Разряд электрической молнии

Разряд электрической молнии

Предприниматель Иван Чижов прибыл в санаторий на берег Черного моря. В столовой, за столом напротив, куда посадила его диетсестра, сидела молодая, лет двадцати пяти, женщина. Она проницательно глянула на пришельца своими небесного цвета глазами, застенчиво улыбнулась и по-детски опустила глаза. Не ускользнула от его внимания ее стройная фигура, когда она, закончив трапезу, встала из-за стола.

Вплоть до самого обеда Иван ловил себя на мысли, что все время думает об этой женщине. «Черт знает что творится со мной, — думал он. — Такого никогда не было. Куда ни пойду, что ни сделаю, а она перед глазами: ее маленький ротик, пухлые, аппетитные губы, а главное — детская застенчивость».

Одев спортивный костюм и черные очки, он отправился на пляж. Медленно пробираясь среди лабиринта людских тел, он всматривался в лежащих и купающихся женщин. Пробродив с полчаса, он остановился. Солнце придвинулось ближе к горизонту. Подошел к воде. На отмели сновали мелкие рыбешки. Серебристые солнечные блики мерцали над водой, обжигая глаза. Какая прелесть! И вдруг ему нестерпимо захотелось окунуться в воду. Увидев свободное место, он сделал шаг и зацепился за деревянный лежак. «Осторожно! Не упадите!» Он обернулся и увидел ее. Кровь ударила в голову, все тело словно жаром обдало. Он стоял, не в силах преодолеть так неожиданно возникшее волнение, затем не к месту брякнул: «Здравствуйте!» Она улыбнулась и по-детски опустила глаза. От Ивана не ускользнули лукавые искринки, которые заиграли в уголках ее глаз. Она подняла насмешливый взор и предложила: «Присаживайтесь, если хотите». Он присел на уголок лежака. «Угощайтесь», — она придвинула пакет с виноградом. Внутри что-то обожгло, и непроизвольно забил легкий озноб. Так с ним случалось только при сильном волнении. «Меня зовут Вика, а вас как величать»? Она смотрела на него широко открытыми глазами и ждала. С трудом преодолев волнение, глотая слюну и часто моргая, он вымолвил: «Иван». Немного помедлив, добавил: «Петрович». Она снова улыбнулась. Лукавые огоньки с большей силой заиграли в уголках глаз. «У вас такой прелестный загар», — чтобы что-то сказать, буркнул себе под нос Иван. «Завтра уезжаю, — сообщила она. — Может быть, в карты сыграем?» Он молчал. — «Тогда давайте я вам погадаю. Возьмите и загадайте». Она подала короля крест. «Что загадывать-то? Я никогда не гадал». — «Ничего, я погадаю просто так, для интереса». Разбрасывая карты, она говорила о казенном доме, о неожиданной любви, о ранней дороге, а он сидел, смотрел на ее руки и ничего не слышал. Озноб не проходил. Мелко дрожали руки. «Господи, — думал он. — Что со мной происходит? Надо ж, как мальчишка!» После ужина они вместе вышли из столовой и остановились на площадке у перил идущей далеко вниз лестницы. Она закрыла глаза, приложив ладони к щекам, засмеялась прелестным смехом и сказала: «Я совсем с ума сошла! Хожу и никак не могу понять, что со мною творится. Откуда вы взялись? Шесть часов назад я даже не подозревала о вашем существовании. Но все равно это здорово, что вы здесь. Ох, как кружится голова!» Иван Петрович взял ее руки и поднес к своему лицу. Они пахли загаром. Блаженно и страстно забилось сердце. Пересилив себя, он нерешительно пробормотал: «Пойдемте…» — «Куда?» — спросила она удивленно. «В номер, я живу один». — «Зачем?» — Он промолчал. Она высвободила руки и, приложив их к щекам, сказала: «Сумасшедший!» — «Пойдемте, — повторил он тупо. — Умоляю вас». — «Ах, делайте, как хотите», — сказала она, отворачиваясь. Он взял ее под руку. Через десять минут они были в номере. Как только закрылась дверь, он порывисто кинулся к ней. И оба они исступленно задохнулись в поцелуе. Много лет потом они будут вспоминать эту минуту, так как ничего подобного они не испытывали за всю свою остальную прожитую жизнь, ни тот, ни другая. Почти не спали всю ночь, но рано утром, тихо выскользнув из кровати, она быстро умылась и оделась. И уже была свежа и очаровательна. Легкое смущение скользнуло по ее лицу. По-прежнему она была проста, весела, но уже рассудительна. «Нет, нет, — сказала она в ответ на его предложение остаться дня на три, четыре пожить в его номере. — Если я не уеду, все будет испорчено. Мне будет очень неприятно! Излишества опасны! Даю вам честное слово, что я совсем не та, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше никогда. На меня точно затмение нашло, пропал рассудок. Я перестала принадлежать сама себе. — Она помолчала, а потом добавила: — А впрочем, мы оба получили разрядку, подобную электрической молнии огромной силы». И Иван Петрович как-то легко согласился с ней. Счастливые, они доехали до железнодорожного вокзала.

Он поцеловал ее, и в десять часов поезд увез ее на Север. Так же легко и беззаботно возвратился он в свой номер. Но здесь уже что-то изменилось. Номер без нее показался совсем другим. Он был еще полон ею и пуст. Это было ужасно! Кровать еще пахла ее телом. На столе стоял стакан с недопитым кофе, а ее не было. И сердце Ивана Петровича вдруг сжалось и учащенно забилось. Он быстро зашагал по комнате. «Странное приключение!» — сказал он вслух, чувствуя, как на глаза навертываются слезы. «Даю вам честное слово, что я совсем не та, что вы могли подумать». И уже уехала. «Нелепая женщина! Да что это такое со мной? Да что в ней особенного, и что, собственно, случилось? — старался успокоить себя Иван Петрович. — А в действительности, — думал он, — произошла разрядка, подобная электрической молнии. Такого со мной никогда не было». Он еще помнил ее всю, со всеми малейшими особенностями. Помнил запах ее загара, крепкого тела, живой и веселый ее голос, чувство только что испытанных наслаждений всей ее женской прелестью. Но главное — появилось совсем новое чувство, непонятное, странное чувство, которого совсем не было, пока они были вместе, которого он даже предположить не мог, затевая это забавное знакомство. И мысль о том, что она так и будет жить в нем своей одинокой жизнью, изумила и поразила его. И он почувствовал такую боль и такую ненужность всей своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас. Весь его организм словно переболел какой-то тяжелой болезнью. Внутри под ложечкой что-то ныло все сильнее и сильнее, не давая ни минуты покоя. Хотелось кричать диким криком от этой боли и безысходности. Он лег на кровать, положив руки под затылок, и пристально посмотрел перед собой. Потом, стиснув зубы, закрыл глаза, чувствуя, что по щекам потекли слезы, и наконец уснул. А когда открыл глаза, был уже вечер. Первое желание — разыскать ее, ко, умывшись, вспомнил ее слова: «Если я не уеду, все будет испорчено». «У нее семья и маленький сын, у меня тоже дети. Ради них пусть она останется в памяти моей как несбыточная сказка». Он позвонил на вокзал. Поезд в его город отправлялся через два часа. Собрав вещи, сославшись на срочную необходимость, получив открепительный талон, поехал на вокзал. Там он нашел место их последнего свидания. Вдруг сзади ее голос. Резко обернулся, но никого вокруг не было.

Ноябрь 1996 года.