Опять проклятая Одесса. 1989 г.

Жемчужина у моря

Город Одесса расположен на северо-западном побережье Чёрного моря, на пересечении путей из Северной и Центральной Европы на Ближний Восток и в Азию.

Одесса – это совковый Вавилон, в самом городе и прилегающих васюках живут более 1 млн жителей, самых невообразимых национальностей. По количеству прощелыг, мелких и средних мошенников, урок, барыг, ростовщиков, цыган, антисанит «Арии» и частым прорывам канализации Одесса занимает первое место в мире, что запечатлено в Книге рекордов Гиннесса.

В середине XVIII в. всё Северное Причерноморье принадлежало Крымскому ханству – вассалу Турции. Учитывая слабость турок, Российская империя начала войну для приобретения новых территорий, овладения Балканами и создания вассальных государств: Дакии на месте Румынии и Византии со столицей в Константинополе. Императором последней должен был стать второй внук Екатерины II, специально названный Константином. Поэтому новые города здесь заранее получали названия с греческими корнями – Мариуполь, Херсон, Ольвиополь, Севастополь, Симферополь, Никополь, Тирасполь, Овидиополь, Одесса.

14 сентября 1789 г. отряд вице-адмирала Дерибаса, при участии черноморских казаков, штурмом взял замок Ени-Дунья (Хаджибей). После окончания войны на месте селения осталось несколько домов и развалины крепости.

В 1793 г. И. Дерибас, архитекторы Ф. Деволан и А. Шостак обследовали черноморское побережье. Самой удобной для торгового города и главного порта признали территорию и гавань Хаджибея. В августе 1794 г. состоялась закладка порта, города Одессы и православных храмов.

Так как Одесса была международным торгово-портовым городом, туда наехала масса всякого жулья, контрабандистов, перекупщиков, цунарков и других нехристей, которые ничем не брезговали и образовали целые кварталы, в которых была дикая вонь, нечистоты, а также не было воды и канализации. Их районы напоминают китайские трущобы – скопление небоскрёбов из нелепых картонных собачьих будок, прилепленных одна к другой. Вместо бани они используют бараний жир, которым обмазывались, а потом катали катушки, что вызывало приступ тошноты у любова европейца.

Деньги в Одессе крутились несметные, любой биндюжник и мелкий ворюга мог быстро и несметно разбогатеть. Ростовщики и барыги помогали сбывать краденое и дистрибьюровать контрабанду. Жульничество и нае*алово, культ бабла, лицемерие и кровосмешения стали нормой и эталоном жизни, а такие понятия, как честность, порядочность, чистота и национальное самосознание, всячески шельмовались при помощи ловких заготовок и так называемого юмора.

Жульничеством зачастую промышляют люди, которые в этом деле не имеют таланта, а прибыль от этих акций составляет две копейки. Честный расклад в простейшей ситуации мог вызвать насмешки со стороны знакомых, коллег и подельников.

Во время войны Гитлер не стал брать Одессу, для этого он направил туда всю румынскую армию с их королём. Фюрер боялся, что солдаты вермахта могут умереть от юмора или от местной атмосферы. Когда у румын не получилось быстро овладеть городом, Рунштедт послал подмогу, но не разрешил самоходным орудиям подходить к Одессе ближе чем на пушечный выстрел. По взятии города начались дикие погромы и резня. Доведённые до отчаяния жизнью в совковом Вавилоне, многие жители сами пришли к оккупационным войскам с требованием выдать им оружие – необходимое для зачистки города от ростовщиков, комиссаров и юмористов.

После войны, в качестве полного унижения, опального маршала Жукова сослали именно в Одессу, что произвело на вояку самое угнетающее впечатление. После ухода «Тигров» и румынской кавалерии в городе свирепствовал тиф, дизентерия, жуткий бандитизм и беспредел. Маршал Жуков вынужден был передвигатца по городу в противогазе, на тяжёлом танке «Иосиф Сталин» и в сопровождении расчёта катюш. Он боялся мести со стороны добропорядочных жителей, недовольных изгнанием национал-социалистической администрации и немцев в касках.

Как сказано в официальном биллютене Одессы – «основным богатством города являются его жители, отличающиеся своей терпимостью и так называемым «острым юмором», который предотвращает межнациональные столкновения и не позволит им произойти в будущем».

В Советском Союзе очень часто культивировался одесский юмор в виде фильма «О шаландах полных кефали», а также в смехопанорамах имени ведьмы Дубовицкой. В брежневские времена и до 1986 г. одесский юмор не сходил с экранов телевизоров и зае*ал людей так, что они прокляли дружбу народов и СССР. Веером покатились межнациональные распри и распад большевистского монстра.

Начиная с 2002 г. Россию снова охватил одесский юмор – на каждом телеканале существует несколько программ по типу «Комеди Клаб», шоу Дубовицкой и Бени Крика. Один из популярных юмористов Евдокимов даже стал губернатором Алтайского края, вскоре он прозрел и заявил, что отказывается исполнять хохмы одесских юмористов и тем самым разрушать Россию. За это его убили, подстроив мифическую автокатастрофу.

История Одессы продолжаетца, и, возможно, когда-нибудь добропорядочные жители возьмут верх и, наконец, создадут «Одессу без дерьма», как это было в 1941–1943 гг.

P. S. Так было написано в 2010 г. События 2 мая 2014, когда разгорелся пожар в Доме профсоюзов, ещё раз доказывают, что Одесса каким-то образом хочет избавитца от дерьма. Может быть, самым жестоким образом – а что делать? Но и здесь судьба сыграла злую шутку, местным губером назначен президент Грузии – Саакашвили! Стандарты и кальки СССР падают на все территории!

Цирк-шапито и Юра без пальцев. А почему нет?

В начале 1989 г. в группу «Коррозия металла» вернулся убойный гитарист Рома Костыль, мы давали массу концертов и готовились к записи магнитоальбома Russian Vodka на студии SNC. В один из дней, кода я собирался на репетицию, позвонила знакомая мадам и предложила съездить на гастроли в Одессу.

– Здравствуйте, Сергей! Есть предложение съездить на гастроли в Одессу.

– Мы там уже были, Ящер и Сакс отравились: у них был понос. Но если будет не менее четырёх концертов, мы готовы выдвинутца в сторону Дерибасовской!

– Хорошо, я поговорю с мамой о четырёх шоу…

– Отлично! Ещё поговори с этой мамой о досуге и групповом пореве!

– Что?! Я не совсем поняла?

– Ну да, да, отлично!

Мама этой жирдяйки работала в Москонцерте, она прославилась тем, что организовала несколько прогарных сборных концертов, где выступили дурацкие рок-ансамбли и попсовики. На одном из таких мероприятий в ДС «Лужники» выступала «Коррозия металла», денег платили копьё, и атмосфера была полное дерьмо. Мы дико нажрались и решили шокировать публику, а также тупых участников шоу. Вощем взорвали тонну запрещённой пиротехники, вытащили баб и облили всех шампанским, в завершение коррозийный админ – Аврутин плясал голым на рояле и сломал его крышку. Аццкий угар чуть не закончился задержанием в ментовку, мы спаслись бегством.

После двух недель мозгое…ки я приехал в Москонцерт, где толстая мадама представила мне гадкова типа Юру по прозвищу Палец.

– Вот это Юра! – сказала толстая баба. – Он будет делать ваши концерты в Одессе, человек полностью наш и надёжный. Мы уже много раз мутили с ним всякие дела, и всё было нормально!

– Я Юра Палец! Меня знает пол-Одессы, и не только. Я замучу ваше шоу в цирке, будет лучший аппарат и бешеная реклама! Весь город ждёт «Коррозию», пять концертов, дорога и проживание в лучшей гостинице. А почему нет?

Пальцу из Одессы я полностью доверять не мог и потребовал подписать какой-нибудь дурацкий договор не с ним, а с Москонцертом. В конце 80-х и начале 90-х существовала система массового кидняка. Была куча душераздирающих историй, как горе-артисты пёрлись на севера или куда-то в ад, а потом концерты отменялись или их просто кидали на деньги.

Москонцерт стал изворачиватца, как болотные гадюки:

– Да ладно, Серёг, Юра отличный парень, наш кент! Подписывай с ним напрямую договор, и будет всё отлично!

– Я вас умоляю! Я устрою гастроли высший класс! Если вам так нравится, подписывайте договор с кем хотите!

– Ну, действительно, а?

– Ага, вот вы с Одессой и подписывайте, а я подпишу с вами, зёмами, Москонцертом!

Тётки были очень недовольны, пока печатали договор и ставили чекухи, они всю дорогу гундели и изливали яд:

– Ой, какой недоверчивый Паук! Прямо Абрамович, а не Троицкий…

– Юру Пальца я вижу впервые, рожа – подозрительная! А вам я полностью доверяю. Концерты в Лужниках были великолепные! Повеселились на славу…

Мы подписали договор и быстро разбежались, но вскоре намеченные сроки сорвались.

Гастроли несколько раз откладывались, а в промежутках происходили сиротские разводы по телефону:

– Здравствуйте, Сергей! Не могли бы вы купить билеты за свои деньги до Одессы и обратно, а мы потом вам отдадим. Сейчас столько дел, совершенно некогда перетца на вокзал.

– Здорова! Неплохая заготовка. Я бы купил билеты, но вчера все деньги на черепа и кости потратил, будем мутить Хеловин-шоу! Всё будет очень зловеще – море крови, ужасы, фосфорные черепа и ацкая пиротехника! Человеческие черепа щас сильно подорожали, кругом одна спекуляция…

– Ну а вы сможете взять с собой полную барабанную установку?

– Можем взять свой самовар и тульские пряники!

После длительных сиротских разводов нам наконец выдали двенадцать билетов и предоплату за один концерт. Целой оравой мы двинулись в Одессу. Состав «Коррозии» и тусовки был такой: Паук – бас-гитара, Боров – гитара, вокал, Костыль – соло-гитара, Ящер – барабаны. В техмоб и группу поддержки входили: Лысый – звук, Рассыпнов – торговля мерчендайзом, Стас и Саня Люберецкие – безопасность, карлик Чёрный Хоббит и Кирилл Люцифер – шоу, два техника – такелаж и технические работы.

На вокзале нас провожала большая КТР-туса, выпили на посошок и отчалили в сторону Дерибасовской. Всю дорогу в поезде мы читали книжки, резались в карты и немного бухали.

На Одесском вокзале «Коррозию» встретил Юра Палец и ещё какой-то тип.

– Привед, Юрок! Не узнаю Одессы! У Рабиновича сгорела дача. Ну казалось бы, какое мне дело? А всё равно приятно. Ну что, поехали в гостиницу?!

Палец мрачно поздоровался и повёл нас на привокзальную площадь, там стоял дурацкий автобус из похоронного бюро, по всей видимости нанятый за три копейки.

– А вот теперь я узнаю Одессу!

Боров достал купленную в поезде книжку и прочитал:

– «Как вам эта погода? Мы с вами, Рабинович, наверное, не сработаемся…»

С самого начала всё было подозрительно, и я стал приставать с расспросами к Пальцу:

– Ну что, Юрок? Как солидно подготовился? Гостиницу и аппаратуру хорошую арендовал или фуфло?

Юра Палец постоянно воровато оглядывался, неестественно суетился и прогонял одесские заготовки.

– Я вас умоляю! Всё будет нормально, реклама бешеная, аппаратура самая крутая в городе. Сегодня первый концерт в семь. С гостиницей пока лажа, нет свободных нумеров. Но после концерта, даю палец на отсечение, вас сразу переселят в клёвое место. В «Ореанду»!

Разбойники Саша и Стас сразу дико напряглись:

– Во-во! Одного пальца уже не хватает! Наверно, уже где-то накосячил!

Люберецкий Саша достал тесак, провёл по лезвию пальцем и, подмигнув Стасу, выдал очередную заготовку в стиле «кошмар»:

– Стас! Думаю, нужно заточить нож, по всей видимости, у нас предстоит работа мясниками.

Юра Палец в ужасе отшатнулся, он, наверно, почувствовал холод гильотины и сырой земли. Все стали ржать, а Саня Люберецкий подпустил ещё жути:

– Юрок! Не переживай, всё будет очень быстро! Испугаться даже не успеешь! Чик, и уноси готовенькова!

Все снова стали ржать, мне пришлось успокоить побледневшего Пальца:

– Исаак, что ты такой грустный? Чё тебе бояться? Все же будет зае…сь? А?!

– Да! Да! Всё будет хорошо, ручаюсь!

– Ну, вот видишь! А боялся!

Через десять минут автобус подъехал к задрипанной гостинице «Цирковая» напротив вонючего одесского рынка. Кое-где висели афиши с надписью «Коррозия металла», светило весеннее солнце, чирикали воробьи (на сленге голубятников – жиндосы) и ворковали горлицы, это нас частично успокоило, и мы стали выгружать вещи. Вдруг из гостиницы выбежала целая кодла карликов, которые стали ловить такси и визжать писклявыми голосами:

– Такси! Такси!

– Сколько башляете?

– До цирка шапито трёшку платим!

– Залезай!

Примерно 20 карликов тут же набились внутрь тачки, шеф газанул и скрылся в переулок. Когда машина тронулась, из гостиницы выскочил ещё один карлик с мелкой собакой и стал кричать:

– Меня забыли, подождите! Меня! Меня!

Но машины и след простыл, тогда он сел на собаку и, как на лошади, поскакал в погоню:

– Но! Но! Эх, залётная! Гони, лошадка!

В этот момент из-под забора выскочил шелудивый кот, собака бросилась за ним в дырку под забор, забыв про седока. Карлик со всего размаха треснулся башкой об забор, упал в лужу и стал выть.

Я дал ему яблоко, а Костыль помог подняться из лужи:

– Везет же людям! Двенадцать рыл, могут за трёшку кататься!

Тем временем Юра Палец изображал кипучую деятельность:

– Так! Все нормально, сейчас я пока снял только один номер, но зато он просторный и в сталинском стиле. В этом номере жил Никита Михалков, когда снимал фильм «Рабыня любви», это только для ВИП.

Люберецкие снова дико напряглись:

– Что ж ты, сука, хочешь, чтобы вся толпа на двух койках кемарила?

– Да что вы, ребята! Там двенадцать коек, белье и все такое.

Юра Палец неестественно суетился, при этом он постоянно совал руки в карманы, чтобы Стас и Саша не видели его отрубленного пальца.

– Хер с тобой. Давай нам пока денег, а с гостиничкой разберёмся вечером. Автобус на концерт подгоняй к пяти часам.

Под пристальным взглядом Саши и Стаса я конфисковал у Юры 400 у. е., и мы отправились на третий этаж в михалковский ВИП.

Дикая картина предстала перед нашими глазами: все стены номера люкс были облуплены, тумбочки и полки были обгрызены мышами и клопами, а по стенам ползали гигантские рыжие тараканы. Тараканов было тысячи! На весь этаж был всего один туалет, причём одна кабина была с унитазом, а другая в виде деревенского сортира: говно летело вниз – ровно три этажа.

Также в кухонной комнате стояла газовая плита, от которой воняло жареной селёдкой и вонючим салом с перемешанным тухлым луком. Боров мрачно ходил по номеру и ох*евал:

– Да, приехали в сральник! Цирк есть цирк. Они привыкли к слоновьему дерьму и везде развили это дерьмо по жизни. Надо срочно произвести алкогольный антисептический процесс адаптации, иначе мы здесь просто ох…ем, кругом зараза.

– А также надо уничтожить всех тараканов! – Костыль тут же поджёг кусок газеты и стал жечь в аду самых жирных и ленивых паразитов.

Вонизм ещё больше усилился, некоторые тараканы загорелись и как бесноватые стали носиться по полу, стене, а также дико пищать:

– Пожар! Караул!

– Спасайся, кто может!

– Это напалм! Нам конец!

Мы закупили батл водки, десять бутылок дешёвого портвейна и пять банок кабачковой икры. После оригинального обеда настроение улучшилось, и мы принялись с дикой силой дубасить тараканов и капать на них расплавленной пластмассой. Саша завалил несколько рыжих – острой финкой с расстояния в десять метров. Творилась сущая битва при Тубруке:

– Мочи!

– Целая куча справа!

– Получай, гнида!

– Сильнее жги их напалмом!

– Надо ещё поджечь одну расчёску!

– Они уже под шкафом!

– Бегут! Бегут!

Вскоре битва завершилась и враг был полностью разбит, мы отрубились в беспокойном сне – мне снились орды тараканов верхом на Т-34…

Я проснулся с тоскливым чувством, что наступил вечер, а мы всё здесь. Я посмотрел на часы, было уже 17.30, а вокруг валялись пустые бутылки, мёртвые тараканы и спящая братва.

– Алё, ребята, подъём! Через полтора часа концерт! Иду ставить чайник.

– А где Палец?!

– Пока нет его.

– Надо было сразу ему распальцовку устроить!

Мы попили кофе, разного типа чай, добили батл портвейна, но Юры Пальца всё ещё не было. Часы отстукали – 18.45.

– Да, а Пальца всё нет!

– Саундчек нормальный сделать ни хера не успеем.

– Интересно, где этот мудак?

Боров достал из рюкзака книжку и зачитал одесский анекдот:

– «Сара, рыдая, говорит по телефону матери:

– Мама, уже полночь, а Абрама всё нет и нет. Он, наверное, у какой-нибудь шлюхи…

– Сарочка, зачем сразу подозревать худшее? Может, просто попал под автомобиль».

Саша достал нож и шлёпнул ещё одного таракана:

– Надо было сразу тесак наточить!

– Давайте без паники, вощемта! Будем надеятца, что произошла несанкционированная запара. Предлагаю не е*ать мозг, а, например, самоходом ломитца в цирк.

Мы собрали часть реквизита и вышли на мрачную улицу.

К счастью, Одесский цирк был недалеко от гостиницы. Ещё издали мы увидели ментовские бобики и возбуждённую толпу заклёпанного народа, которая орала и скандировала оголтелые телеги.

Мы притаились за ларьком и стали соображать, чё делать, я предложил отправить казачка на разведку:

– Значит, так, вощемта. Пусть Рассыпнов ломитца на разведку к цирку и узнает, где служебный вход. Нам, например, необходимо незаметно и минуя толпу проскочить в здание. Вощем, мы тебя ждём здесь. Да отлично, ломись!

Вскоре рекламный агент Серёга Рассыпнов вернулся с задания, он разведал и нашёл тайный вход, через который «Коррозия» пробилась в цирк. Там творилась сущая чертовщина, народ дико орал, и его не пускали в зал. Дрессированные звери врубились, что в цирк припёрлась банда каннибалов и хочет их сожрать. Обезьяны разломали клетку и забаррикадировались под куполом цирка, откуда кидались лампочками и кусками обшивки крыши.

В коридоре мы встретили директора цирка – жирного одесского коммуняку. Он тут же затараторил классические одесские васюки:

– Ну что, приехали? Ой, мама, вся Дерибасовская уже на рогах! Я вас умоляю, концерта не будет! Ваш администратор Юрий снял кассу и уехал за аппаратурой. Как сказала Софа – навсегда!

– Он такой же наш директор, как Боров ваш родной дядя!

Разбойники Саша и Стас насторожились:

– Не Боров, а слон! Не-а! Его дядя – верблюд!

– Что вы мне голову морочите?! Я хочу спросить у молодых людей: где ваш Палец? Где аппаратура?

– Вы мне, вощемта, уже начинаете нравитца! То же самое мы хотим спросить у вас!

– Аппарат должен ставить ваш Юрий! Я ничего не знаю, играйте так, на гитарах! Почему нет?

– Ты что, му…к, совсем ох…ел? Как мы тебе, например, без колонок и без барабанов будем играть?

– Мой папа был скрипач из бедной еврейской семьи! Вы артисты?! Дай вам бог славы! Ну так и лабайте! Пожалуйста, и ни в чём себе не отказывайте!

– Ладно, хорошо! Так и будем лабать. А у вас есть хоть какой-то цирковой оркестровый аппарат? Давайте мы попробуем его настроить, чтобы не сорвать первый концерт, а там разберёмся.

Снова начались классические одесские заготовки:

– Ловите ушами моих слов. Ничего я вам, волосатым, не дам! Что я с этого буду иметь? Не хотите играть без аппаратуры, значит – все, концерт отменяем. Если вам что-то не подходит, можете жаловаться в центральную прачечную. Подумаешь, какие битлы! У меня карлики и клоуны так выступают, без всякой аппаратуры!

– Е*бать-копать! Только в Одессе, например, на ровном месте – такая ху*ня бывает.

Я был в бешенстве! Стас и Саша грозно надвинулись на директора цирка:

– Слышь ты, мразота! Сучара еб*ная! Мы ща тебе залабаем Шопена, с видом на кладбище и обратно. Наверно, сам с Пальцем бабло попилил и теперь нам тут цирк устраиваешь! Щас сам тут клоуном и петухом станешь! У слона и у тигра сосать будешь…

– Караул! Милиция! – Жирдяй побагровел, покрылся громадным потом и с бешеными криками кинулся в свой кабинет. Он успел запереть стальную дверь.

В этот момент появилась старушка-уборщица и тайно сообщила, что директор продал весь государственный аппарат музкооперативу, а для бутафории поставил пустые колонки. Боров в ярости зарычал как тигр:

– Сука! Государство ограбил!

– Приведите слона! Тут петушина хочет праздника!.. Пока шли разборки, агент Рассыпнов умудрился продать около ста плакатов и значков «Коррозии металла». Но вскоре послышался недовольный гул голосов, на улице перед входом дирекция вывесила объяву: «Концерт отменяется» – толпа взорвалась проклятиями:

– Сволочи! Верните наши деньги!

– Мошенники!

Снова нарисовалась мерзкая администраторша цирка и стала визжать истерическим голосом провокационные телеги:

– Нет у нас ваших денег, они находится у директора «Коррозии» – Юры Пальца!

Вся тусовка была в дикой злобе. Кода она вошла в административный коридор, Люберцы тут же ей сделали «шляпу». На её бошку надели ведро с опилками и с помощью палки заперли в холодном предбаннике такелажного прохода.

Гул толпы с требованием денег нарастал с каждой секундой:

– Отдайте наши деньги!

– Где «Коррозия»?

– Чуваки, нас кинули!!!!

Мы врубились, что сейчас нас будут бить долго и больно. Положение создалось катастрофическое, нужно было действовать.

Но в этот момент появились менты:

– Кто здесь директора цирка избивает? Кто тут шумит?!

– А вон тот в красной шапке, который про деньги орёт! Он толпу подговаривает ограбить кассу цирка и ваши бобики поджечь, у него канистра бензина!

Менты бросились гасить толпу и ху*рить чувака в красной шапке. Пока шла мелкая заваруха, мы снова через чёрный ход выбежали на улицу и поломились в сторону гостинички:

– Давай быстрее!

– Кирилл, хватай гроб и реквизит! Ломимся в гостиницу, а там разберёмся!

Исчезновение «Коррозии» вскоре обнаружили – началась погоня.

Толпа вместе с ментами бросилась за нами, как за Остапом Бендером в деревне Новые Васюки. Опыт быстрой ориентации в чужом городе позволил нам хитрыми зигзагами быстро добежать до «Цирковой» и забаррикадироваться в номере. Через полчаса на улице стала собираться неспокойная толпа. Раздавались проклятья и дикий шум:

– Ребята, они в этой гостинице!

– Давай ломать двери!

– Пи**ы им вломить!

– Где наши деньги?!

Мы стали думать, как быть? В качестве парламентёров на стрелку выдвинулись Саша, Стас и Рассыпнов, которого подпоили для смелости. Невероятными усилиями им удалось успокоить толпу, после чего я с Боровом, Ящером и кучей плакатов вышли на улицу.

Народ дико обрадовался нашему появлению и стал скандировать, всё с точностью до наоборот:

– КО-РО-ЗИЯ! КО-РО-ЗИЯ! КО-РО-ЗИЯ!

Мне пришлось с крыльца гостиницы произнести пламенную речь:

– Привет, ребята! Как бодрость духа?

– Ура! Слава Пауку!

– Для вас сегодня, вощемта, не будет играть группа треш-могильного рока «Коррозия металла-а-а-а»!

– Ура! А мы хотим металла!

– А мы очень хотим залабать для вас «Люцифера», «Чёрный террор» и, например, «Фантом»! Но у нас украли аппаратуру, украли все ваши деньги!

Толпа дико загудела:

– Кто этот гад! Мы ему набьём е…ло!

– Эта сука – директор цирка, а также пидарюга Юра Палец, который вместе с деньгами и аппаратурой скрылся в неизвестном направлении. Но завтра мы сыграем ещё больше песен! Врубились?

– А тёлки голые и реальный ад будет?! «Рашн водку» – сыграете?

– Будет адок и Russian Vodka! Всё будет отлично!

– А залабайте щас на гитарах!

– Да! Сыграйте на гитарах!

– КО-РО-ЗИЯ! КО-РО-ЗИЯ! КО-РО-ЗИЯ!

– Слышь, Боров, опять цирковое дежавю! Про аппаратуру телеги гнать без мазы!

– Ага, цирк реальный!

– Кирилл, ломись в номер за боровской гитарой и барабан с палками притащи!

– А комбик? У нас же на батарейках всего 5 ватт. Куда гитару-то врубать будем?

– В твою жопу! Какой комбик? Ты чё, ох*ел, ломись быстрее и не е*и мозг…

Как только Кирилл Люцифер показался с гитарой, микрокомбиком и барабаном, толпа взревела и тут же началось колбасилово в адском слэме. Ящер стал мочить по барабану, а Боров орать «Люцифера»! Публике уже было всё равно, что нет аппаратуры, нет света и дыма, она, словно загипнотизированная адским волшебством, билась в экстазе и дико угорала. Когда страсти утихли, я продолжил свои телеги:

– Тусовка продолжаетца! Сегодня вощем у нас автограф-сессия, товары «Коррозии» можно приобрести у Рассыпнова!

– УАУ!

Фанаты воскресли духом и, размахивая трёшками и чириками, бросилась к Рассыпнову! Тут же началась дикая торговля мерчендайзом: в ход пошли плакаты, значки и самопальные кассеты. Саня и Стас сдерживали толпу и секли, чтоб не обули Рассыпнова.

– Мне плакат!

– Значок дайте.

– А майки есть?

– Ещё две кассеты…

Кода торговля встала, я решил завершить сессию:

– Все на поимку Юры Пальца! Его надо срочно изловить, узнать адрес, отп…дить, отобрать деньги и отдать нам, тогда всё будет зае…сь. Кто поймает Пальца – тому подарим складной мистический гроб! По слухам, Юру видели на Малой Арнаутской!

– Или на Дерибасовской! – грозно сказал Стас и пристально посмотрел на толпу.

Половина людей тут же испарилась.

Остальным, в качестве фоторобота, мы выдали десять или двадцать фотографий какого-то мужика, вырванных из пачки одинаковых газет, складированных в сортире вместо туалетной бумаги. Повинуясь магическому приказу, толпа бросилась в разные стороны в надежде схватить на соседней улице Юру Пальца, чтобы растерзать, отобрать бабло и заполучить чудесный спальный гроб!

Когда все разбежались, мы отправились к себе в номер – тараканий рай. С нами подвязались несколько девок-фанаток и два местных олдовых металлюги, которые притащили трёхлитровую банку самогона и немного закуси. Бухали примерно до трёх часов ночи.

Утром решили прошвырнуться по городу. Было начало весны, светило солнце, всюду была разруха, валялся мусор и всякая х…ня. По улицам бродили грязные цыгане, урелки и Рабиновичи в засаленных ермолках. Мы зашли в ужасную пельменную, где сожрали тухлые пиццы и пельмени, сделанные из бумаги, жира, крахмала и кошатины. Это было время заката перестройки, начинался полный развал и беспредел: в одиннадцать утра нормальному человеку совершенно негде было хорошо поесть.

После прогулки я с десятой попытки дозвонился до толстой дуры и её гадючной мамаши из Москонцерта:

– Сучки паршивые! Вы, б…ди, что, специально нас подставили? Фуфела безпалова всучили! Солидная контора, бл…д, мать вашу! Этот урод вместе с аппаратом и деньгами куда-то съебался. Немедленно звоните в цирк и всё там разруливайте!

– Такого не может быть! Вы сами, наверно, что-то не то сделали!

Мать толстой бабы стала выкручиватца и вставлять свои москонцертовские заготовки, пришлось Стасу вмешаться в разговор:

– Я тебе так сделаю, что всю жизнь на доктора пахать будешь и работать на горшок, пока не расплатишься! Приедем в Москву, в подвал посадим и к батарее прикрутим, запомнила, падла?!

– Это кто говорит? Это кто мне угрожает?!

– Смерть твоя с тобой говорит!

Мы перезвонили через полчаса, эти дуры частично успокоили замдиректора цирка, и мы сразу же отправились туда. Но Юрок и директор так и не объявились, пришлось договариватца с замдиректором:

– Мы надыбали телефоны аппаратчиков, возьмем у них аппарат в аренду. Вы, например, дадите деньги из кассы, выручка у вас есть, народу ещё больше привалит. В общем, как и полагается в договоре с Пальцем.

– Что я с этого буду иметь?

– Чё, чё? Жирный куш вы лично! Остальные подождут, вощемта. А самому цирку так будет более выгодно, без всяких накруток. Почувствуйте бриллиантовую пыль и звон злата!

Мы вычислили несколько людей и отправились на переговоры. Но таких м…ков, как в Одессе, я встретил первый раз в жизни. До последнего момента они торговались, е*али мозг, чего-то боялись, чего-то из аппаратуры у них не хватало. Я был в ярости.

Наступил вечер, но у нас так ничего и не срослось. Вероятно, Рабиновичи не могли быстро сообразить, как нас можно нае*ать, или полагали, что за честной сделкой стоит нае*ка, мы говорили на разных языках.

– Чё е*ать мозг! Мы платим бабло, вы ставите аппарат! Ну что может быть проще?!

Последний аппаратчик по имени Бруля (Лёва Брулинштейн) е*ал мозг целый час, заломил трёхкратную сумму и ещё поставил какие-то немыслимые условия, нашему терпению наступил предел. Люберцы достали боровскую книжку и прочитали первый попавшийся анекдот:

– «Мальчик, как тебя зовут?

– Бруля.

– Надо же! Такой маленький, а уже еврей!»

После этого произошла театральная пауза и зловещий финал: с помощью акустической гитары разбойники сделали Бруле «испанский воротник», а потом повесили вниз головой. Я был очень недоволен их поступком, так как полагал, что «испанский воротник» можно было сделать после концерта, а также отобрать несправедливо завышенную часть денег…

Картина крушения дверей цирка и посещения гостиницы толпой разгневанных фанов повторилась по вчерашнему сценарию.

Тем не менее Рассыпнову снова удалось каким-то чудом запарить оставшийся товар и пополнить партийную кассу. Чтобы не впадать в объяснения, я свалил в ресторан, где просидел до 23.00 с небольшой тусовкой. Когда вернулись в гостиницу, я увидел совершенно угарную картину гостиничного застолья. Из двенадцати тумбочек был построен гигантский стол, за которым сидело человек пятнадцать карликов, а также вся наша тусовка. Барабанщик Ящер уже был в приличном угаре:

– Знакомься, Паук! Это карлики-елепуты! Наши новые друзья!

– Здорова! Превед! Садись к нам!

– Превед, Паук! А меня зовут Света, а это моя подружка Софа!

– Ой, какая же ты клёвая, Света! Я, например, уже хочу тебя дико отпороть…

– Да, я такая!

Вощем, в номере стоял чад, играла музыка, шёл угар и несколько девок радостно плясали, причём одна из них была только в прозрачных колготках и лифчике. Её джинсы сушились на окне. Я махнул сразу два стакана сухача и присоединился к тёплой компании угарных девиц и наших новых друзей.

Цирковые карлики рассказали нам о своей тяжёлой жизни и об ужасных мытарствах. Первым говорил старший карлик – голосом лилипута из сталинского фильма про Гулливера:

– Представте себе, мы такие же артисты, как и вы! Только вы большие, а мы маленькие и выступаем в цирке. Наш администратор (он, кстати, такой же большой, как и вы) ужасный гад, он нас постоянно дико обманывает. Например, он выписывает деньги на гостиницу и поезд, где каждому карлику полагается по койке, а потом все деньги загребает себе. Нам приходится по три человека селиться на одну кровать. Мы все люди женатые, и мне с супругой приходится спать вот с этим бородатым Гошей. Он дрессировщик собак и котов, а также весь провонял псиной и кошачьей мочой!

Гоша с шишкой на лбу печально покачал головой, Боров поддержал тему, ляпнув что попало:

– А Гоша порет твою карлицу?

От смеха все попадали на пол, держась зa животы. Чтобы не обидеть карликов, я решил замять ситуацию – предложил разлить водки и поднять тост. Но карлик Гоша дико возмутился:

– Паук! А почему ты нам наливаешь в два раза меньше?! Хоть мы и маленькие, но пьём как большие!

– А вот мы щас и посмотрим, замутим коктейль с портвенюгой, подставляй стаканы! – Ящер накатил им по полной и угар пошел с новой силой.

– Ура! Клёва!

Вскоре я захотел отпороть Свету и решил перед этим сходить в дабл, разведать обстановку. Как я уже говорил, туалет был один на весь этаж. Кабинки были настолько малы, что дверь снизу была отпилена, при открывании её нижняя часть проходила ровно над унитазом. Выйдя из-за стола, я на пьяном автопилоте быстро устремился в дабл и ударом ноги тут же вышиб дверь. Первые тридцать сантиметров дверь проскочила нормально, потом она ударилась во что-то мягкое, а потом раздался дикий вопль:

– А-а-а-а-а!!! Мама!!

Я вскочил на постамент и в дырке деревенского сортира увидел падающего карлика, летящего по унитазной трубе в районе первого этажа. Тут же послышался шлепок приземления в поносную жижу. Чтобы карлик не утонул, я оторвал от соседнего толчка деревянный круг и бросил его вниз. Круг ё*нулся прямо по башке елепута, он потерял сознание и чуть не захлебнулся в кале.

– Спасите! На помощь! Тону!

Я сбегал в ресепшен и тут же по телефону вызвал пожарную команду и МЧС. При помощи верёвок и багров пожарники извлекли частично бездыханное тело из дьявольской клоаки и бросили его на кафель. Карлики с любопытством обступили коллегу, а когда врубились, что он жив, стали орать и хлопать в ладоши:

– Ура, Гошу достали!

– Живой!!

– Клёва!

Чтобы отмыть карлика, пожарники окатили его ледяной водой из мощного брандспойта на манер Карбышева. После отмыва от кала и водной дезинфекции елепуты уложили карлика в постель, закутав одеялами.

После этого триллера мы решили прогуляться. Было около трёх ночи, когда весь моб припёрся на пристань. В море светились огоньками корабли, и тёплый свежий ветерок обдувал лица. Мы сели под памятником «Золотой Дюк» и прямо на скамейке отпороли одну из девок. После порева Боров философски заметил:

– Посмотри на Дюка с люка! Теперь это понятно! Потом мы купили у таксистов водки, выжрали и, не знаю как, очутились в гостинице. Утром я позвонил знакомому металлисту-менту, чтобы он за 100 руб. отыскал Юру Пальца. Этот парень был из Рязани, работал по типу частного сыска. Получив аванс, он с энтузиазмом тут же принялся за дело. Вскоре прибежал гонец, оборванец 10 лет:

– Юра сидит в кафе и хавает марципаны, Рязань у него на хвосте! Давайте деньги!

В этот момент Саша и Стас резались в карты на напульсник с шипами, выигранный у Лысюка. Саня был очень недоволен, что их прервали, поэтому тут же отвалил щелбана курьеру:

– Смотрите, ещё один Палец выискался! Город из одних мошенников! А дырку от бублика и уши мёртвого осла не хочешь? Вот когда его поймаем, тогда посмотрим!..

Мы взяли тачку и бросились в сторону мифического кафе, удача нас не подвела. Юра Палец жирно сидел в грязном кафе, жрал селёдку под шубой, пил молдавский коньяк «Белый аист», а также угощал марципанами страшноватую чернявую шлюшку. Он что-то ей солидно втирал, жестикулировал и манерно, как Ипполит Матвеевич Воробьянинов, затягивался сигарой.

Люберцы достали боровскую книжку и прочитали в ролях очередной попавшийся анекдот:

– «Сидят за столом два еврея, у одного из них недавно умерла жена.

– Изя, – говорит один, – тебе надо найти себе новую спутницу жизни.

– Я знаю, Абрам. Но мне надо, чтобы она обязательно болела астмой.

– Но зачем тебе больная астмой, Изя?

– Знаешь, Абрам, после Сарочки осталась куча лекарств!» Я сидел в тачке и в театральный бинокль наблюдал, что происходит в кафе. В один миг над Пальцем нависли два здоровенных шкафа! Его схватили, выволокли, запихнули в тачку и бешено помчались в гостиницу.

– Куда вы меня везёте???

– Не за нас будет сказано, а про тебя – на мясобойню! Мы тормознулись около «Цирковой» и потащили Пальца в номер. Юрок вырывался и орал, пытаясь привлечь к себе внимание прохожих и постояльцев отеля, я парировал его телеги:

– Спасите, уголовники на убой тащут! Позвоните в милицию!

– Юрок, харэ орать! Опять напился водки – веди себя смирно и проспись! Как концерт сегодня играть-то будешь? Вечно скандалы устраиваешь!

– А-а-а!!

Первый удар Юрику был в печень, потом по яйцам, в рожу, под дых и стулом по башке. Потом его перевернули вниз головой и вытряхнули содержимое карманов. В сортир имени карлика Гоши улетели паспорт, ключи, записная книжка и прочая х…ня. Было конфисковано 543 рубля, а также произведён допрос с пристрастием.

Пока Саша и Стас точили здоровеный тесак о гранитный подоконник, Юра с ужасом следил за их приготовлениями. Я задал ему несколько вопросов, в ответ он что-то мычал и жалобно хрипел:

– Воды! Воды!

– Не делайте мне смешно, вы же не любите пить простую воду! Скажи нам, Палец! Какая тебе выгода от того, что ты спи*дил деньги за два концерта, перессорился со всеми и нажил врагов?

– Воды! Воды!

– Например, если бы ты провёл все четыре концерта, то срубил в два раза больше бабла и щас солидно бы кутил с чернявой шлюшкой и жрал марципаны!

– Воды! Воды!

– Всего делов-то: поставить аппарат и продавать билеты… а теперь тебе светит мясобойня и…

– И?..

– И деревянный макинтош!

– О нет! Только не макинтош! Я всё расскажу… Палец понёс какую-то хе*ню, что его тоже кинули. Он клялся, что перенесёт концерты в другой зал, отдаст все деньги, что всё будет нормально. В результате он взбесил люберецких, и его отметелили ещё раз. Потом Пальца заперли на неотапливаемом чердаке, где его дико обосрали голуби и воробьи…

На утро следующего дня я сделал последнюю попытку организовать праздник для одесских металлистов, но тусовка не удалась. Мы съездили в пару залов, вели переговоры с директорами этих ДК. Они также оказались совковыми лохами, ублюдками и тугодумами. Чтобы не попасть в следующий переплёт, было решено, что надо валить из города. У нас была небольшая сумма от продажи громадного ящика мерчендайза и конфискованного бабла у Пальца, поэтому мы купили двенадцать плацкартных билетов и экологически чистые продукты: хлеб, баклажанная икра, сырки «Дружба» и дешёвый портвейн.

Напоследок Пальцу дали ещё немного пи*дюлей, он целый час валялся на полу и мерзко скулил, по нему ползали тараканы и клопы-кровопийцы.

Тараканы в ужасе зырили на Пальца и тёрли между собой:

– Слава богу, что с нами обошлись более гуманно, чем с Пальцем! Когда же они его будут резать и поджигать пластмассовым напалмом?!

– Как выжрут портвенюги, так и начнут жечь! Казалось, что Палец понимал, о чём тёрли тараканы, его начало трясти, он очень боялся таких слов, как «напалм» и «жечь»…

Пришёл елепут, Ящер подарил ему надувной круг, чтобы он не утонул в унитазе.

– Спасибо, Ящер! Ты настоящий друк!

Вскоре приехало такси, мы взяли баулы, гитарные кофры и попёрлись вниз.

На втором этаже Саня остановился:

– Паук, грузитесь в такси и ждите нас там. Мы забыли завершить одно дело.

Саня передал свою сумку Кириллу Люциферу, достал тесак и вместе со Стасом попёрся обратно наверх.

Мы стояли на улице около тачек, курили табак и тележили, как вдруг раздался дикий, душераздирающий вопль! Сверху открылось окно, и на асфальт что-то упало.

Мы подошли и дико ох…ли, это были пальцы Юры Пальца!

– Е*ать-копать! Вот какие они, оказывается!

– На сосиську похожи! Кыс-кыс-кыс!

Рядом пробегал кот, Костыль пнул ботинком палец, кот подумал, что это сарделька, схватил её и стал аппетитно жрать.

– Кыси понравилось! Наверно, вкуснятина!

Мы были рады, что покидали этот проклятый город, наполненный Пальцами, Брулями, тараканами и прочим калом.

Поезд тронулся, за окнами пролетали облупленные дома, раздолбанные улицы, деревянные шанхаи и деревья, на которых добропорядочные граждане вместе с румынами вешали ростовщиков и пальцев. Вскоре к нашей компании присоединился сумасшедший майор-афганец – контуженый десантура. Этот тип всю дорогу веселил нас интересными историями, а также рассказывал, скока и как он замочил душманов.

– Мы их мочили, мочили! Мочили, мочили! Вот так, пачками!

Для красочности повествований он взял у Стаса тесак, размахивал им и показывал, как он валил сарацинов. Потом он аццки затерроризировал хохла-проводника и двух цунарефов:

– Я сегодня добрый, не убиваю! Но могу и огорчитца! Давайте всё, чё есть!

У цунарков тут же были конфискованы абсолютно все деньги, еда и две бутылки коньяка «Белый аист».

Через 30 часов мы приехали в Москву, с вокзала все попёрлись по домам, а Саша и Стас с прихваченным из гостиницы электрическим утюгом отправились в Москонцерт, чтобы завершить ещё одно дело.

Вскоре они мне позвонили, на другом конце провода говорил Стас:

– А теперь по заявкам радиослушателей концерт артистов Москонцерта!

В трубке шли шорохи, мышиная возня, женские вопли и какие-то удары:

– А-а-а-а! Я не хочу в подвал!

– Зачем вы включили утюг?! Не надо! Я отдам все деньги!

– Ну?

– Вот они, в сейфе, вот ключ…

– А теперь в подвал…

– Не-е-е-е-т!

– Да!

Удар и тишина.

P. S. По словам депутата Владимирской областной думы Валеры Троллейбуса и рокера Винцента – Юра Палец в последующее время потерял ещё два пальца и вынужден был бомжевать и питацца из помоек. Чернявая шлюшка стусовалась с повстанцем и уехала в Урус-Мартан, где сгинула в аду. Директора цирка укусил бегемот, и тот умер от заражения. Брулю убило током, когда он коммутировал аппаратуру. Через два дня по нашем отъезде карлики усыпили своего админа и похоронили его в сортире имени Гоши. Контуженый десантура круто отличился во время Чеченской кампании. Тётки из Москонцерта некоторое время промышляли концертами пятого состава «Ласкового мая», в Набережных Челнах их ограбили и частично утопили в речке…