Северное восстание 1569 года

Для Елизаветы прибытие в Англию Марии стало со временем крайне неудобным. Дело в том, что до сих пор она держала английских католиков под контролем, но теперь буквально сделала им подарок – теперь у них был номинальный лидер, вокруг которого они могли объединяться, восставать и плести заговоры против нее. Елизавета все еще надеялась, что умеренность ее правления сделает варварские наказания за измену короне давно забытым прошлым. Спустя десять лет после ее восхождения на престол эти надежды улетучивались. Мария Стюарт стала той единственной искрой, которая буквально взорвала английский католицизм.

Северные графы-католики не собирались больше быть лояльными по отношению к протестантке королеве, которая находилась где-то далеко в Лондоне. Они готовы были мириться с ней только в одном случае – если она оставляла их в покое. Но она слишком долго, как и ее отец Генрих VIII, угрожала и запугивала графов, отбирала по кусочкам, год за годом, их независимость, тем самым доведя их терпение до предела. Теперь они стояли перед выбором – патриотизм или католицизм.

Все началось с того, что в июне, через месяц после прибытия Марии в Англию, Томас Говард, 4-й герцог Норфолк, получил от ее посланника необычайное предложение – жениться на ней, стать королем Шотландии и взять правление страны в свои руки, в то время как их общие дети станут законными наследниками английского престола. Тут надо напомнить, что герцог был кузеном Елизаветы (они оба были правнуками Томаса Говарда, 2-го герцога Норфолка), и рассматривался в католическом мире как наиболее достойная кандидатура на английский престол. Но тут было одно маленькое «но»: и Норфолк, и Мария Стюарт уже три раза побывали под венцом. И хотя Папа Пий был готов аннулировать ее последний брак с заключенным в тюрьму мужем, графом Босвеллом, сама идея трижды женатых короля и королевы, желающих привести Англию обратно к католицизму, казалась довольно проблематичной. А если еще учесть, что Норфолк был не католиком, а протестантом, что он скрыл во время переговоров, то это совсем не делало его идеальным кандидатом.

Но почему тогда обратились именно к Норфолку? Оказывается, все дело было в его титуле – он был единственным уцелевшим герцогом в Англии, в то время как все остальные были казнены во время правления Генриха VIII и его детей Эдуарда и Марии. Он также был самым богатым землевладельцем, значительно увеличившим свое состояние за счет трех удачных браков. Но странное дело – в течение короткого времени он трижды стал вдовцом и отцом пяти детей. От первой жены Марии Фитцалан, которая умерла через год после свадьбы, он получил замок Арундел. Вторая жена Маргарет Одли умерла через 5 лет после свадьбы, оставив ему детей и замок Одли Энд. А третья жена, вдова богатого барона Елизавета Лейбурн, умерла во время родов через семь месяцев после свадьбы.

Но 33-х летний герцог Норфолк не сдавался и подумывал о четвертом браке. Предложение от посланника Марии показалось ему довольно привлекательным, хотя и опасным – у него в кармане лежала полномочная королевская бумага, в которой говорилось, что всякий, кто женится на Марии Стюарт, будет тут же осужден за измену. Герцог не был природным бунтарем, к тому же он не сомневался в справедливости обвинений против Марии в убийстве и прелюбодеянии. Но большие амбиции создают странные союзы…

Слухи об этом предложении быстро достигли Елизаветы, и она тут же вызвала кузена в суд, предоставив ему два шанса на чистосердечное признание, но оба раза он отверг все обвинения. И тогда у королевы закрались подозрения: а вдруг это нечто большее, чем тайный план женитьбы? Вдруг это заговор… свергнуть ее с престола? Ее подозрения еще больше усилились, когда Норфолк, совершенно неожиданно, покинул королеву во время ее летней поездки по стране, а вместо этого вернулся в свою лондонскую резиденцию Чартер Хаус.

Интуиция и на этот раз ее не подвела – в стране действительно плелся заговор. И центром паутины были две богатые северные дамы-католички – Анна Сомерсет, графиня Нортумберленд, и Джейн Говард, графиня Вестморленд, которые знали о королевском дворе не понаслышке и были связаны с ним кровными узами. Джейн Говард была родной сестрой герцога Норфолка, а мать Анны Сомерсет, Люси Невилл, была не только фрейлиной Анны Болейн, но и любовницей Генриха VIII. В то время как муж Анны, Томас Перси, был племянником того самого Генри Перси, 6-го графа Нортумберленда, который был женихом Анны Болейн.

И вот теперь эти две женщины намеревались поднять весь север. Их главной целью было освободить Марию Стюарт из заточения, выдать ее замуж за герцога Норфолка, а затем возвести их обоих на английский престол. Анна даже убедила своего мужа, Томаса Перси, 7-го графа Нортумберленда, возглавить восстание. Он долго сопротивлялся, пока слуги не убедили его, по наущению Анны, что его окружают враги. Затем супружеская пара отправилась в дом Джейн Говард и ее мужа Чарльза Невилла, 6-го графа Вестморленда, и убедили графа взять в руки оружие. Именно с этого момента и началось знаменитое Северное Восстание. И хотя Анна Сомерсет была беременна пятым ребенком, она, по свидетельству барона Хансдона, возглавлявшего королевские войска, «была крепче и отважней своего мужа, и скакала на лошади среди повстанцев как угорелая».

Обе семьи могли иметь прекрасную и безоблачную жизнь. Томас Перси был достаточно богат, чтобы беспечно жить в своем графстве Нортумберленд с красавицей-женой и четырьмя прелестными детишками. Чарльз Невилл и Джейн Говард имели пятеро детей. Оба графа вышли из богатейших благородных кланов Перси и Невиллов, которые играли ведущую роль в войне Алой и Белой Розы – еще до прихода к власти Тюдоров. И вот теперь эти две родовые семьи решили поставить на карту все свое благополучие, и все это ради высшей власти, о которой они были наслышаны из своих семейных преданий, и на которую, по их убеждению, они имели полное право. Амбиции так сильно их подстегивали, что им даже не хватило терпения дождаться ответа от Папы Римского, к которому они обратились за советом.

Герцог Норфолк сначала согласился на участие в заговоре, но в последний момент испугался и отправил Томасу Перси письмо, в котором слезно умолял отменить восстание. Но было уже поздно. В полночь 9 ноября 1569 года церкви по всему северу Англии начали звонить в колокола, что послужило знаком для заговорщиков. Со знаменами Пяти Ран Христа и крестами на доспехах они начали свой крестовый поход, объявив Елизавете священную религиозную войну. Уже на следующий день восставшие графы вошли в город Дарэм, взломали двери главного кафедрального собора и совершили акт преднамеренного неповиновения, разорвав и бросив в костер протестантские Библии и молитвенники, а затем отслужили католическую мессу. Их следующим шагом было освободить Марию Стюарт из замка Тутбери, и, если им будет сопутствовать удача, в их руках будет не только половина Англии – у них будет вторая королева.

Для Елизаветы потеря Дарэма была полной катастрофой – город был главной крепостью против нашествия со стороны Шотландии, и поэтому действовать надо было быстро и решительно. Она в очередной раз перевела свою кузину поближе к югу – в город Ковентри, который был центром протестантизма и потому вне досягаемости восставших, а затем организовала быстрое развертывание войск на севере. Возглавлял войска Генри Кэри, 1-й барон Хансдон, племянник Елизаветы. Тот самый Генри, сын Марии Болейн, которого Генрих VIII отказался признавать своим сыном…

Тем временем восставшие графы уверенно продвигались на юг, планируя захватить город Йорк и ожидая, что к ним присоединится местная знать. Но тут пришли плохие новости – южные лорды под предводительством графа Суссекса сплотили против них свои ряды и теперь двигались вместе с войсками барона Хансдона из Йорка. Соотношение сил было неравным – 7-тысячное королевское войско плюс следовавшие за ними еще 12 тысяч человек под командованием барона Клинтона против плохо организованной 4-х тысячной армии восставших. Под натиском такой мощной силы северная армия просто разбежалась, а графы Перси и Невилл направили своих коней в Шотландию.

Елизавета ликовала! И хотя она не собиралась преследовать восставших католиков за такое неслыханное неповиновение, но тут, на горе им, Папа Римский Пий V в своей булле «Regnans in Excelsis» от 25 февраля 1570 года объявил королеву Англии еретичкой, отлучил ее от церкви и дал свое благословение всем верным католикам: они должны делать все возможное, чтобы сбросить ее с престола. Елизавета не могла такое потерпеть и дала свое «благословение», в жестокости наказаний превзойдя своего отца Генриха. На север полетели приказы: «Не оставляйте ни одного человека безнаказанным. Тела должна быть выставлены на обозрение и оставаться там до тех пор, пока полностью не сгниют». Всего было казнено 750 человек, и на севере не осталось ни одной деревни, в которой не пострадал хотя бы один человек.

Предводитель восставших Томас Перси был схвачен шотландским графом Мортоном, одним из регентов юного короля Якова VI, который через три года продал его английскому правительству за две тысячи фунтов. Его перевезли в Йорк и предложили жизнь в обмен на покаяние и отказ от католицизма, но Перси предпочел умереть, и 22 августа 1572 года ему отрубили голову. Все его земли были конфискованы и переданы верным протестантам Елизаветы. И только через 300 лет, 13 мая 1895 года, Томас Перси был причислен Римским Папой Львом XIII к лику святых, и ежегодно 14 ноября в трех северных графствах, включая его родной Нортумберленд, проходит фестиваль, целиком посвященный графу.

Его жена Анна Сомерсет, последовавшая за ним в Шотландию, в июне 1570 года родила в Абердине дочь, которую назвала Марией. Но когда ее мужа выдали шотландскому регенту Мортону, она с ребенком бежала на континент, оставив трех старших дочерей в Англии на попечении брата ее мужа – Генри Перси, ставшего впоследствии 8-м графом Нортумберлендом. Прибыв 31 августа в бельгийский город Брюгге, что в провинции Западной Фландрии, Анна попросила денег у Папы Пия V и испанского короля Филиппа II для выкупа мужа. Папа дал ей 4 тысячи британских золотых крон (крона приравнивалась к 5 шиллингам, а фунт – к 20 шиллингам), а король Филипп выслал ей 6 тысяч кёльнских марок (одна марка равнялась полфунта). Но все было напрасно – ее мужа все равно казнили. Анна осталась в изгнании до конца жизни, получая пенсию от короля Филиппа, и умерла в октябре 1596 года от черной оспы в одном из монастырей города Намюра. Но даже в изгнании она вела кипучую деятельность – встречалась с католиками, писала прокламации и даже пыталась организовать замужество узницы Марии Стюарт с Доном Хуаном Австрийским, незаконным сыном Карла V и сводным братом Филиппа.

Их сообщник Чарльз Невилл, граф Вестморленд, какое-то время прятался в шотландском замке у лорда Керра, но когда Нортумберленда схватили и выдали Елизавете, он тоже сбежал во Фландрию (тогда Испанские Нидерланды), где и жил до конца жизни в изгнании, на крохотную пенсию от испанского короля. Оттуда он продолжал участвовать в заговорах против Елизаветы, а в 1588 году командовал эскадроном в 700 английских беглецов в составе огромной армии герцога Пармы, которая собиралась воссоединиться с испанской Армадой. Ему так и не суждено было больше увидеть жену Джейн Говард и детей, его огромное состояние было конфисковано короной, а сам он умер в ноябре 1601 года, забытый всеми, без единого пенса в кармане. Его жену Джейн Говард тоже постигла несладкая участь. Несмотря на активное участие в северном восстании, она почему-то ожидала, что королева ее простит. Но вместо прощения ее пожизненно посадили под домашний арест и выдали годовую пенсию в 200 фунтов. Она умерла раньше своего мужа – в июне 1593 года, и была похоронена в Кеннингхолле, графство Норфолк. При новом короле Якове ее дочерям, Екатерине и Анне, тоже были назначены пенсии.

А что же наш единственный английский герцог, который был центром всего заговора? Норфолк был арестован и отправлен в Тауэр, но доказать его измену короне так и не смогли, поэтому через десять месяцев его выпустили и посадили под домашний арест. Доказательства его вины появились только через три года.