12. Знакомство с Баркерами

Я сделал Шэнне предложение в Диснейленде в канун Рождества. Я точно знал, какое ей хочется кольцо: у нее в комнате была картинка, и я купил его в «Картье». Это было кольцо с бриллиантом в четыре с половиной карата под названием «Луна», которое стоило 150 тысяч долларов, так что было бы идеально, если бы его доставил бронированный грузовик. Но вместо этого я носил его в кармане своей большой теплой жилетки, и всё, о чем я мог думать, – это как бы его не потерять и какой это будет провал, если всё-таки потеряю. Мы покатались на всех аттракционах, на которых обычно катались, чтобы провести день как обычно. Потом, когда стемнело, мы пошли в дом с привидениями. Каждый год на праздники его оформляют в стиле «Кошмара перед Рождеством», так что время и место для того, чтобы сделать предложение, были идеальные.

Каждый раз, когда мы ездили в Диснейленд, мы брали личного гида, чтобы нас не окружала толпа людей и мы могли кататься на аттракционах без очереди. В тот день я сказал гиду – его звали Ник, – что хочу пойти в дом с привидениями вдвоем с Шэнной. Так вот, мы вошли в портретную галерею, которая превращается в лифт, голос сказал: «Конечно, всегда есть мой путь», – свет погас и раздался гром. Время было подходящее: когда свет погас, я встал на одно колено. Кольцо я не потерял, и, когда свет зажегся, я сделал предложение. Она сказала «да», а потом сама встала на одно колено и достала кольцо для меня. Нам в голову пришла одна и та же идея. Мы катались еще пару часов, а потом пошли домой, напились и занялись сексом. Почти как каждый вечер.

Разница была только в том, что в тот вечер Шэнна начала планировать свадьбу. Теперь каждый день, который мы проводили вместе, она говорила только о свадьбе.

Становилось всё труднее расставаться с Шэнной, Лэндоном и Атианой, когда я уезжал на гастроли с Blink-182. Пока меня не было, Лэндон научился ходить. А когда я вернулся домой, Шэнна взяла его с собой в аэропорт, а он меня не узнал. Я подошел обнять его, а он заплакал. Меня это убивало. Когда я был дома, мне хотелось как можно больше времени проводить с Лэндоном, пришивать ему на одежду нашивки и делать ему ирокез из его коротеньких волос. Как только он научился держать палочки, я стал учить его играть на барабанах.

Но как бы мне ни нравилась идея никогда больше не оставлять малыша, у меня была работа, и скоро я снова полетел Австралию в турне с Blink-182. Расставаться с семьей мне было тяжелее всего, и в самолете, чтобы преодолеть душевную боль… я принимал таблетки. Я по-прежнему горстями глотал викодин, а там я стал принимать еще и оксиконтин, который был еще жестче. Иногда мы с Лил Крисом принимали его вместе в выходные – мы сидели на диване у меня в номере и залипали. Когда я принимал оксиконтин, мне казалось, что у меня тает лицо, а сам я разливаюсь на диване в большую плоскую лужу. Раньше Лил Крис должен был присматривать за мной, когда я принимал таблетки. Я говорил ему: «Чувак, ударь меня, если я не проснусь».

Теперь, когда Лил Крис принимал их вместе со мной, он отвечал: «Конечно. А ты меня, чувак». А потом мы вместе отключались. Поэтому я платил Джейку, одному из охранников группы, чтобы он сидел с нами и проверял, что мы всё еще дышим. Джейк вел трезвый образ жизни, и его работа заключалась в том, чтобы тусоваться с нами всю ночь и следить, чтобы мы не умерли.

В Австралии мы сняли клип на песню «Always», четвертый сингл с альбома без названия. Сюжет заключался в том, что мы все встречаемся с одной и той же девушкой, которую играла Софи Монк – певица и модель, которая тогда была на пике популярности в Австралии. На съемках я целовался с Софи, и Шэнна разозлилась.

«Почему они выбрали тебя?» – кричала она.

«Не знаю, детка. Так написано в сценарии. Я должен был с ней целоваться». Я-то, конечно, не расстроился, что мне нужно целоваться с Софи. Но я вел себя как джентльмен. Я целовал ее только тогда, когда это требовалось по сценарию. Странно целоваться перед камерой, когда на тебя смотрит несколько человек с объективами и осветительным оборудованием, а кто-то говорит: «Хорошо, вложите в это больше чувств». Но даже так было довольно весело. Мы могли бы потусоваться после съемок, но я отказался. Я собирался жениться[46].

Я вернулся домой после девятнадцатичасового перелета из Австралии и был не в себе из-за принятого ксанакса. Это было 14 ноября 2004 года, в мой двадцать девятый день рождения. Шэнна приехала за мной в аэропорт Лос-Анджелеса и сказала, что ведет меня на ужин, а это было круто. Я всегда искал развлечений после долгих перелетов. Бывали случаи, когда я прилетал на другой континент, и мы с Крисом шли куда-нибудь развлекаться, не ложась спать пару дней.

Шэнна привела меня в ресторан, о котором я никогда раньше не слышал. Не знаю, почему мы не пошли в «Мацухису», куда больше всего любили ходить, – просто она сказала, что это очень крутое место и она хочет меня удивить. Первое, что я заметил, – ресторан был как-то странно освещен: там было слишком светло и вообще странно.

Я предложил Шэнне викодина или экстази (с экстази я тоже начал экспериментировать). Она отказалась, а я решил, что сегодня мой день рождения, и прямо за столом принял экстази. Тут подошел официант и стал заигрывать с Шэнной. Она называла его «милый», а он называл меня парнем с интересной стрижкой. (У меня был ирокез.) Очевидно, это был бывший Шэнны: он флиртовал с ней и то и дело упоминал мою прическу.

Я сказал Шэнне, что если официант еще раз ляпнет что-то подобное, то я ему отвечу. Она пошла в туалет, а официант уселся со мной за стол и стал докапываться. Наконец я говорю: «Пойдем выйдем?» Я вскочил и готов был опрокинуть стол. Тогда вышел Эштон Кутчер и сказал: «Кажется, кому-то пора остыть». Оказалось, что это розыгрыш, который снимали на скрытые камеры для телешоу «Подстава», а «бывшим» Шэнны был Ахмед Ахмед, комик-стендапер.

Думаю, они не ожидали, что я так быстро взбешусь. Я чувствовал себя довольно разгоряченным даже после того, как вышел Эштон. У меня ушла минута, чтобы осознать, что всё это просто шутка. «Официант» потом всю ночь до меня докапывался, пытаясь разозлить. Мой внутренний голос по-прежнему говорил: «Врежь этому парню», – не потому что он подкатывал к Шэнне, а потому что он сломал мне кайф[47]. Сейчас, оглядываясь назад, я вижу, какая это была смешная ситуация. Мы вышли из «ресторана» и отправились в «Дайм», бар моего друга Энди. Пришел папа, и мы вместе отпраздновали мой день рождения.

На следующий день рождения папы я ездил на встречи в «Famous» и придумал сделать для него кое-что интересное, чего я еще никогда для него не делал. Я попросил его спуститься на склад, а потом попросил Лил Криса нанять двух лучших стриптизерш в Лос-Анджелесе. Я сказал папе, что скоро приду и чтобы он подождал меня в офисе. Тут входят две горячие цыпочки – сначала папа не знал, что они стриптизерши, но, когда они стали сбрасывать одежду, он догадался. Мы с Крисом убежали, хохоча до упаду, и нам было любопытно, как он отреагирует, – мы думали, он застесняется. Через пятнадцать минут одна стриптизерша выбежала в слезах и сказала, что он шлепал ее и кусал за сосок. Мы с Крисом были шокированы и впечатлены – оказывается, папа был еще ого-го. Я заплатил стриптизерше вдвое больше, чем договаривались, а у папы был один из самых запоминающихся дней рождения.

К нам в гости приехал мой друг Джесс Игнатович. Он продюсировал телешоу «Дневник» на MTV, где показывали день из жизни разных музыкантов. В одной серии показывали Blink-182, и на съемках мы с Джессом подружились. Он стал режиссером первых двух клипов Transplants, на песни «Diamonds and Guns» и «D.J. D.J.». Тогда на MTV шла очень популярная передача «Молодожены» с Ником Лешэем и Джессикой Симпсон. Мы с Шэнной говорили о создании своего реалити-шоу. По сути, наша жизнь уже превратилась в телешоу, и я был готов показать миру, как мне нравится быть отцом. Джессу эта идея сразу понравилась. Через неделю после нашего пятнадцатиминутного разговора он снял пилотный выпуск, и он получился круто. Тогда в реалити-шоу не было сценариев – всё было абсолютно естественно.

Мы назвали его «Знакомство с Баркерами». Ни с кем другим я бы на такое не решился, а Джесса уважал и доверял ему. Перед камерой мы с Крисом были сами собой: занимались делами бренда «Famous», ездили на концерты с Transplants и Blink-182, работали целыми днями, расклеивали стикеры «Famous» по всему городу и сеяли хаос. Думаю, круто, что люди увидели, какая динамика в наших отношениях с Крисом, какие мы сумасшедшие и забавные и как мы суетимся.

Мы с ним были неразлучны; Шэнна очень ревновала меня к этим отношениям, и, думаю, жена Криса чувствовала то же самое. Иногда я говорил Крису: «Можешь не приходить до восьми-девяти утра завтра», – а он приходил в шесть и мыл машину. Я просил его перестать мыть машину: «Ты больше этим не занимаешься – ты должен звонить кому-нибудь другому и вызывать его помыть машину, а потом говорить ему, что она недостаточно чистая, и заставлять его всё переделывать».

Не знаю, виновато ли в этом реалити-шоу, только планирование свадьбы с Шэнной становилось всё труднее. Нам пришлось нанять первоклассного голливудского организатора свадеб. И это обернулось катастрофой. Мы хотели создать красоту и праздник, а вылилось это в сплошные хлопоты.

В телешоу «Знакомство с Баркерами» неплохо показана динамика происходящего.

«Трэв, нам нужно поехать на встречу с организатором свадеб». – «Хорошо, встретимся там?» – «Нет, отвези меня».

Я бросал заниматься записью в студии или какими-то другими делами и заезжал за Шэнной, а потом мы ехали на встречу с организатором свадеб. Мы приезжали в ресторан на встречу, и я говорил ей: «Я приду через десять минут». Я садился в машину, выкуривал пару косяков и шел в ресторан под кайфом.

В телешоу это заметно: на встречах с организатором свадьбы я сижу как торчок. И всё время говорю: «Ага, ага, да, конечно, да». Просто соглашайся: это единственный способ выиграть на этих гребаных встречах, сделав их максимально безболезненными. Вместо того чтобы праздновать, что мы становимся настоящей семьей, мы спорили о том, какого цвета будут воздушные шары и розовые лепестки, какие будут скатерти, какая будет музыка и будем ли мы строить площадку над бассейном за сто тысяч долларов, чтобы пожениться прямо над бассейном. Безумие.

Когда снимаешься в реалити-шоу, люди возникают из ниоткуда и пытаются оказаться как можно ближе к тебе – все хотят попасть в кадр. Это просто нелепо.

Шэнна часто покупала одежду в одном бутике. Каждый раз, когда она туда приходила, там оказывался один чувак и пытался влезть с ней в кадр. Наконец Шэнна заявила владельцам, что ему нужно вести себя посдержаннее: «Кто, черт возьми, этот странный парень, который всё время оказывается здесь, когда я здесь? Это отстой, понимаете? Мне от этого некомфортно».

В следующий раз, когда Шэнна туда пришла, он ворвался в примерочную и стал кричать на нее, когда она была наполовину раздета: «Какого хрена, сука? Лучше перестань говорить обо мне всякое дерьмо. Я знаю, где вы, ублюдки, живете, я знаю, где вы женитесь. Тебе и твоему старику стоит почаще оглядываться».

Мне позвонила Наташа, которая работала помощницей Шэнны. Наташа плакала, и я услышал, как на заднем плане плачет Шэнна. Наташа говорит: «Я тебе кое-что скажу, только обещай, что не выйдешь из себя». – «Не-а, – говорю я. – Сначала скажи, в чём дело, я потом я решу, выходить из себя или нет».

Она всё объяснила, и я повесил трубку. Я позвонил в бутик и сказал: «Не знаю, понимаете ли вы, ребята, что вы наделали, но у вас большие проблемы». Я сказал, что они должны дать мне номер телефона парня, который это сделал. Я позвонил ему и сказал: «Нам с тобой нужно встретиться и поговорить. Мне нужно встретиться с тобой лицом к лицу, потому что то, что ты сделал, отвратительно и недопустимо».

Ему было по барабану. Он говорит: «Что, придурок, у тебя какие-то проблемы?»

«Больше, чем проблемы. Я готов с тобой встретиться. Мне плевать, насколько ты большой и какая у тебя банда. Скажи мне, где мы можем встретиться».

Потом к телефону подошел другой парень. Он сказал мне, в какой банде состоит, и закричал: «Что тебе нужно, ублюдок?» Пугал меня своими дружками, угрожал, что убьет, то-сё.

Я говорю: «Просто скажи, где хочешь встретиться». Он угрожал мне и моей семье, забрать такие слова назад было нельзя.

Я позвонил Шэнне и сказал ей: «Останься дома, присмотри за детьми, запри двери. Меня не будет дома вечером». Я позвонил своему брату Скинхеду Робу и всё рассказал, а потом мы пошли к своему другу Поли, который состоял в одном из самых суровых байкерских клубов в мире. Мы с ним хорошо ладили, и в тот вечер мы собрали целую шайку: семь или восемь самых страшных парней, которых я только видел в своей жизни. Скинхед Роб посмотрел на всех и сказал: «Если кто-то из вас, ублюдков, не готов сегодня умереть, вам придется сейчас же уйти. Мы не возьмем того, кто не готов сегодня умереть».

Мы все сели в фургон. У нас было столько боеприпасов и оружия, что мы напоминали спецназ. Если бы нас остановила полиция, то я, вероятно, сел бы в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Через три дня мы с Шэнной должны были пожениться, так что я хотел всё уладить заранее – последнее, чего бы я хотел, – это чтобы кто-то стрелял в моих друзей и близких у меня на свадьбе.

Поли позвонил по телефону – он знал одного из членов этой банды, потому что они с ним вели какие-то дела. Он узнал, что банда на самом деле связана с тем парнем, который платил им зарплату. Мы попытались встретиться с ними на заправке, но они не появились. Мы катались до четырех утра, но так их и не нашли. Либо мы друг друга не поняли, либо они нас просто избегали[48].

Я всюду таскал с собой пистолет. Мы с Лил Крисом постоянно ходили на стрельбище – я хотел научиться стрелять, потому что знал, что происходит какая-то дичь. Может, мы курили слишком много травки. Как-то раз, когда мы с Крисом были на стрельбище, туда пришла целая куча головорезов и вылупилась на нас. Нас было двое, а их девятеро, и мы находились на стрельбище с настоящим оружием. Мне показалось, что это самое лучшее место, чтобы кого-нибудь пришить, и решил, что они нас выследили. Оказалось, что мы просто попали в плохой район, а пялились они на нас потому, что мы были единственными белыми. У меня была паранойя.

Так вот, наступил день моей свадьбы, а от тех ребят не было никаких вестей. У нас с Шэнной была свадьба в тематике «Кошмара перед Рождеством» – а чего она не знала, так это того, что я шел к алтарю с пистолетом в кармане пиджака. Я пришел с оружием на собственную свадьбу. В числе гостей были байкеры в цивильной одежде, и у половины моих шаферов тоже было оружие. Там были киллеры в костюмах, которых никто никогда не видел.

«Кто эти парни, Трэвис?» – спросила Шэнна.

«Да так, мои друзья, которые решили прийти на свадьбу». А один из приятелей Шэнны был из другого байкерского клуба.

Так вот, на моей свадьбе лицом к лицу оказалось два байкера из враждующих байкерских клубов – и это могло бы закончиться кровопролитием. К счастью, все вели себя почтительно и сдержанно.

Я в тот день принял слишком много таблеток и был практически не в себе. Я старался держать себя в руках, потому что собралось около трехсот гостей, включая Марка, Тома и моего отца. Я подошел к алтарю с пистолетом в кармане. Мой сын Лэндон бежал за мной по проходу в таком же костюмчике, как у меня, только маленьком, – и всё, о чем я мог думать, – это как будет ужасно, если с ним вдруг что-нибудь случится. Это был самый тяжелый вечер в моей жизни – как нам вообще удалось в такое влезть? Двое моих лучших друзей весь вечер присматривали за Лэндоном. В глубине души я ждал, что начнется стрельба[49].