Страница пятая
Я от вас отключаюсь!
I
Вот вам анекдот…
Что придуман про евреев. Что рассказывается до сих пор. И всегда — с неизменным успехом…
На манеж цирка выходит холеный, сытый, вальяжный шпрехшталмейстер во фраке и под нервную дробь барабана, под тревожные мелькания прожекторов громко и зловеще объявляет: «Смертельный номер! Человек-еврей!»
Вот такой это короткий анекдот, за которым так и видится зримое продолжение: выходит на арену маленький, пугливый, затравленный человечек и делает круг по манежу, испуганно приседая, прикрывая лицо руками, всякую секунду ожидая удара или плевка.
Смертельный номер: человек-еврей…
«В помещении первой нотариальной конторы хулиганы хватали его за руки, толкали, провоцировали на драку. Все это сопровождалось выкриками: «Жид, жидовская морда, еврейское отродье… Под поезд сбросим, когда будешь уезжать, морду набьем, ребра переломаем…» На просьбу работника милиции предъявить документы один из них ответил: «Сержант, занимайтесь своим делом. У нас тоже работа…»
«Ведите себя прилично», — говорю я. Ответ не заставил себя долго ждать: «Жидовская харя! Да я тебя… Тухнешь пять лет в отказе, еще десять будешь сидеть…» При выходе из троллейбуса кто-то схватил меня за руку, я кричу: «Караул, помогите!» Хватают, толкают, я падаю, за руки меня волокут по асфальту к машине…»
«Они профессионально заломили нам руки и поволокли сквозь ряды потрясенных иностранных туристов через всю гостиницу. Мы криками пытались объяснить, кто мы такие. Тогда нам стали зажимать рты, а мне кто-то сзади сдавил горло с такой силой, что я на мгновение потерял сознание… Майор милиции сказал: «Было бы при Сталине — мы бы их быстро передавили…»
«Один из них побежал вперед и что-то сказал милиционеру у входа. И когда мы подошли к посольству, милиционер сразу перегородил дорогу американцу, и одновременно на меня набросилось много людей в штатском. И на Бегуна тоже…
Американец из посольства начал протестовать, но ему сказали, что мы опасные преступники. Он кричал, что мы гости посольства, у нас есть дело к нему: они не хотели ничего слушать. Они мне скрутили руки, схватили за ноги, бросили на заднее сиденье машины, и там, матерно ругаясь, — «Ну, сука, мы тебе сейчас покажем…» — схватили еще за голову, и мы помчались с включенной сиреной, по средней полосе, через всю Москву…
Американец потом говорил, что ничего ужаснее в своей жизни он не видел…»
«— Завтра об этом узнает весь мир, — сказал я.
— Плевать, — был ответ…»
И снова нас бьют! Опять и опять…
Как прежде, как всегда, как оно и положено по неписаным правилам.
Эка невидаль! А когда их не били? А кто их не бил?
Веками над Россией, над нашими головами — кулак волосатый, сапог квадратный, сивушно-луковый перегар…
— Давайте, ребята! Чего стесняться?
А ребята и не стесняются. Ребятам только мигни…
Честное слово, это даже достойно уважения! Их упоительное беззаконие. Их блистательная безнаказанность. Их сладостная разнузданность. Захотел — и ударил. Приспичило — и пнул. Пожелал — и жидом обозвал. Как их за это не уважать?!
Вы только себе представьте!
Кто мог такое предположить?!
Даже в самых смелых мечтах!!
В центре Москвы, в центре России, в центре всего прогрессивного человечества они выволакивают евреев из приемной президента страны, отвозят их за шестьдесят километров от города и избивают в лесу. Проламывают носы, бьют по ребрам и в пах, профессионально наставляют синяки.
За что?!
А за то…
За все!
Эй, американцы! Вас когда-нибудь увозили из Белого Дома в темный лес — и кулаками, ногами, пинками?..
Эй, англичане! Вас когда-нибудь выволакивали из дворца королевы — и в нос, и под зад, и ребрами по асфальту?..
Эй, французы! Как же вы без этого живете?..
Мне жалко вас, иностранцы!
Мне жалко всех нас…
А кто-то из евреев уже их защищает. Кто-то говорит, что били они не по приказу сверху, а так, по собственной инициативе, и это, конечно, не одно и то же. Это — разные вещи. С этим можно жить…
Завтра вас отвезут, евреи, за двести километров от города и закопают в гнилом овраге. Но у вас зато останется напоследок некое чувство удовлетворенности, что сделано это безо всякой команды, а так — по личной инициативе…
Эх, евреи, евреи!
Опять вас бьют, евреи! Опять и опять…
Кого еще там не били?
Выходи, твоя очередь…