Представление ночи

Представление ночи

Откуда-то я возвращалась домой с Марией Николаевной. Было часов 7 вечера, время не позднее для весеннего вечера, но меня поразил буквально ночной запах, которым был насыщен воздух. Ведь темноту ночи и свет дня я не могу представить зрительно, а лишь имею температурные и обонятельные представления. В этот же вечер, если бы я не знала, который час, то непременно бы подумала, что уже наступила ночь… Шла я по улице и не верила, что это вечер. Да, я была бы рада, если бы уже наступила ночь… Иногда я люблю идти по улице тихой теплой ночью, представляя при этом, что я иду совершенно одна. Все кругом тихо-тихо, в домах замолкла дневная жизнь и шум, люди спят, темные прямоугольники окон не освещают улицы комнатным светом. Никто не знает, что я иду по улице одна и ничего не боюсь. И в таких случаях мне хочется представить ночь тоже в образе одинокой женщины.

Чтобы обойти землю, она незаметно выскальзывает из уединенного дома, укутавшись темным покрывалом, идет вокруг города, разливая запахи ночной сырости и навевая прохладу своим длинным покрывалом. Мне вспоминаются стихи Жуковского:

И ночь молчаливая мирно

Пошла по дороге эфирной.

И Геспер летит перед ней

С прекрасной звездою своей.

Когда-то я осматривала статую бога Гермеса, сидящего в задумчивой позе. К его обуви прикреплены крылышки. И вот Геспер представляется мне в образе летящего Гермеса: в одной руке он держит на длинном древке горящую звезду — я словно ощущаю рукой и поверхностью лица свет от этой звезды; другую руку он простер над землей, будто желая оградить спящих людей от всяких тревог.

Меня могут спросить, почему я так часто цитирую стихи, когда описываю какой-либо эпизод.

Очень просто, я люблю стихи, в которых описываются картины природы, ибо они дают мне возможность не только в поэтических образах, но и в образах более или менее конкретных представлять такие явления природы, которые я не могу ни видеть, ни слышать. Например, люблю стихи о грозе, а ведь наблюдать грозу я могу только с помощью руки, когда я держу ее на стекле окна или на другом вибрирующем предмете. Если же при этом я буду другой рукой читать стихи о грозе, то получу истинное наслаждение, воображая, что наблюдаю всю роскошную картину грозы.

Много раз я перечитывала «Песнь о Буревестнике» А. М. Горького, и всегда с одинаковым волнением.

Итак, стихи для меня не только музыка слов, но и нечто большее.

Благодаря стихам я многое, чего не вижу и не слышу, нередко представляю, вероятно, не хуже зрячих и слышащих, — переживаю эмоционально то же, что и все другие люди. Таким образом, и различные стихи о ночи способствовали тому, что я имею и конкретное, и отвлеченное поэтическое представление о ночи.

Я не только по-своему представляю ночь, но часто люблю ее покой и тишину, воспринимаю ее весеннее обаяние и красоту.