VII. В ДНИ СТАЛИНГРАДА

VII. В ДНИ СТАЛИНГРАДА

1. Налет на Пригорье

В честь 25-й годовщины Великого Октября Клетнянский оперативный центр (он направлял в то время боевую деятельность клетнянских партизан) решил провести небывало дерзкую операцию — разгромить станцию Пригорье, в четырнадцати километрах северо-западнее станции Сещинской. Пятая Ворговская бригада имени Сергея Лазо под командованием ее начальника штаба подполковника Коротченкова, поддержанная другими отрядами, внезапно напала темной дождливой ночью на эту крупную прифронтовую базу и, перебив более трехсот пятидесяти гитлеровцев, смела станцию с лица земли. Командирский отряд, взорвав два моста, помешал гитлеровскому подкреплению подойти к Пригорью из Рославля и Сещи. По поручению Западного штаба партизанского движения операцией руководили подполковник Коротченков и комиссар лазовцев Шараев.

Операцию в Пригорье военные историки и сегодня считают одной из десятка самых блестящих и крупных партизанских операций Великой Отечественной войны. Если случится вам проезжать, по железной дороге Рославль — Брянск, вы увидите, сойдя на неприметной станции Пригорье, мемориальную доску, установленную не так давно, в сентябре 1958 года, в ознаменование пятнадцатилетия освобождения Смоленщины, с такой надписью: «Здесь на станции Пригорье в ночь на 5 ноября 1942 года партизанской бригадой имени С. Лазо был нанесен, удар по крупной прифронтовой базе немецко-фашистских войск. Во время этого налета было уничтожено 17 самолетов, эшелон с бронетягачами, 2 вагона с боеприпасами, 13 автомашин, склад с продовольствием и военным обмундированием, взорвана водокачка, выведен из строя узел связи, подорваны железнодорожные стрелки, семафоры… Убито 370 немецких солдат и офицеров. Героизм советских людей в годы Великой Отечественной войны не померкнет в веках».

А неподалеку — памятник. Советский солдат, сняв каску, навеки застыл, устремив торжественный и скорбный взор на братскую партизанскую могилу…

Другие отряды, в ту памятную ночь помогали лазовцам — взрывали мосты, уничтожали связь. Отряду Толочина («Силыча») было приказано «беспокоить огнем своей батареи», состоявшей из одного дряхлого семидесятипятимиллиметрового орудия и одной «сорокапятки», гарнизон Сещинского аэродрома с тем, чтобы отвлечь его внимание от налета лазовцев на Пригорье.

Ночная, неравная артиллерийская дуэль продолжалась до пяти утра. Шрапнельные снаряды зениток рвались в стороне от батареи, Партизаны-артиллеристы взмокли, поднося снаряды и перекатывая пушки с места на место, чтобы корректировщики сещинских батарей не нащупали их.

Полковник Дюдз все же выслал отряд на помощь пригорьевскому гарнизону, но на шоссе его смяли лазовцы. В ту ночь Дюда потерял семнадцать самолетов в Пригорье. Этот налет побудил его просить начальство усилить сещинскии гарнизон. Вернер, в свою очередь, ходатайствовал об укреплении на базе контрразведки — органов СД и ГФП. Немцы в Сеще теперь чувствовали себя точно в осаде.

Когда после сигнала отхода, сидя на зарядных ящиках и на лафетах, партизаны-артиллеристы мчались в лес, с Сещинского аэродрома поднялось около двадцати пикировщиков. На рассвете они полетели на северо-запад и долго кружили над Пригорьем, метались над мглистой лентой шоссе, разыскивая исчезнувших партизан. В дыму и тумане оплывали осветительные ракеты, грохотали разрывы слепо кинутых вокруг Пригорья бомб. Тех самых бомб, что должны были обрушиться в тот день на красноармейские окопы, а ночью, возможно, на Москву… А лазовцы и другие бригады и отряды благополучно вернулись в лес.

Вечером Силыч торжественно объявил в лагере, что, по данным сещинских подпольщиков, партизанская батарея не только страху нагнала на гарнизонников и помешала им выслать большой отряд в Пригорье, но и уничтожила четыре самолета на аэродроме. Итого партизаны уничтожили за одну ночь на земле двадцать один самолет.

По приказу генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге войска 2-й бронетанковой армии готовились уничтожить партизанские отряды и бригады в Клетнянских лесах. Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге не раз слал радиограммы из своей ставки в лесу западнее Смоленска, требуя от генерал-полковника Рудольфа Шмидта, командующего 2-й танковой армией, чтобы тот раз и навсегда покончил с клетнянскими партизанскими войсками, — к зиме 1942 года фельдмаршал уже не называл партизан «лесными бандитами», а говорил о «втором фронте» в тылу своих армий. Осенью в Клетнянском лесу действовало пять больших партизанских бригад, сформированных из прежних партизанских отрядов. Первой Клетнянской партизанской бригадой командовал Федор Данченков. Приказом, подписанным 15 октября 1942 года главнокомандующим партизанским движением маршалом Советского Союза Ворошиловым и начальником Центрального штаба партизанского движения Пономаренко, бригаде Данченкова предписывалось действовать в районе Сеща — Клетня — Овстуг.

После разгрома станций Понятовки и Пригорья и других дерзких партизанских налетов генералу Шмидту, напуганному резким усилением партизан в своем тылу, удалось выторговать у фельдмаршала Клюге дополнительные войска и власовские «остбатальоны». Сняв с фронта какие только можно было полки, мобилизовав карательные части СС, финский лыжный батальон, вспомогательную полицию Рославля, Дубровки, Жуковки, Ершичей и Сещи, Шмидт отдал приказ о начале 16 декабря 1942 года операции «Клетте» («Репейник»).

На этот раз Венделину Робличке не удалось предупредить партизан. Не удалось потому, что еще 12 декабря он уехал в отпуск домой. Гауптфельдфебель Христманн к тому времени души не чаял в своем помощнике — он оформил Венделину дополнительно десять дней отпуска, чтобы тот успел завезти в Бремен горячо любимой супруге Христманна внушительную посылку из уворованных консервов, кофе, шоколада и сахара.

— Боюсь, мой мальчик, — сказал он доверительно Венде-Лину, — что всех нас ждут тяжелые дни. Наши солдаты, окруженные в Сталинграде, мрут от голода. Станет туго и в рейхе. Эти продукты очень пригодятся моей семье.

Венделин Робличка ехал поездом из Бремена в «протекторат», когда полки карателей и батальоны предателей-власовцев высадились на многих станциях железных дорог, стальной петлей окруживших «Клетнянскую партизанскую республику», и с ходу двинулись к лесу.

Поддержанные авиацией, танками и артиллерией, каратели выбили партизанские бригады Данченкова, Коротченкова и Галюги из зимних лагерей и лишили партизан продовольственных баз. Над лесом кружила «борона» — двухфюзеляжный разведчик «фокке-вульф». Для партизан начались тяжелые времена — дни и ночи холода, голода, когда пусты были заплечные мешки и подсумки у бойцов, когда неделями нельзя было разжечь костры, когда приходилось зарываться в снег, отбиваясь от врага.

Горели подлесные деревни, горели партизанские лагеря. На лесных просеках день за днем шли кровопролитные бои.

Партизаны голодали, жестоко страдали от морозов, берегли последние патроны. Но на их лицах, почерневших, обожженных морозом, светился отблеск сталинградской победы.

Немецкое командование, проведя почти двухмесячную карательную операцию, объявило клетнянских партизан уничтоженными. Партизанские отряды потеряли немало людей в борьбе с карателями, и все-таки после блокады стали еще больше. Они выросли за счет добровольцев, за счет новых бойцоз.