую «жвачку». Он искренне не желал произвести такого впечатления!

Такие сочинения были действительно удобным камуфляжем для мозга в состоянии постоянной муки. В 1981 году Стинг объяснял: «Что значит быть композитором? Уметь каждое травмирующее событие превратив в музыку — отдать часть себя другим, использовать свой грустный опыт. У меня в жизни были плохие времена. Одиночество очень угнетает. Но благодаря ему я расцветаю! Без него я бы никогда не написал «Так одиноко» или «Записка в бутылке», или «Кровать слишком широка без тебя». Я благодарю Бога за те времена, когда я был внизу, я прошел ужасную школу противостояния, школу борьбы. Я молюсь, чтобы было и теперь, с чем побороться…»

* * *

Приблизительно в это время Стинг заявил себе и поклонникам что, может быть, его женитьба не навсегда: «Это пугающе. Вы знаете, я даже цинично думаю о том дне, когда я и Фрэнсис сможем расстаться. Я люблю ее сильно. Я имею в виду, что я ей предан, но однако я могу видеть, насколько полезно отдаление.

Если вы решительно настроены быть художником, вы должны быть голодны, а моя жизнь сейчас слишком легка. Я сыт. И художник во мне ищет смерти для разрушения. Художники извращены. Они ненормальны. И я ненормален».

Стинг начал отчетливо, даже болезненно, осознавать весь диапазон тех эмоций, которые доминировали в его жизни. Он продолжал: «Песни «Outlandos» — это все я, я, я! «Мне так одиноко», «Роксана», «Я не буду делить тебя ни с каким парнем», «Я родился в пятидесятые». Я думаю, в «Зеньятте» я перестал писать о себе и повернулся к тому, что происходило во внешнем мире».

Вначале то, о чем Стинг, казалось, пытался сказать в музыке, — его мысли, его внутренний мир, поступки, мечты. Всё это вошло в три альбома-бестселлера. Но потом он смог рассмотреть и внешний мир, сделав его объектом своих песен. Внутреннее смятение, которое он ощущал, будучи подростком, возвращалось. Быть частью трио ему всё больше не нравилось. Он снова хотел быть один.

Дела усугублялись тем, что написание песни — это, в основном, уединенное ремесло. Стинг проводил дни в одиночестве в своей комнате, работая над мелодией и доводя её до совершенства, а затем обнаруживал, что от него ожидают исполнения ее вместе с остальными членами группы. Однако в его сознании это была его песня, а не их.

Девушки были другой большой проблемой. Стинг устоял перед Паолой Йетс, но он уступил многим женщинам, хотя пытался быть, насколько это только возможно, благоразумным в своих сексуальных приключениях.

Энди Саммерс — тоже женатый и имеющий маленького ребенка в Лондоне, гораздо более откровенен в рассказах о своих победах. Он не мог устоять перед женщинами, с которыми он встречался во время путешествий «Полиции» по всему свету. «Мною очень быстро заинтересовывалось множество женщин, и они были готовы лечь со мной в постель при малейшей провокации», — объяснял Энди в момент пика популярности «Полиции». «Повторяющаяся связь на одну ночь — это то, что стало постоянной характеристикой жизни в современном мире. Эти связи на одну ночь не должны быть липкими и грязными. Если быть абсолютно честным, они — одна из наград. Что хочет любой человек по большому счёту? Он хочет немногого — власти, денег, секса и безопасности. Не так уж много остается за пределами этих вещей. Я думаю, что многие мужчины непостоянны по своей природе, но, я думаю, что они желают двойного стандарта. Они хотят спать со всем миром, а дома иметь женщину, которая ничего этого не видит».

Из того, что сказал в то время Энди Саммерс было ясно, что вино, женщины и песня составляли основную часть жизни «Полиции» во время гастролей.

Ясно, что приоритеты «Полиции» сильно изменились с того момента, когда они начинали. Роль Энди Саммерса была решающей из-за его суперумения играть на гитаре, но он действительно отличался от всех в трио. Стюарт был признан как основатель и до некоторой степени «отец», хотя Энди был значительно старше, чем два других члена группы «Полиция».

Считалось, что Энди был независимым. «Нам нужен был кто-то более легкий в общении. С ещё одним Стюартом Коплендом или другим Стингом мы бы долго не протянули».

В действительности же, как Стинг, так и Стюарт были мастерами по выполнению трудных задач, и Энди Саммерс начал чувствовать что-то неладное. Когда группа записывала «Доведенного до слез» для альбома «Zenyatta», Стинг и Энди чуть не разругались. Стинг объясняет: «Я бы не разрешил Энди уйти из студии, пока у него не получилось. Я ему действительно испортил настроение. «Послушай, это должно перечеркнуть все гитарные соло! Играй так, как ты меня ненавидишь!» После все стало великолепно. Все вокруг не так и все совершенно».

Комментирует Энди: «Стинг знает свои сильные стороны, и когда он решает обратиться к силе, вам приходится иметь с ним дело».

Ссоры между Стингом и другими членами группы продолжались уж слишком часто, в особенности, со Стюартом, чья самоуверенность выплескивалась как вулканическая лава. Сначала скандалы сосредоточивались вокруг музыки, но постепенно разногласия возникали и на других уровнях, затрагивая личную жизнь.

Стинг суммировал это, когда группа находилась на пике своей популярности. «Эта энергия Стюарта за твоей спиной должна была быть под контролем. «Подожди! Подожди!» — с этого он взрывается. На сцене он не такой ответственный исполнитель, который точно знает, что он делает. Это классно, но это же и недостаток. Он отдает все слишком много и слишком часто. Это проблема ударников. А вообще они все сумасшедшие».

Затем Стинг признавал: «Во всяком случае, это выливалось в соперничество между мной и Стюартом. Он сзади, но он хочет быть впереди. Что занимательно — он ведущий гитарист которому приходится быть ударником. И, конечно, я ведущий бас-гитарист. Так что, когда Стюарт хорош, — он великолепен, а когда он плох — он чертовски ужасен. Лучшие ударники — оркестровые. Они играют песни, не теряя пульса. Вот чего я от него и хотел, пульса, а не вспышки!»

В конечном итоге резкие слова Стинга возымели желаемый эффект на Стюарта Копленда, и он признавал: «Вы не можете быть ударником на переднем крае. Песни Стинга и его голос сделали «Полицию» тем, чем она есть. Я знаю, что я принимаю это слишком близко к сердцу, но «Полиция», возможно, была бы вполне успешной группой и просто с каким-нибудь ударником, который мог бы удержать ритм».

Однако с одной вещью никто не мог спорить — это голос Стинга. Продюсер Найджел Грей обобщил это, когда сказал: «Нет в мире никого, кто бы мог указать Стингу, как петь. Он записывал вокальные партии первый раз после первого проигрывания. Прокручивал дорожку обратно пару раз для гармонизации, и все. Его голос самый лучший из тех, которые мне доводилось записывать, сам его тембр. Вы знаете, немногие группы имеют певца. Обычно у них просто есть кто-то, кто просто выкрикивает вокальные партии».

Тем не менее артистический темперамент Стинга и его сценический образ, захватывающий публику, не помешали ему получить весьма критические отзывы со стороны других рок-звезд.

Певец Элвис Костелло буквально оскорбил Стинга, когда сказал: «Кто-то должен стукнуть Стинга по голове и сказать ему, чтобы он прекратил петь с этим смехотворным ямайским акцентом. Они делают великолепные записи, они могут играть все, они все милы, но для меня невыносимы».

Во время интервью средствам массовой информации у Стинга был свой способ общения с журналистами, который принес ему некоторое циничное восхищение со стороны его коллег по «Полиции». Стюарт Копленд изобрел специальное слово, чтобы обобщить тот способ, коим их ведущий певец манипулирует средствами информации — «Стингола»: «Работает это так. Журналист отправляется в путь с группой, чтобы писать очерк. Я говорю с ним часами. Энди говорит с ним часами, а Стинг никогда не произносит ни слова — кроме того, что однажды он идет через комнату, где я занят тем, что вешаю этому парню лапшу на уши, и говорит: «Где тут туалет?» И это становится заголовком!»

Стинг признавал, что преднамеренно манипулировал средствами информации. Однажды он изложил свои взгляды Полу Морли из «Нью Мьюзикл Экспресс», который сопровождал группу в поездке в Бомбей.

Стинг объясняет: «Я понял, что Пол очень влиятелен в этой газете, после того как он забраковал наш первый альбом. И это было моей задачей — завоевать его. Когда мы делали интервью, он играл в мою игру, но часто его просто заносило». Огромная статья на трех страницах, написанная Морли, почти целиком и полностью концентрировалась на Стинге и создала широкую трещину, отделившую его от Энди и Стюарта.

«Они были вне себя, — признает Стинг. — Они просто посинели от злости на меня. Они думали, что это я создал всю эту рекламу. До некоторой степени — да, но я просто делал то, что считал нужным. Я и вне сцены впереди, как, впрочем, и на ней. Им приходилось с этим мириться. У меня не было к ним сочувствия, когда они получали подобное».

Стюарт и Энди были настолько сыты тем, что они считали невероятным эгоизмом Стинга, что Майлзу Копленду пришлось вмешаться и выпустить указы через их пресс-агента, что с этого момента большинство интервью будут давать Энди и Стюарт. Однако вскоре Стинг начал ощущать, что его игнорируют, и заварилась новая каша.

Классическая вспышка произошла, когда группа фотографировалась с Аланом Баллардом для «Сан». Стинг рассказывает эту историю: «Он сказал мне: «Стинг, ты не мог бы выйти чуть вперед?» Я так и делаю. (Жесткая американская интонация.) «Мне это не нравится. У нас и так полно Стинга на переднем плане». И я покорно стою позади Стюарта. Я не хотел играть в эту игру. Я не мог выносить этого чувства, что продолжается эта гонка за позицию. Это было печально».

Стюарт позволил обнародовать свои чувства в одном интервью, когда он признал: «Мне наплевать, супермен Стинг или нет! От этого он не становится лучше, чем я!»

Позже основатель группы и ее член также допускал: «Это правда, что он опасен, когда рядом. У него склонность поедать людей, потому что у него такая невероятно высокая отдача во всем, за что он берется. Я имею в виду, посмотрите на этого парня — талант, голос, ум, личность, внешность. Это все суммируется, и если у тебя нет высокого мнения о себе, будет чрезвычайно трудно работать с ним изо дня в день».

Затем Стюарт сделал очень впечатляющий комментарий: «У меня есть мои музыкальные способности и способность быть довольным собой. В некоторых случаях я в этом даже лучше, чем Стинг. Мне легче улыбаться, чем ему. Я умудряюсь часто держать нос вверх».

Самым характерным показателем того, насколько соперничество между членами группы зашло далеко и стало известно как внутри музыкального мира, так и среди самых преданных поклонников группы, явился тот момент, когда Стюарт получил письмо от одного фэна, в котором говорилось: «Я ненавижу Стинга и ненавижу Энди, вы единственный самый симпатичный». Была ли оздоровительной для группы эта трещина?

Когда Стинг был признан номером один в журнале «Смэш Хитс» по проведенному опросу о самой популярной личности у поклонников, а Стюарт был пятым, этим было все сказано, хотя даже те, кто самым тесным образом работали с группой, все еще настаивали, что Стинг вовсе не главный в группе. «Это вовсе не группа Стинга», — сказал специалист по звуку и менеджер по гастролям известный Ким Тюрнер. «Он бы никогда не был там, где он сейчас, если бы не Энди и Стюарт. Я бы не хотел видеть, как он пытается господствовать в группе, да и другие ему бы не позволили этого».

Стюарт, чувствующий эту игру за власть, которая становилась болезненно очевидной всем, кто имел к ним отношение в то время, утверждал: «Стинг не забрал у меня мою группу. «Полиция» — все еще моя группа и я буду продолжать писать на стенах «Полиция» до тех пор, пока кто-то не заберет ее у меня».

Энди соглашался: «Каждый из нас сам для себя, и мы достигли так много потому, что наши «я» всегда были сильными. Этим наше трио и держится».

Но напряженные отношения внутри группы начали превращаться в открытую вражду. И никто этого не отрицал. Казалось, что способствуют успеху.

Стинг говорит: «Я дрался до крови за то, что я хотел. Я был зациклен на этом. У Стюарта характер очень похож, и между нами было множество конфликтов».

Стюарт был даже более прямолинейным: «Стинг был очень агрессивным и бил шпорами по самым уязвимым людским местам. Однако в момент пика успеха «Полиции» скандалы воспринимались как приправа, несмотря на горький привкус. Стинг говорил: «У меня были ужасные скандалы со Стюартом. С одной стороны, я мог сказать ему: «Я тебя люблю» — и он мог сказать мне то же самое». «Интересно, — добавляет Стинг, — я бы не сказал этого Энди, хотя, вероятно, его общества я искал больше, и он очень хороший друг».

Война слов будет продолжаться еще некоторое время. Я не могу вынести потерю тебя.