* * *

Удачная идея — учредить, вслед за “знаменской” премией, институтский кружок и альманах, назвав их именем Белкина. Белкин как бы есть, и как бы его нет и не бывало вовсе. Это суть русского. Мерцающее, не побежденное рассудком, странно любимое.

Но все-таки Иван Петрович Белкин был всегда, задолго до Пушкина. Пушкин нашел Белкина в траве, нагнувшись, гуляя. Так же, как Пастернак в той же траве вдруг обнаружил свои якобы простые стихи позднего периода.

Лучший литинститутский сборник, изящно оформленный, — славное детище Алексея Константиновича Антонова. Он читает хорошие лекции и пишет хорошие стихи, не похожие на свои лекции.

Думаю, что он учит свободе, как основе творческого поведения. Но эта свобода только тогда имеет смысл, когда в ее основе не поведение, а творчество. Антонов — поэт без эпитетов, по сути — включая, наверное, и стиль жизни, а не только стихи.

Иван Петрович Белкин никогда не видел Черного моря. Он поручил увидеть море севастопольцу по рождению Антонову и не прогадал.

Рад, что в число белкинской компании затесались и мои воспитанники с Высших литературных курсов. Да и студентам моим путь туда не заказан.