Становлюсь востребованным

Становлюсь востребованным

Наступил 1990 год. Страна менялась не по дням, а по часам. После успеха «Каталы» меня начали приглашать сниматься. Замечательный режиссёр со Студии имени Довженко Николай Рашеев, снявший «Бумбараша», утвердил меня на роль человека-волка в фильме «Оберег». Картина снималась в Чехословакии, где мне делали очень сложный грим… Увы, история моей поездки на съёмки закончилась трагично. Я получил приличные деньги и накупил Катеньке и Никусе массу всяческих тряпок и подарков — в Москве ведь уже ничего не было. Это сейчас принято вспоминать об изобилии и процветании при советской власти и об ужасных девяностых, которые всех разорили. Смею уверить новое поколение, что это не совсем так. По дороге домой я с кем-то выпил, куда-то меня отвезли продолжить. В общем, проснулся я без вещей, сильно избитый, и в таком виде появился дома…

Как Катенька это всё терпела, не понимаю. Вероятно, очень любила и верила в меня.

В театре дела тоже налаживались. Меня начали вводить в репертуар Театра Сатиры, где мы с Мишей Зонненштралем продолжали играть «Контракт». Тогда же в театре-студии Человек мне опять довелось сыграть Господина № 2 в пьесе Мрожека «Стриптиз» в постановке главного режиссёра Людмилы Романовны Рошкован, осуществлённой в счастливом для меня 1989 году.

Эта работа мне очень дорога. Она жива до сих пор, с определённой периодичностью мы с моим партнёром, прекрасным актёром Александром Андриенко, продолжаем её играть. И несмотря на то, что я выхожу в роли Господина № 2 уже более двух десятилетий, каждый раз волнуюсь, будто играю её впервые.

В 1991 году на сцене того же театра я сыграл Неуда в пьесе Мрожека «Летний день». Эту пьесу я позже поставил со своим курсом РУТИ-ГИТИСа выпуска 2010 года. Уверен, драматургия Славомира Мрожека является одним из лучших учебных пособий для формирования молодых актёров.

Вообще 1991 год оказался очень насыщенным и по-своему переломным в моей судьбе. Открыли границы, из Советского Союза начали активно уезжать наши с Катенькой друзья. Ещё ничего не было ясно и мы, по устоявшейся привычке, прощались навсегда. Москва пустела, некому было позвонить, посоветоваться, не с кем было обсудить успехи и неудачи. Особенно нам с Катенькой не хватало Ганны и Бори Слуцких. Тем более, что Миша Зонненштраль начал репетировать со мной Ганнину пьесу «Новый», и присутствие талантливого автора, как и её мужа, моего соученика по режиссёрскому факультету ГИТИСа, могло нам очень помочь.

К огромному сожалению, в Мишиной постановке она так и не увидела свет. Возможно, если бы тот спектакль состоялся, не случилось бы того, что произошло с Мишей в дальнейшем…