Глава пятая: Секретное общество

Глава пятая: Секретное общество

… они прыгали со стен и рубили липовые боевые щиты мечами, пришедших на смену молотам. Боевой дух им достался от предков, которым часто приходилось в борьбе с врагами защищать свою землю и дома от захватчиков. Агрессоры отступали, шотландцы и викинги падали мертвыми. Поле боя стало влажным от крови, когда взошла утренняя звезда — Солнце победы, медленно плывя по небосклону над равнинами — яркая свеча Господа нашего всемогущего и так будет до тех пор, пока это великое создание не уйдет за горизонт.

Пятеро молодых королей лежали на поле брани, сложив свои мечи навечно, здесь же находились бездыханные тела семерых эрлов Олафа и бесчисленное множество викингов и шотландцев.

— Из «Битвы при Брунанбурге», 940 год Р.Х.

Обеспокоенный критикой в адрес “Led Zeppelin — 3” и плохой его продажей по сравнению со сверхкоммерческим «Коричневым Бомбардировщиком», Джимми боролся с тоской своим обычным способом — мотаясь туда и сюда. Причиной создания третьего альбома явилась попытка Цеппелинов доказать, что они не являлись маньяками и головорезами, тащивших хард-рок в гору, как это делал Сизиф со своим камнем. Общая гармония и изображение сельских ландшафтов на альбоме должны были проиллюстрировать стремление группы к миру, природе и цветам. Однако Лед Зеппелин и их фанаты были забракованы и оплеваны прессой, советовавшей заниматься более понятными вещами — играть яркие блюзовые композиции страсти и бойни. Конечно же цеппелины смогли бы приспособиться. Последний альбом Джимми и Роберт выдержали в фольклорном духе, но оказались зажатыми, как ветер в скалах фьорда. И Джимми схватил ситуацию: нахождение сразу в двух царствах музыки — акустическом и металлическом. Роберт собирался развивать свое собственное пристрастие — тяготение к древним руинам и романтичности с опорой на видение Джимми. Такой симбиоз двух алхимий произвело на свет подлинные шедевры.

В конце 1970 года Пейдж и Плант отправились назад в Брон-Е-О для создания новых творений. На Уэльсе начали работу над вводной частью музыкальных тем и создали отдельные секции новой песни — «гимн», который вошел в состав “Dazed and Confused”. В ноябре Джимми напомнил о своем существовании одному лондонскому музыкальному журналу: «Это идея действительно длинного произведения. Вы знаете, насколько “Dazed and Confused” и песни такого типа разбиты на секции. Мы хотим попытаться создать нечто новое с органом и постепенным нарастанием звучания акустической гитары, а затем — включением партии электрогитары … Композиция будет длиться 15 минут».

В конце 1970 года Цеппелины приступили к записи в лондонской студии “Island”. Джимми посчитал, что они наберут материала, достаточного для двойного альбома. Часть пластинки "Stairway to Heaven" была записана именно здесь — введение на 6-струнной гитаре, обдуманное еще на Уэльсе. Но к Рождеству, вводная часть превратилась из сельской мелодии в солнечную, гимноподобную композицию. Чуть позже, группа решила репетировать и записываться в «Хэдли Грандж» — деревенском доме в Хэмпшире, предпочитая тихую, размеренную жизнь сквайров флюоресцентным рекламам лондонских студий. После недели напряженной работы и совместной игры, прибыла передвижная студия группы Rolling Stones и были сделаны все необходимые записи. После завоза оборудования, группа снова поселилась в заброшенном поместье. Роберт и Бонзо должны были прибыть на одной из двадцати одном автомобиле ансамбля: «Дженсен», «Масерате», «Эй Си Кобра», «Роллсе» или мощном голубом «Ягуаре ХКЕ». Джимми обещал захватить Питера. Последним явился Джон Пол Джонс. Они, по словам Ричарда Коула, выглядели как бойскауты-миллионеры и пили как верблюды. Между репетициями и сейшенами ребята занимались охотой, гуляли или посещали местный паб (где Бонзо любил появляться в твидовой куртке и кепке).

Вечерами, кто-нибудь из роуди или Коул разводили костер — появлялись и гитары. После приезда роуд-менеджера Rolling Stones и пианиста-виртуоза Яна Стюарта (исполнителя буги-вуги) вместе с передвижной студией Стоунз, Джимми и Джон Пол Джонс слегка изменили аккорды и полностью закончили работу над песней “Stairway To Heaven” в первом своем варианте. На следующий день группа впервые играла ее. Когда различные секции — 6-струнная, 12-струнная гитара и соло стали, наконец, срастаться — музыканты заулыбались от удовольствия. Волшебством веяло от первой репетиции. Они поняли, что теперь у них есть нечто важное. У Бонзо возникли проблемы с наложением ударных на 12-струнную секцию перед партией соло гитары и несколько раз приходилось начинать все с самого начала. Желаемый результат все же был достигнут. Во время работы Роберт старался подобрать слова. «Три четверти слов он написал сходу», — скажет Джимми впоследствии. «Он думал, никуда не уходя. Поразительно, ведь, правда!?»

Слова к “Stairway” отражали отношение Роберта к недавно прочитанным книгам. В песне говорится, выражаясь поэтическим языком, о духовном совершенствовании леди. Она является парадигмой Fairy Queen Спенсера, White Godness Роберта Грейвса, других кельтских героинь — Королевы Озера, Морган Ла Фэй, Дианы Зеленых Полей, Рианона Ужасного. Роберт взял эти персонажи из работ британского антиквара Льюиса Спенса. Позднее, он использовал его «Магические искусства кельтской Британии» в качестве первоисточника для создания текстов к “Stairway”. (Название песни схоже с названием фильма, снятым в 1946 году режиссером Вильямом Пауэллом.) С явно языческим изображением деревьев и ручьев, волынщиками и Королевой Мая, сияющим белым светом и смехом, раздающимся эхом в лесу, “Stairway To Heaven” является будто приглашением к уходу от новых традиций, предложением следовать за старыми богами. Песня выражает несказанную жажду духовного изменения, имевшую глубокие корни в сердцах поколения. Со временем, композиция становится гимном группы.

С продюсерами Джимми и Энди Джонсом — братом инженера Глинна Джонса, процесс звукозаписи происходил быстро. Некоторые куски были записаны прямо в студии. “Black Dog” с зажигательной партией гитары — мелодия, которую Джон Пол Джонс привез с собой. “Rock and Roll” была обнаружена так: Бонзо во время записи играл начало “Good Golly Miss Molly” Литтл Ричарда. Джимми импровизировал мелодию и она налетела шквалом после 12 тактов. Много времени потратили на обработку структуры. Одним махом Роберт написал неудержимый текст, а Ян Стюарт — партию на фоно. Барабаны Бонзо поместили в зале для полной изоляции, которую так любил Джимми. “Misty Mountain Hope” с густой мелодией блюза, уэлльской духовностью и вечно жующим хрустящий картофель Бонзо, была также записана в студии. Несколько больших усилий потребовала “The Battle Of Evermore”, написанная Робертом и Джимми, в основном, в Хэдли Грандж. Ранее Джимми почти никогда не брал в руки мандолину. Джонс принес инструмент. Пейдж подобрал аккорды, которые и были затем использованы в “Battle”. Сначала хотели сделать что-то типа староанглийской инструменталки, но Роберт прочитал историю шотландских пограничных войн и “Battle Of Evermore” связали с сагами о битвах между англами и саксами. В “Going To California” было много акустической гитары, мелодию которой придумал Джимми. Благодаря почтению и глубокому уважению к Джони Митчелл — канадской певице и поэтессе, являвшейся идолом как Джимми, так и Роберта, “Going To California” отразила непреодолимую тягу Лед Зеппелин к романтике дорожной жизни, своим друзьям и подружкам в Лос-Анджелесе, волшебству гор и каньонов Калифорнии. Лед Зеппелин жила сразу в двух мирах: один — традиционно спокойная, зеленая, семейная Англия; другой — цветной Голливуд с его фантазиями и экспрессией. Чувства, выраженные в “Going To California” были золотой серединой между этими мирами.

Другие вещи были также записаны в Хэдли Грандж в начале 1971 года. Сюда входили “Four Sticks” с Яном Стюартом, исполнявшим буги-джем на пианино, версия “Down By The Seaside” и композиция “Nightflight”, написанная во время путешествий по стране. Наиболее интересной из всех является “When The Levee Breaks”, которую Джимми раздобыл с пластинки Мемфиса Минни и Джоя Маккоя 1928 года. Но Пейдж переделал классический 12-тактовый блюз полностью, добавил сюда вокал и студийные эффекты, например, реверсное соло на гармошке. Фишка заключалась в неясных звуках арфы и бьющему по мозгам скрежету. Различные темы возникали после каждых новых 12 тактов и превращались в лучшую (и до сих пор), действующую на чувства, блюзовую цеппелиновскую композицию.

В конце января с большим музыкальным багажом, Лед Зеппелин вернулась в лондонскую студию “Island” для доработки овердаббов, гитарных соло и вокала. “Four Sticks” с гитарным перезвоном и синтезаторной оркестровкой была записана уже там. Пригласили Сэнди Дэнни из Fairport Convention с чистым серебристым сопрано для исполнения партии Королевы Жизни в дуэте с Принцем Мира Роберта. А когда наступило время Джимми сделать соло овердаббинг, то студия уже закрывалась. Пейджу нравилось концентрироваться в полном одиночестве. Его обычный метод состоял в прослушивании записи еще раз. Затем он старался придать музыке гибкость и лишь после импровизировал. Джимми всегда давал три варианта соло, а все лучшее из созданного шло на пластинку. В работе над альбомом Пейдж использовал гитару Les Paul, но музыканту требовался другой звук для “Stairway”. Он вытащил старый Телекастер, подаренный ему еще Джеффом Беком, подключил к усилителю “Supro” и сразу же записал соло. Пейдж не использовал гитару несколько лет, но она как талисман оказывала благотворное воздействие на музыканта. И когда Джон Пол Джонс наиграл свою партию на студийные магнитофоны — “Stairway”, то практически весь альбом был завершен … Подходил к концу февраль. Оставалось только сделать монтаж и выпустить альбом как можно скорее, чтобы разобраться с продолжавшимися проклятиями в адрес последнего альбома (Джимми до сих пор очень переживал). Он говорил корреспонденту: «После всех тяжелых, изнурительных гастрольных приключений, он (акустическая часть третьего альбома) выявил совсем другие настроения. Я всегда пытался схватить эмоциональный контекст моих песен. Передача чувств — то, чем должна заниматься музыка.»

Выход нового альбома отложили после обвинения Энди Джонса в отборе уже готовых для монтажа записей в студии “Sunset Sound”. Цеппелины заехали домой после месячного турне по британским университетам и небольшим клубам, которые первыми сделали ставку на неоперившихся еще музыкантов. Только для них группа играла за мизерное вознаграждение в знак благодарности. Эта поездка должна была снять пробу с некоторых новых песен безымянного еще альбома, а также проверить временные рамки исполнения последних песен акустического звучания. Турне было призвано доказать беспочвенность утверждений: ЛЕД ЗЕППЕЛИН РАСПАДАЮТСЯ! Такие подзаголовки частенько появлялись в последнее время в британской музыкальной прессе. В 1971 году эти слухи почти еженедельно публиковались в “Melody Maker”. Досталось и Питеру Гранту, управлявшего еще и ELP. “Melody Maker” напечатала карикатуру, изображавшую Гранта в виде могучего кита с двумя группами — Лед Зеппелин и ELP, дрейфовавшими на плотах у живота гиганта. Фонтан фунтовых банкнот извергался из отверстия на спине кита. Грант разъярился и обещал подать в суд на журнал. Штат издания почувствовал, что может оказаться с переломанными ногами, поэтому быстренько напечатали опровержение. Не стоило забывать, что огромный Грант очень ревностно относился к своему весу.

Концерты начались 5 марта в «Ольстерском» зале Белфаста. Это был первый приезд группы в Ирландию. Очень редко английские группы навещали эту страну: большинство музыкантов просто боялись стать жертвой постоянной борьбы между католиками и протестантами. С подозрением относясь к воздушным перелетам, музыканты предпочли пересечь Ирландское море в собственных автомобилях на пароме. Беда случилась на одном из вечерних концертов в Белфасте. Кто-то угнал бензовоз, который и подожгли прямо у зала: один юноша погиб, а коктейль Молотова разлился по улицам. Но вот вышла Лед Зеппелин — стали исполнять “Immigrant Song” и случай был забыт при виде пышного зрелища. Далее, следовал медленный, размеренный блюзовый марафон — “Since I’ve Been Loving You”, высокопарная “Black Dog” с нового альбома исполнялась впервые, так же, как и “Stairway To Heaven”, которую Джимми исполнял на гитаре с двумя грифами — 12 струн на верхнем и 6 на нижнем. Год назад в Чикаго, Джимми увидел блюзмена Эрла Хукера и понял, что это единственный инструмент, способный передать различные секции “Stairway” в условиях концерта. Но такие гитары не производились: было сделано лишь очень ограниченное количество. И Джимми отдал обычную гитару Гибсону, который ее и переделал.

Роберт, облаченный в красно-черную рубашку, так представил барабанное соло Бонзо: «Вот то, что немного улучшит ваше настроение.» Когда смолкли овации за игру руками на барабанах, Плант опять заговорил: «Многие газеты, там — за морем, сообщают, что мы собираемся развалиться. Мы никогда не распадемся». И сразу же — “Whole Lotta Love”. Конечно же она надоела музыкантам, но Цеппелины знали, что за нее хорошо платят и относятся с благоговением. Роберт заявил журналисту: «”Whole Lotta Love” — то, что мне лично необходимо, то, что я просто обязан чувствовать. Мы как бы сдерживаем ее, а когда выходим на сцену, то выпускаем джинна из бутылки”. В костюмерной после концерта симпатичная ирландка подошла к Ричарду Коулу. «Это английская группа?», — спросила она. «Я всегда думала, что они американцы».

Из Белфаста группа отправилась на автомобилях в Дублин. Машинами управляли ирландские шоферы, а Бонзо захватил с собой личного водителя — Мэттью, который повернул в другом месте и поехал по Фоллз Роуд, где за сутки до этого происходило столкновение между войсками Британии и ИРА (Ирландская Революционная Армия). «Улица была усыпана битым стеклом», — скажет Бонзо впоследствии, — «разбитые машины и дети, рывшиеся в них. Мы старались не смотреть на это.» Ричард Коул был уверен, что в каждой машине Цеппелинов должна находиться, по крайней мере, одна бутылка виски «Джеймсонс». Тем вечером, когда обслуга суетилась в дублинском “International Hotel”, музыканты здорово нарезались. Питер Грант заболел. Он и Коул находились в люксе, попивая ирландский кофе. Около полуночи их известили о происшествии на кухне. По словам Коула, Бонзо и Мэттью отправились готовить ужин, который превратился в шумную драку. Мэттью наехал на повара, который и вытащил разделочный нож. Прибыл Коул для успокоения. Бонзо принялся требовать крови повара и ударил одного кулинара, которых было много поблизости, но Коул схватил Бонзо, сказав: «Закрой свое поганое хлебало», и так врезал барабанщика по лицу, что сломал ему нос. Боннэм был весь в крови. Разъяренный, пьяный, изрыгая угрозы и матерщину, Бонзо ворвался в номер к Гранту. «Вот», — всхлипнул он. «Я ухожу из этой вонючей группы». Но Питер Грант чувствовал себя очень плохо, поэтому он заявил барабанщику: «Эй ты, уебывай, занимаешься тут хуйней посреди ночи». Происшествие было быстро забыто и о нем напоминала лишь небольшая кривизна носа Джона Боннэма.

Дублинский концерт был организован на боксерском ринге. Группа сыграла акустический сет, состоявшего из фолк-композиций третьего альбома. Сидя на стуле, Роберт пел, Джонс играл на мандолине, а Пейдж на гитаре. Затем, следовала “Going To California”. Бонзо находился немного поодаль. (В разговоре с ирландским журналистом Цеппелины отмежевались от современных американских групп, типа грубых и неотесанных Grand Funk Railroad и Mountain и вынуждены записать более нежные акустические вещи. После обычных номеров, завершавшихся “Communication Breakdown”, дублинцы не позволили Лед Зеппелин покинуть сцену. Концерт завершили композицией “Summertime Blues”.

Гастроли Цеппелина под названием “Return To The Clubs” продолжались весь март и закончились в лондонском “Marquee”. Турне было организовано в знак благодарности фэнам и импрессарио, верившим в группу с самого начала, но тут возникла трудность, связанная с невозможностью выбранных Грантом залов вместить всех желающих.

Удовлетворяли потребностям публики залы лидского университета и “Bath Pavillion”, но в бирмингемском “Stepmothers” и ноттингемском “Boat Club” произошли неприятные события, когда сотни людей брали на абордаж клубы, вызывая тем самым некоторое напряжение. 4 апреля Лед Зеппелин представила свои новые песни на британском радио, передавшее часовой концерт группы по Би-Би-Си. Открывала его “Black Dog”, напоминавшая артиллерийскую канонаду. Джимми бесконечно повторял пассажи, как марокканский музыкант в состоянии экстаза, пока песня зрелищно и эффективно не завершилась. Затем — последовала дуэль мандолин в “Going To California”, сделанной очень четко и тихо с эхом вокала Роберта, являясь как бы преддверием следующей композиции альбома — “Stairway To Heaven”. Открывается она благородным звучанием гитары и органа с довольно жестким вступлением Бонзо, предваряя горячее соло на гитаре с двумя грифами. Песню слушали, затаив дыхание, поражаясь величию — до тех пор, пока не смолкли завершающие аккорды. Затем, шла хитовая “Whole Lotta Love” с великолепной обработкой тераминовой “средней секции”. Следующие 20 минут Роберт исполняет “Let That Boy Boogie” и “Fixin’ Today” (а-ля Джон Ли Хукер), прежде, чем приступить к бессмертным композициям Элвиса — “That’s Allright”, “A Mess of Blues” и “Blue Monday”.

В скором времени, Джимми и Энди Джонс вылетают в Лос-Анджелес для сведения нового альбома, который, как Пейдж заявил журналисту, должен носить название “Led Zeppelin — 4”. (Сначала Джимми планировал выпустить все новые песни на двойном альбоме, но затея провалилась из-за дороговизны продукции). Энди Джонс на все лады расхваливал студию “Sunset Sound” (по его словам — лучшей в мире, где делали монтаж). Вдвоем с Джимми, они неделями работали над записями. Пейдж привез пленки в Англию, прослушал их в лондонской студии и был просто шокирован, обнаружив, что “Led Zeppelin — 4” звучал так, будто был записан в глубинах озера Лох-Несс. Джимми разъярился. Недели драгоценного времени были выброшены на ветер. “Мне сказали, что колонки и системы мониторинга в той комнате студии работали чисто … но это враки. Звук вообще нормальным назвать нельзя». Энди Джонс ушел и какое-то время потратили на поиски нового звукорежиссера для полной переработки альбома. Между тем, группа безумно желала выпустить пластинку. Ребята знали, что сделали свою пока лучшую работу и что “Stairway To Heaven” завоюет мир.

Самые неистовые безобразия на концертах Лед Зеппелин творились в июле того года во время европейского турне в Милане. Цеппелины должны были выступать на велотреке «Вигорелли». Аванс заплатили еще в Англии. По словам Коула, шоу было 29-м по счету. Прибыв на стадион, вместившем 12000 зрителей, музыканты увидели сотни экипированных полицейских, скопившихся около и внутри велотрека. Джимми отметил сходство местных копов с центурионами римских легионов. За сценой Джимми и Питер объяснялись с импрессарио, втолковывая ему, что вооруженная полиция не даст ничего, кроме озлобления зрителей. Пейдж также жаловался на ситуацию за кулисами. Там все было забито полчищами рок-фанатов. Джимми заметил, что уж если вызвали войска, то почему бы не очистить место за сценой. Но положение только усугублялось, становясь непредсказуемым и даже опасным. Ричард Коул чувствовал себя усталым и утомленным (он только что возвратился с просмотра гитариста Рори Галлахера из Цюриха — тоже протеже Гранта), где отлупил троих членов немецкой организации «Ангелы Ада», пытавшихся взорвать клуб. Сейчас же Коул расстроился из-за различных проволочек и решил немедленно вывести группу на сцену. «Становилось охуенно беспокойно», — вспоминал он. «И мы решили послать все к ебеней матери! Мы, бля, ни хуя не собираемся торчать здесь всю ночь, пока ебучие итальяшки прекратят всю хуйню. Мы, бля, выходим, когда хотим.»

Выйдя на сцену несколько раньше, чем предполагалось, Лед Зеппелин начала концерт и получила от толпы то, что и ожидала — жестокую давку и скандал. Вспоминает Пейдж: «Мы заметили клубы дыма, исходившего из какого-то яйцеобразного предмета. Импрессарио появился на сцене и попросил нас оказать воздействие на подростков. Как идиоты, мы выполняли все его приказы. Роберт сказал, что если фэны будут опять зажигать огни, то полиция прекратит концерт. Сыграли несколько вещей. Каждый раз, когда песня заканчивалась, музыканты замечали, что дым становился все гуще. Роберт повторил: «Пожалуйста, не зажигайте огонь». Вдруг на сцену упала дымовая шашка. Мы сразу поняли, кто это сделал. Полицейские атаковали толпу. Стараясь играть в сгущавшейся дымовой завесе, Джимми решил сократить концерт. И они принялись за “Whole Lotta Love”. Когда молодежь вскочила, услышав свою любимую песню — полиция подбросила еще дымку. Кто-то швырнул в полицейских бутылкой. Блюстители порядка пришли в ярость. Фэны под напором полиции стали карабкаться на сцену. Коул сталкивал людей обратно, пока не осознал, что вся публика устремилась к сцене. Толпа обезумела. Она карабкалась на подмостки, чтобы таким образом удрать. «К хуям!!!», — орал Коул. «Уебываем! Уходим со сцены!» Поначалу роуди пытались спасти аппаратуру, но, увидев осатаневшую, охваченную паникой толпу, Коул приказал все бросить и сматывать удочки.

Оказавшись за кулисами, музыканты побежали по длинному коридору к костюмерной, но моментально сбились с пути, окутанные плотными клубами дыма. Они были отрезаны. Обнаружив запертую дверь, Коул взломал ее и Цеппелины забаррикадировались в медпункте. Вернувшись на сцену, они обнаружили, что она полностью исковеркана, а все инструменты изломаны. Мик Хинтон — роуди Бонзо, был сильно ранен осколком бутылки и отправлен на попутке в госпиталь. У него оказалась пробитой голова. Вечером в баре отеля, где музыканты расслаблялись от пережитого, Бонзо предложил одному домогавшемуся репортеру отвалить — в противном случае бутылка будет разбита о голову журналиста. Возвращаясь домой самолетом, Роберт Плант расплакался как ребенок, выплеснув горечь, испытанную музыкантами. Лед Зеппелин появилась, чтобы демонстрировать всему миру хард-рок высокой пробы. Миланские безобразия казались такими далекими от духовности, единства и дружбы молодежи, чего Роберт так ждал от публики. Это было так тяжело осознавать.

В Англии произошла ссора Лед Зеппелин с “Atlantic” по поводу нового альбома. С музыкой проблем не было — каждый соглашался, что эта пластинка будет лучшим творением группы. Компания была ошеломлена, услышав, какую обложку группа уготовала пластинке — ни названия, никаких отличительных особенностей или даже номера в каталоге. И — нигде не было упоминания о Лед Зеппелин! Единственный момент, хоть как-то намекавший на Лед Зеппелин — имя Джимми в качестве продюсера на внутреннем вкладыше альбома, помимо этого содержащего текст “Stairway To Heaven” (впервые группа позволила себе публикацию текста и свое отношение к ее громадному потенциалу). Несогласная с таким поворотом дел, “Atlantic” заявила, что такая акция равносильна коммерческому самоубийству. Фирма умоляла разрешить хотя бы напечатать слова «Лед Зеппелин» на обложке, но все напрасно. Переживая непонимание компании и отказываясь говорить с прессой на официальном уровне, Джимми решил проверить — сможет ли музыка сама и без громкого пиара хорошо продаваться. Пейдж объяснил: «Мы решили, что 4-й альбом не будет содержать названия группы и вообще на внешнем конверте не будет никакой информации. Имена, названия и прочие детали ровно ничего не значат … Играет роль только наша музыка. Мы просто хотели положиться на музыку в чистом виде».

Представители “Atlantic Records” постоянно надоедали группе, особенно по поводу выбранной музыкантами обложки. На лицевой стороне поместили изображение пожилого крестьянина, согнувшегося под тяжестью вязанки хвороста. На развороте альбома можно обнаружить полуразрушенную стену старого дома посреди заброшенных городских трущоб, а рядом — многоэтажные новые дома (в которых, без сомнения, подрастали тогда поклонники группы “Clash”). На внутреннем конверте изображен старинный дом, чем-то похожий на поместье Эшеров издалека. На доме — таротная карта Отшельника. У подножия молодой алхимик предлагает свои услуги Отшельнику. Символизм рисунка позже объяснит Джимми: “Старик, несущий хворост — означает гармонию с природой. Он берет необходимое у природы, а потом — все отдает матери-земле. Это естественный круговорот … Его старое жилище постепенно разрушается и старик показан на фоне трущоб. Отшельник несет свет правды и прозрение молодому человеку. Если вам знакомы таротные карты, то вы знаете, что такое “Отшельник”. (Вещее значение Отшельника обычно трактуется как предостережение продолжения заданного пути без размышлений и отступлений).

Опять стала донимать “Atlantic”. Согласно мнению их экспертов, обложка была просто ужасна. Джимми уже утомился убеждать в обратном. Наконец Цеппелины твердо объявили, что оставят все как есть. Джимми Пейдж проявил волю и настойчивость. Лед Зеппелин установила контроль дизайна своей продукции. И дизайн сработал!

Были на альбоме и личные знаки участников, хотя очень необычные. На пластинке изображены 4 символа каждого из музыкантов. Роберт заключил свой личный знак в круг. Бонзо выбрал три пересекающихся круга. Джон Пол Джонс — три овала внутри круга. А Джимми — загадочный глиф (причудливая фигура), чем-то схожего с алхимическим символом янтаря. Альбом без названия будет часто называться “Zoso”. Джимми отказался пояснить символы. Он только опроверг периодически появляющиеся заявления о том, что знаки — исландские руны. Будучи изображенными наверху внутреннего конверта, 4 символа служили как бы названием альбома и руническими инициалами имен музыкантов одновременно. Лед Зеппелин становилась отныне секретным обществом и любой подросток, обладавший достаточной суммой для покупки альбома, мог вступить в их клан. Цеппелины отстранились от взрослых.

Седьмое по счету нашествие Лед Зеппелин на Северную Америку началось 19 августа 1971 года с Ванкувера. Нападки и обвинения в адрес Питера Гранта вспыхнули с новой силой после того, как он в ярости сломал установку с микрофонами. Грант держался подальше от Канады. Предполагалось, что гастроли будут крупнейшими и самыми денежными в истории Лед Зеппелин: 20 выступлений в залах вместимостью, по крайней мере, в 12000 человек. Это означало, что группа возьмет куш в 1 миллион долларов минимум. После истеричных отзывов на первые концерты, среди фэнов и окружения появилась непоколебимая уверенность в том, что Лед Зеппелин теперь не остановить, что это — величайшая группа в мире. С тех пор, как музыканты стали пайщиками компании звукозаписи под вывеской “Величайшая рок-н-ролльная команда в мире”, они поняли, как надо делать бизнес и в 3 раза перегнали Rolling Stones по продаже пластинок. Цеппелины чувствовали необходимость «захвата» США. Отсюда ведь можно уехать, так ничего и не получив. Коул замечает: «Раз уж мы начали, то ни хуя не отступим. Двери должны распахнуться. Если нет — мы сломаем их». Так и случилось. «Мы сами себе закон. Не можешь выносить нас — не лезь, бля!» Стало чуть меньше публичных оскорблений в их адрес, ведь группа давала концерты в США и Канаде. Но угрозы становились острее. Особенно доставалось Джимми, который превратился в своего рода громоотвод: звонили в полицию и местным импрессарио Цеппелинов, угрожая музыкантам смертью. Эти факты практически доводили музыкантов до психоза. Несколько раз в течение гастролей (22 августа в Лос-Анджелесе, Торонто, Рочестере, Нью-Йорке) музыкантам или роуди казалось, что они видели кого-то с оружием рядом со сценой во время концерта. Но страхи и боязнь оказались беспочвенными. Ричард Коул считал, что ничего подобного не было.

Длинное шоу, состоявшееся в лос-анжелесском «Форуме» 4 сентября, было нетипичным. Цеппелины полностью отдавали себя работе и вдохновенному безумию в провинции, но, попадая в Лос-Анджелес, они чувствовали себя как дома, занимая целые этажи «скрытого бункера» на бульваре Сансет в отеле “Continental Hiatt House”. В зале «Форум» музыканты играли чуть громче, длиннее и лучше. В конце концов, они давали представление своим друзьям. Мисс Памела всегда находилась рядом со сценой — принцесса-хиппи в одежде из оленьей кожи с бахромой, когда группа появилась на неосвещенной сцене. Фаны завыли, видя как движутся тени музыкантов, затем — становится слышным гудение усилителей. Вдруг, включается свет … Джимми разразился на своей в красных полосках гитаре, а Роберт приступает к северной песне смерти: «Валгалла, я приду». “Immigrant Song” резко превращается в ужасную канонаду “Heartbreaker”, которая не требовала утонченного звучания гитары Les Paul, с большим трудом вымучивавшей хард-блюзы, “59 Street Bridge Song” и гитарную вариацию Баха. Затем, следует переход к крайней реактивности — слиянию рок-группы и вокала. Наконец, пылкая и страстная “Since I’ve Been loving You” — блюзовый спектакль с Джонсом на органе.

К этому моменту, публика уже находилась под наркозом. “Black Dog” встряхивает ее. Завершение первой части шоу очень механическое и четкое. Играя совершенно новую музыку, группа оживляется и позволяет себе звучать так, как нравится. Это была первая песня, которая по-настоящему завела публику и завершилась она гордым и торжественным росчерком: «Добрый вечер», — первые слова Роберта, обращенные к зрителям на концерте. Он пожаловался, что наступление осени сказалось на его голосе. И объявил: «Это случилось миллионы лет назад. Тогда вообще происходили хорошие вещи». И группа приступает к ритуальной вершине Джимми — “Dazed and Confused”, которая теперь продолжалась более 20 минут. Пейдж превратил песню в отражение своей рок-авангардной техники. После мрачного, загробного вступления, Пейдж перешел к великолепному, острому дуэту с Бонзо. Когда появляется скрипичный смычок, а свет меркнет (остается лишь яркое пятно света вокруг гитариста), Джимми выстраивает хрупкое здание, состоящее из нежных трелей, прекрасных карнатических мелодий и громких блеяний электроволынки. Вступает Роберт с его стенаниями и жалобами, вспышками раздражения в унисон с музыкой. Это было какое-то ненормальное, самоуспокаивающее зрелище. И оно получило громкие, заслуженные овации.

Следующим номером шла “Stairway To Heaven”. До выпуска альбома оставалось еще целых 8 недель и никто до того не слышал песни, но музыканты прекрасно и бережно преподнесли исполнение мадригала (гимна) — поиска-песни, заставившей толпу встать и реветь от восторга после ее великолепного и бурного завершения. Пейдж потом заметит: «Мы все знали насколько трудно слушать “Stairway” на концерте особенно. Но она сразу же прижилась. Момент был эмоциональным. «Сидя, музыканты играли акустическую “That’s the Way” (с Бонзо на тамбурине) и аккуратную тихую “Going to California”. Так как Джимми и Джонсу необходимо было быстро перестроиться, Роберт заполнил заминку вводным словом: «Эта песня родилась в горах Шотландии и Уэльса, но был также и отель на Западной 37-й улице. Но довольно о руинах и культе романтического наследия.» Шоу завершилось длинной тераминовой и ураганной “Whole Lotta Love”. Молодежь Южной Калифорнии вскочила и затряслась как в лихорадке. Казалось, что все здание вибрирует от вулканических извержений Бонзо. Песня стала мостиком к ожидаемому публикой рокабильному джему Элвис — Рикки Нельсон. «Тогда вечером прозвучали — “Let That Boy Boogie”, “Hello, Mary Lou” Джеймса Бертона, пару переработок Элвиса, “A Mess Of Blues”, “That’s Allright” и “You Shook Me”, где Пейдж смахнул остаточные блюзовые впечатления прочь. Наконец, финал — гротескный вариант “Whole Lotta Love”: «Женщина … дорОга вниз и вглубь … (бам, бум) … Я нужен тебе … ««Спокойной ночи. Спасибо!»

Затем последовали поездки на восток, в Канаду, 2 концерта в Беркли и финальное шоу в Лос-Анджелесе. В середине сентября настало время отомстить фирме “Epic”. Выпущенная ими пластинка под названием “Live Yardbirds Featuring Jimmy Page” — чудовищный монтаж (с шумом толпы и смехом), записанная на неудачном концерте Yardbirds в театре “Anderson” весной 1968 года. Джимми был очень зол, так как чувствовал, что альбом выставляет его и старый состав группы (которые в те годы обычно играли версии группы Velvet Underground “I Am waiting For The Man”) бздунами со звучанием дворовой команды. Почти немедленно Стив Вейсс — нью-йоркский представитель Лед Зеппелин подает в суд на “Epic”, у которой не было юридического права издавать пластинку. Через месяц альбом был изъят из продажи. Из Калифорнии Лед Зеппелин отправилась на свои первые гастроли по Японии. Недельный отдых на Гавайях, куда специально из Англии прибыли жены. Перед прилетом последних случилось мелкое происшествие. Смеха ради Цеппелины имели обыкновение терзать своего же коллегу, изматывая его беспощадно грубыми шутками, пока накал не достигал своей крайней точки. На этот раз жертвой стал Джон Пол Джонс. В отеле “Rainbow Hilton” музыканты буквально затопили комнату Джонси из пожарного шланга в первый же вечер. С приездом жен атаки на Джонса немного поутихли. Джимми снял дом и уехал из отеля, так как не хотел нарушать семейственность своим присутствием. Он просил Коула и роуди не сообщать Роберту свой номер телефона, не желая, чтобы певец тащил к нему свою Морин. После концертов в Японии Цеппелины с удивлением узнали, что песней № 1 здесь считают “Immigrant Song”. Все шоу в этой стране стали начинаться именно с нее. Японская публика сходила с ума, видя своих британских кумиров. А поведение группы не улучшалось. В токийском «Хилтоне» Бонзо швырнул сервисную тележку в душевую, где как раз находился Фил Карсон — куратор “Atlantic” в Англии, который в тот момент путешествовал с группой. Однажды вечером Бонзо и Коул отправились на прогулку, приобретя по дороге два самурайских меча. Вернувшись в отель поздно ночью, они изрубили свои комнаты в куски. Затем, разнесли в клочья дверь номера Джонси, обнаружив его хозяина на кровати, пьяного до бесчувствия. Вынесли его тело в коридор и бросили спать на полу. Вернувшись назад, разнесли в щепки номер и этого музыканта. Горничная обнаружила спящего на полу Джонса лишь на следующее утро. Он тупо смотрел на бедную женщину и никак не мог понять, где находится. Скандал разразился после полного уничтожения коридорного интерьера, а музыкантам было запрещено проживать в «Токио Хилтон».

Вдали от дома порой хочется исполнить старые добрые вещи. Во время акустического сета в Токио, Роберт объявил старую избитую “Smoke Gets In Your Eyes” сразу же после редко исполняемой “Friends”.

Группа отправилась в Хиросиму, где она играла в пользу пострадавших от атомной бомбардировки в 1945 году. После концерта, мэр города торжественно наградил Лед Зеппелин медалью «За Мир». Поездом музыканты отправились на несколько дней в Осаку и Киото. Их сопровождал чемодан виски “Santory”, дюжина герметичных фляжек с японской рисовой водкой сакэ и официальный представитель японской компании звукозаписи, имевшего очень отдаленное представление о том, что можно купить в магазинах для дальнейшего ночного развлечения.

Настала очередь Джимми быть козлом отпущения. В 3 часа ночи Пейдж сладко спал в будуаре. Бонзо, Джонс и Роберт решили, что настало время окатить гитариста смесью из спитого чая, сакэ и вареного засохшего риса. Роберт приоткрыл полог, а Бонзо добросовестно вылил смесь на спавшего там человека. Произошла трагическая ошибка — номер занимал не всегда спокойный и уравновешенный Пейдж, а неукротимый Питер Грант. Со страшным ревом 150 килограммовый гигант выбрался наружу и погнал насмерть перепуганных музыкантов по коридору. Поймав Джонса, он врезал ему пару раз по ушам, затем — надавал пинков Роберту. Привлеченный шумом, на пороге своего номера появился Коул. Грант, решив, что все спровоцировал Ричард, развернулся, чтобы ударить последнего по лицу. Но Коул увернулся. На пути оказался Бонзо, которому разъяренный менеджер раскровянил лицо. Грант принялся орать на Коула, обещая испепелить его на месте. Японец, в обязанности которого вменялось присматривать за группой, смотрел на происшествие с ужасом в глазах. Он уже считал себя свидетелем распада группы. Чуть позже Фил Карсон отвел трясущегося беднягу в сторону и объяснил, что такие происшествия — обыденные вещи. В осакском концертном зале “Festival” Бонзо чувствовал себя неважно после перенесенных побоев. Во время исполнения “Tangerine” он неожиданно встал и медленно побрел со сцены — пришлось закончить песню без него. После концертов Грант, Бонзо и Джонс вылетели в Англию. Джимми, Роберт и Ричард Коул решили попутешествовать по Азии. После пересадки в Гонконге они очутились в Бангкоке, где и остановились в отеле «Рама Хилтон». Коул отправился погулять и купить сувениров. По возвращении к нему пристали Джимми и Роберт, требуя заботы и развлечений. Все трое немедленно отправились в президентский люкс отеля. Коул связался с коридорным по имени Сэмми Понг и объяснил ему, что Цеппелины желают женщин. И Сэмми повез ребят в длительное путешествие по злачным местам Бангкока. Еще в Японии все приобрели фотоаппараты и, проезжая по улицам, фотографировали наиболее значительные эпизоды. Сенсацией явились очень непривычные для Азии длинные волосы музыкантов. Ребятишки провожали их от одного публичного дома к другому, называя Билли Боями вдогонку (гомиками). Коул вспоминает, как в одном из борделей они выбирали себе девочек. Комната была около 20 метров в длину, где находились три ряда женщин, в ожидании, что выберут именно их. У каждой женщины имелся свой порядковый номер. Коул объявил: «Мне 66, 24 и 31». Неожиданно позади послышался грубый голос, говоривший на ливерпульском сленге. «Во, ебаный случай, Альберт! Как те нравится 37-я?» Цеппелины обернулись и увидели двух молодых моряков, которые сразу же признали музыкантов. «Ебать колотить, да это же Лед Зеппелин! Чо вы делаете в этом задроченном блядушнике?» Пьяный разгул в борделе продолжался от заката до 4-х утра. «Все время мы находились в бане», — вспоминал Коул. «Все перепились, перетрахались, накупили буддийских сувениров и антиквариата. Необходимо было сбросить напряжение, расслабиться после напряженного турне. Люди думают, что чем круче группа, тем больше денег она зарабатывает. А удовольствия нет ни хуя! Это гнилое дело. Приходишь домой со слезами на глазах.» После Бангкока Джимми и Роберт отправились в Бомбей. Пейджа все еще не оставляло желание записаться с индийскими музыкантами, но эта поездка оказалась бесплодной. Ричард Коул вылетел в Австралию для подготовки и организации здесь турне в будущем году. Поездка по Азии доказала как Джимми так и Роберту, что надежды на создание международной гастрольной группы подвешены в воздухе. В Бангкоке, где Лед Зеппелин знали мало, первое, что они увидели, было объявление типа: «МАРМЕЛАД СКОРО ПРИНЕСУТ». Фраза относилась к проживающим в третьем классе. Фраза заставила Джимми и Роберта задуматься.

Четвертый альбом Лед Зеппелин был выпущен в ноябре 1971 года. “Atlantic Records” снабдила рекламные журналы изображением 4-х символов. Пластинка вышла анонимно, поэтому символы должны быть внесены в списки. Альбом называли по-разному — “Led Zeppelin IV”, “Zoso” и 4 символа. Отзывы были более, чем положительными по сравнению с 3-м альбомом, хотя и очень разнообразными. Оказалось, что критикам понравилась “Stairway”, хотя и не так сильно как фанам, которые торопились приобрести пластинку. Снова Лед Зеппелин наотрез отказалась выпустить сингл: фаны будут покупать альбом, а если будет еще и сингл, то пластинка немедленно опустится на второе место. Но спрос на “Stairway” был стабильным — диск регулярно продавался и оставался в чартсах долгие годы. Пройдет еще целых два года после крупной цеппелиновской кампании 1973 года, прежде чем “Stairway” приобретет свои нынешние очертания шедевра. Группа подозревала об этом. Джимми заявил журналисту: «Думаю, что “Stairway” — сливки работы группы. Я вложил сюда душу, показал то лучшее, что у нас есть … Это веха для нас. Каждый музыкант мечтает создать нечто очень высокого качества, то, что продержится долгое время»

Другому журналисту, Роберт рассказал о природе лирики: «Я просто сидел рядом с Пейджи в Хэдли Грандж напротив огня. Пейджи записывал аккорды и наигрывал их мне. Я держал в руках бумагу и карандаш … и почему-то у меня было отвратительное настроение. Вдруг, моя рука сама стала писать слова. «Жила-была леди, и она была уверена, что все, что блестит — золото и она покупает лестницу на небеса». Я посмотрел на слова и подскочил на месте от радости.»

Чтобы хоть как-то продвинуть альбом на родине, Цеппелины принялись разъезжать по крупнейшим британским городам, начиная с 11 ноября. Концерты начались в Ньюкасле на севере Англии. Билеты на все шоу распродали за 24 часа. Когда выбросили билеты на 2 крупных концерта в помещении бассейна Уэмбли вместимостью 19000 человек по цене в 75 пенсов за билет, то все они ушли в течение одного часа. И это происходило в эру расцвета глиттер-рока. Группа выходила безо всяких предисловий, установок аппаратуры и наладки. Не было ничего, кроме часов музыки. Но концерты на Уэмбли спланировали иначе — они были нечто большим, чем простой рок-водевиль. Все напоминало атмосферу римского цирка — акробаты, жонглеры и свинья на трамплине. Шотландская группа Stone the Crows с гитаристом Лесом Харви и певицей Мэгги Белл (английской Джанис Джоплин) отыграли сет. Менеджером группы был Питер Грант, который возлагал на команду большие надежды. Ожидая Лед Зеппелин, Грант лично появился за кулисами, окруженный стайкой детей. Рэй Томас — роуди Джимми подключил провода и попробовал звук. Бббббрррэээггг. Публика вздрогнула от ощущения того, что Лед Зеппелин будет играть на пределе своей мощности. «Чувствуешь, как барабанные перепонки натягиваются будто паруса во время шторма», — писал журналист “Melody Maker”. «Болезненно, но игра почти у всех вызывает одинаковую реакцию. Восторг от давления чего-то грубого и живого … Пейдж снова атакует. Это показ товара лицом … Он постепенно успокаивается, затем снова лает, как электрическая собака с костью острых аккордов во рту … Пейдж отлично двигается по сцене, проделывая всевозможные трюки. Такое зрелище стоит посмотреть. Между тем, Плант продолжает стонать. Может это все и чересчур громко, а может и нет! Очень непристойное шоу». Концерты назывались «электромагией». Большинство фанов, услышав 3-часовое оглушительное выступление Цеппелинов, были полностью согласны с таким определением. После шоу фаны, делясь впечатлениями, уходили толпами в сырую и холодную лондонскую ночь. Гастроли по Британии завершились в Борнемаусе в декабре, а группа взяла тайм-аут до конца года.