Братские могилы

Когда все деревянные дома стали разбирать на дрова, нам с мамой дали квартиру на Петроградской стороне. Мы пришли туда, а там ни одной живой души в доме, все умерли. Смерти мы не боялись, нет. Боялись за близких. Дети боялись одни остаться, боялись, что мама не вернется домой. Особенно было страшно, когда налетали бомбардировщики. По динамику неслось: «Внимание, внимание, говорит местный штаб противовоздушной обороны. Воздушная тревога!» – и так несколько раз в день. До трехсот самолетов ежедневно около семи часов вечера прилетали и бомбили жилые районы. Это было ужасно – вся земля тряслась, стекла вылетали из окон, стоял гул непостижимый.

Вокруг все дома оказались разрушены прямыми попаданиями снарядов, а наш дом на Полозова, 22 до сих пор стоит. Это бабушка меня хранила.

Топить было нечем, и мама, уходя на работу, оставляла меня в ванне. И я с утра до вечера лежала голодная в ванне на перине и ждала ее. Она приходила с работы и первым делом кричала: «Катенька, жива? – и скорее бежала в ванную: – Жива, слава Богу». Потом брала два бидончика и в один набирала снег, в другой – угольки и топила «буржуйку». Попьем мы кипяточку и хлебушка поедим. Вот так мы и жили.

Конечно, много народу умирало. По улице Ленина постоянно шли грузовики, груженные трупами, хоронить было сложно, поэтому морги устраивали везде – и в подвалах, и во Дворце пионеров, и даже в Зимнем дворце. Люди умирали, их выносили на улицу. По городу ездили специальные машины, забирали покойников и увозили на Серафимовское или Пискаревское кладбище. Многие люди, предчувствуя смерть, сами шли ближе к кладбищу, дорога туда была усыпана телами, ведь многие не доходили, умирали. На кладбище работали саперы из ПВО, которые взрывали землю, и в эти рвы сгружали трупы и зарывали.

Над ним оркестры не рыдали,

Салют прощальный не гремел,

А так как досок не достали,

Он даже гроба не имел.

И даже собственной могилы

Ему не довелось иметь.

У сына не хватило б силы,

Его б свалила тоже смерть.

Но тут другие люди были,

И сын пошел с лопатой к ним,

Все вместе к вечеру отрыли

Одну могилу – семерым.

И знали люди, обессилев,

Но завершив печальный труд,

Могилы общие в России

Недаром братскими зовут.