Неожиданное спасение

Не могу не вспомнить эпизод, последствия которого могли бы стать трагическими для всей нашей семьи. В связи с приближением немецкой армии к Петербургу участились налеты на город ее авиации. В качестве одного из заслонов от них широко стали использоваться аэростаты, напоминающие дирижабли, но значительно меньшие по размерам и не имеющие корзин для пассажиров. На место запуска их переносили на руках, преимущественно военнослужащие-девушки по четыре – пять человек с каждой стороны.

Как-то раз с несколькими ребятами из моего класса мы побежали смотреть на набережную Невы на запущенные аэростаты, и я чуть не повторил фразу моего отчима о том, что если немцы займут город, то жить нам будет лучше. Как будто чья-то рука сумела зажать мне рот, и я промолчал! Отчим, побывав в Германии, взахлеб рассказывал о благополучной жизни немцев, не предполагая, что в феврале 1942 года умрет в муках от голода в тисках установленной ими блокады города.

Сейчас, по истечении многих лет, я все больше убеждаюсь в том, что у нас с мамой в то немыслимое время был Ангел-Хранитель! Могу привести несколько примеров, подтверждающих это предположение. В конце сентября 1941 года по просьбе родственников моего отчима – семьи известного академика С. И. Вавилова, которые собирались эвакуироваться, – мы перебрались в их квартиру, дабы сохранить ее. Находилась она в академическом трехэтажном особняке по Биржевой линии Васильевского острова вблизи ГОИ (Государственного оптического института). Через несколько дней после того, как мы перебрались туда, нам пришлось вернуться в свою квартиру, чтобы забрать вещи. То, что мы там увидели, повергло нас в шок. Во дворе нашего дома, куда выходило окно нашей девятиметровой комнаты, взорвалась авиабомба. Невозможно передать словами, во что превратились окно и мебель комнаты. А, если бы в ней в тот момент находились мы?! Выходит, что Вавиловы, сами того не предполагая, спасли нам жизнь!

Вскоре после нашего переселения мы с мамой пошли пешком через Тучков мост проститься с уезжающей в эвакуацию семьей маминой сестры Норы. Жили они на углу Кронверкской и Пушкарской улиц Петроградской стороны. Путь был неблизкий, но в это время обстрелов и бомбежек (последние проводились преимущественно ночью) не было. Недолго побыв у них и простившись, мы двинулись домой. Вслед за нами неслись жалобные крики двухгодовалой дочки Норы, Ольги: «Хеба, хеба!» В то время, когда мы возвращались по правой стороне Большого проспекта и находились в районе Введенской улицы, начался артобстрел. Какой-то мужчина посоветовал нам немедленно перейти на другую сторону и спрятаться в аптеке. Через ее окно мы увидели, как один из снарядов разорвался там, откуда мы успели уйти, следуя совету незнакомца! В тот момент мы даже не осознали, какую неоценимую услугу оказал нам тот неизвестный человек! К счастью, артобстрел продолжался недолго, и мы благополучно вернулись домой.