Полёт из Берлина

«…Утром вместе с Уве едем в Берлин. С похмелюги у всех дикий бодун. Набираем два ящика водки, пива, ликёров, бананового сока и молока. По дороге два часа рубимся в казино, где Паук увещевал всех, что выиграет миллион, и просаживаем там половину наших денег. В Берлин прибываем в полночь, всюду огни, реклама и куча проституток. Осматриваем Бранденбургские ворота и Рейхстаг, которые оказываются очень маленьких размеров, не как в фильмах. Центр города был разрушен во время войны, так что везде чисто совковые постройки без старинных прибамбасов. У Рейхстага выжираем водку. К двум ночи все вырубаются. Боров и Лысый идут осматривать местный street, где много дешёвых проституток (около ста марок), причём все выглядят как кинозвёзды. Лысый своим уголовным видом распугивает всех баб, а одна даже пожаловалась полисмену на то, что её грубо схватили одновременно за сиськи и жопу, а потом отпороли. Отлёт в Москву через восточно-берлинский аэропорт. Полное дерьмо. Нет ни одной коммерческой палатки, как два года назад у нас в совке. До свидания, Уве! До встречи, Германия!

(Из статьи репортёра В. Елбаева из журнала «Железный марш»)

Над головой тяжёлые дымные тучи теснятся и бегут, как стадо злобных чудовищ, внизу другое чудовище, разъярённое море. Белая пена судорожно сверкает и кипит на нём буграми и, вздымая косматые волны, с грубым грохотом бьёт в громадный, как смоль, чёрный утёс. Завывание бури, леденящее дыхание расколыхавшейся бездны, тяжкий плеск прибоя, в котором временами чудится что-то похожее на вопли, далёкие пушечные выстрелы, колокольный звон, раздирающий визг и скрежет прибрежных голышей, внезапный крик невидимой чайки. На мутном небосклоне шаткий остов корабля, всюду смерть. Смерть и ужас. Голова у меня закружилась, и я снова с замиранием закрыл глаза.

– Что это? Где мы?

– Мы в южном Берлине!

– Неси меня прочь, прочь отсюда. Домой! Домой!

Я весь сжался, стиснул лицо руками. Чувствовал, что мы понеслись быстрее прежнего, ветер уже не выл и не свистал, а визжал в моих волосах и прикиде. Дух захватывало.

– Встань же на ноги, – раздался голос Гретхен.

Я силился овладеть собой, своим сознанием, ощущал под подошвами землю и не слышал ничего, точно всё замерло кругом, только в висках неровно стучала кровь и со слабым внутренним звоном всё ещё кружилась голова. Я выпрямился и открыл глаза.

– Ну что, проспался?

Рядом со мной около иллюминатора сидел переводчик Бабчук.

– На, покури «Принца» и выпей вискаря.

В то время в самолётах разрешали курить и пить.

– Кстати, пока ты был в бессознанке, мы с Елбаевым отоварили твои 13 % в дьюти-фри. С тебя гешефт!

– ОК!

– Кстати, мы уже приземляемся в Москве.

Я автоматически махнул рукой, и Бабчук отжал из моего пакета блок сигарет и литруху вискаря. Я перевёл взгляд и увидел в кармане сиденья немецкую прессу. Сунул Бабчуку оставшуюся мелочь в DM, после чего он её зачитал вслух.

Криминальное чтиво

«Конец банды красных бригад!

Вчера полиция земли Бавария провела успешную операцию по нейтрализации банды красных бригад «Амазонка»! В ходе налёта на финансовый офис «Жертв холокоста» – 6 представителей банды «А» были убиты. Поначалу её главарю Гретхен из ГДР удалось скрыться.

В результате поисковой операции её удалось найти в одном из частных рок-клубов. Преступница скончалась от полученных ран до прибытия полиции».

Я вытащил с полки рюкзак и достал вырезки из газет от марта 1945 г.

На одной из картинок были изображены девушки из гитлерюгенда, подпись под фото гласила: «Амазонки возвращаются!» Несмотря на дикое пожелтение, все фотки были чёткими, некоторые на толстой мелованной бумаге, по всей видимости вырванные из журнала. Я снова решил рассмотреть «Амазонок» и обратил внимание, что они стоят на фоне крохотного озера и разломанного дуба. Мне показалось, одну девушку и озеро я где-то уже видел…