97
Книжный магазин Пьера Лагарда находился на бульваре Гамбетты в Каоре. «Вся жизнь впереди» как раз получила Гонкуровскую премию, когда Лагард обратил внимание, что какой-то темноволосый молодой человек стал его постоянным посетителем: приходит и рассматривает книги в витрине. Это его заинтриговало, и он побежал поделиться новостью со своим коллегой, владельцем «Дома прессы» Шарве. Последний поведал ему, что тот же незнакомец не раз бывал у него в магазине: расспрашивал, покупают ли книгу Эмиля Ажара.
Магазин Лагарда стоял напротив офиса департаментского отделения газеты «Депеш дю миди», и Пьер частенько заглядывал к редактору Мартену Мальви, с которым был в приятельских отношениях. Мальви был накоротке с Жаком Бузераном; отец Бузерана Леон{743}, которого все звали Тото, открыл фотолабораторию на улице Фош в Каоре и сотрудничал с департаментским отделением газеты «Депеш дю миди». Однажды тот поделился с ним секретом: Эмиль Ажар живет в Каньяк-дю-Кос и приходится зятем г-ну Барро. Мальви даже позвонил Барро в присутствии Лагарда, сообщил, что они раскрыли тайну его зятя, и попросил познакомить с ним. Но Барро ничем не мог помочь, потому что Поль на тот момент находился в Лондоне. Мальви невозмутимо ответил, что ему очень жаль, но в любом случае до 22 часов (когда завершалась печать очередного выпуска) на первой полосе газеты будет помещена статья, из которой на следующий день все узнают, что Эмиля Ажара на самом деле зовут Поль Павлович.
Павлович не замедлил объявиться и начал давить на Мартена Мальви, чтобы тот не печатал статью до его возвращения; за эту услугу он обещал дать ему интервью с условием, что его настоящее имя не будет раскрыто. Встреча была назначена на 21 час того же дня и, разумеется, должна была состояться вдали от любопытных глаз. Пьер Лагард предложил устроить ее у себя дома. Приехав, Поль припарковал красный «Фольксваген» Ромена Гари у рынка и пошел к Лагарду пешком. Беседа длилась часа полтора и прошла в напряженной обстановке, после чего участники конспиративной встречи чокнулись и потом до часа ночи жевали сэндвичи на кухне у хозяина. Конечно, Мартен Мальви не понимал, почему Павлович так нервничает. Они шли вместе до моста Валантре, где и распрощались. На следующий день Мартен Мальви взял интервью у Анни в присутствии фотографа.
Интервью с Эмилем Ажаром вышло в номере «Депеш дю миди» от 21 ноября. На прямой вопрос: «Мы не будем разглашать Вашего имени, но скажите по крайней мере, Вы действительно Эмиль Ажар?» — Павлович ответил: «У вас нет доказательств, что Эмиль Ажар — это я. Даже если вы силой приведете меня в издательство, там вам ответят только то, что я передавал им рукописи и корректуру. Но им самим неизвестно, какова моя истинная роль в этом деле. А уж вам-то что до того, приятель?»
Парижские газеты — «Орор», «Фигаро», «Монд»{744} — не были связаны в отличие от Мальви никакими обязательствами, а потому немедля напечатали сенсационную новость: Эмиля Ажара на самом деле зовут Поль Павлович, и он родственник Ромена Гари. Сообщалось также, что писатель незадолго до того встречался со своим адвокатом Жизель Алими и передал ей написанное от руки заявление, в котором подтверждал свое «окончательное решение отказаться от Гонкуровской премии». На следующий день «Жизель Алими передала эту бумагу председателю жюри. Кроме того, она поставила в известность издательство „Меркюр де Франс“, направив туда аналогичное письмо».
Председателем Гонкуровской академии тогда был Эрве Базен; он выступил с заявлением по поводу Эмиля Ажара:
1. Поскольку г-н Ажар дал интервью, зная, что является претендентом на получение Гонкуровской премии, но не высказав ни малейшего намерения отказаться от нее, академия примет его отказ к сведению лишь по получении рукописного заявления от г-на Ажара с должным образом заверенной подписью.
2. Академия выносит решения по книгам, а не по их авторам. Нельзя ни отказаться от Гонкуровской премии, ни принять ее, точно так же как нельзя отказаться от рождения и смерти. Г-н Ажар в любом случае останется лауреатом Гонкуровской премии, хотя он в полном праве не указывать этого на обложках своих книг.
3. Тем не менее, ввиду того что Гонкуровская премия дает автору награжденного произведения большую популярность, а отказ от нее становится для него дополнительной рекламой, а также принимая во внимание два предыдущих случая отказа, когда авторы, невзирая ни на что, сохранили за собой права, академия рекомендует г-ну Ажару отказаться также от доходов от продажи книги и передать их, например, на благотворительность в Общество литераторов.
А ведь Павлович говорил в интервью Мартену Мальви: «Я никак не могу пренебрегать деньгами. Слишком долго я за ними гонялся. В этом отношении я буду счастлив получить Гонкуровскую премию, потому что это означает большие прибыли».
В «Монд» была напечатана небольшая статья Ивонны Баби, в которой она советовала читателям: «Давайте оставим все эти споры хроникерам, а сами откроем роман „Вся жизнь впереди“, чтобы услышать голоса Ажара, Момо, мадам Розы, ведь только их нам всем следует сегодня слушать».
Теперь все были в курсе, что Поль Павлович — родственник Ромена Гари. Гари заперся у себя, игнорируя своры репортеров, днем и ночью осаждавших его дом. На следующий день, увидев, что журналисты не собираются уходить, он серьезно встревожился и позвонил Павловичам. Трубку взяла Анни; от нее Гари узнал, что Поль отправился на поезде в Париж Катастрофа! На рю дю Бак его уже ждали. Анни поручила одной из своих парижских подруг встретить ее мужа на Аустерлицком вокзале.
Утром на следующий день Поль позвонил Ромену Гари из кафе. Услышав голос своего племянника, Гари воскликнул:
— Доброе утро, милая! Нет, не сейчас, я очень занят!
— Они всё еще у тебя?
— Да! Они все здесь, у меня. Представляешь, они разыскивают Поля… Ждут, когда он здесь появится… Я им сказал, что он не вернется, а они ничего не желают слушать… сидят на лестнице…
— А ты как? Всё в порядке?
— В порядке. Работы многовато… а так всё в порядке. Послушай, зайка, перезвони мне попозже. Целую.
— После обеда?
— Хорошо, киска, целую{745}.
Первую фотографию Павловича напечатали во всех газетах.
Около трех часов дня Гари сообщил Полю, что путь свободен, и тот поднялся к нему с черного хода. Они разговаривали в спальне. Гари был в довольно хорошем настроении: ему удалось убедить журналистов, что не стоит ждать Павловича, поскольку он очень впечатлительный человек и их преследование стало для него невыносимым.
Позже ему позвонил репортер «Франс-Интер» и спросил, не помогал ли он Павловичу писать. «Идите вы к черту!» — рявкнул Гари в ответ и повесил трубку. В нем проснулся былой хулиган, тот, который был автором «Вина мертвых» и «Буржуазии».
Линда Ноэль, одна из подруг Гари, рассказывала тогда каждому встречному и поперечному, что однажды летом в Симарроне видела, да, да, собственными глазами видела рукопись «Голубчика». Гари отреагировал на это в своей обычной провокационной манере: «Если эта дама и видела что-то у меня дома, это могло быть только мое причинное место»{746}.
Гари собирался в Женеву и перед отъездом посоветовал Полю дать журналистам выволочку, если они совсем обнаглеют. Такой случай представился Павловичу у киоска в нескольких сотнях метров от рю дю Бак, на углу бульвара Распай и улицы Севр: пришлось дать оплеуху надоедливому папарацци, который его окликнул: «Месье, месье! Это правда, что вы Эмиль Ажар?» У гостиницы «Лютеция» Поля начали преследовать ребята на мотоциклах. Они сопровождали его до улицы Сен-Пьер, а потом по улице Гренель, выкрикивая на ходу: «Месье Ажар! Месье Ажар!»
В тот же день, 26 ноября, главный редактор газеты «Монд де ливр» Жаклин Пиатье, припоминая, что у Ромена Гари не так давно вышла книга под псевдонимом Шайтан Богат, решила докопаться до сути происходящего. Она позвонила писателю и попросила его о встрече в ближайшее время{747}. Гари предложил посетить его ближе к полуночи. Жаклин приехала в сопровождении Бертрана Пуаро-Дельпеша, который остался ждать в машине у входа в парк Ларошфуко. Гари встретил ее в длинном белом арабском халате, который придавал особую яркость его небесно-голубым глазам и густым темным волосам, в которых блестели серебряные нити. Он церемонно провел гостью в гостиную, обитую мехами, и молча уселся напротив нее. После минутного колебания Жаклин Пиатье сказала, что в связи с делом Эмиля Ажара всё чаще всплывает его имя. Как это понимать?
Гари ничего на это не ответил, а просто взял с журнального столика листок бумаги и театрально вывел на нем: «Я заявляю, что не являюсь Эмилем Ажаром и никоим образом не участвовал в написании произведений этого автора. Ромен Гари». Уже протягивая листок Жаклин, он приписал ниже: «Будь это неправдой, я поступил бы точно так же!»
Гари дал Жаклин Пиатье разрешение на напечатание в «Монде» факсимиле этих строк и проводил ее до лифта. Перечитав заявление Гари, она настолько уверилась в том, что Эмиль Ажар — это действительно Павлович, что решила: последние слова о том, что «он поступил бы точно также», — его очередная провокация. Поэтому на страницах «Монд» появилась только первая фраза заявления, тем более что она была с подписью{748}.
На следующий день была суббота. Во всех газетах красовались фото убегающего Павловича и Павловича, дерущегося с одним из своих преследователей. Поль, его жена Анни и маленькая дочка Анна обедали в этот день у Гари.
«Монд» сообщил своим читателям, что Эмиля Ажара, покинувшего свой дом в Каньяк-дю-Кос, наконец-то нашли. Он снимает комнату в том же доме, где живет его родственник Ромен Гари. Гари же заявил в интервью, словно начиная свой новый роман «Псевдо»:
В нем жил какой-то дух странствий: где он только не учился, даже провел полгода в Гарварде, а потом работал сантехником, маляром, водителем грузовика… собственными руками отстроил овчарню… Однажды я узнал от его домашних, что Поль пишет книгу. Это был его первый роман, «Голубчик». Он хранил это в таком секрете, чтобы я ему не помогал… Конечно, в романе, получившем Гонкуровскую премию, можно найти некоторое влияние моих произведений — мелочи, разбросанные по книге. Поль явно читал мои книги. Но когда, скажите на милость, я мог писать как Эмиль Ажар, если как раз в это время занимался переводам своего последнего творения, «Далее ваш билет недействителен», заканчивал пьесу, дописывал сценарий? Я не сверхчеловек, чтобы одновременно еще и за Поля Павловича писать. Нет-нет, на самом деле, нужно развеять все эти слухи и начать принимать Поля всерьез. Не надо портить жизнь золотому парню…
Кого Гари имеет в виду под «золотым парнем» — сына Дины или себя самого?
Дальше он утверждает, что Поль, с тех пор как его тайна была раскрыта, «ужасно себя чувствовал и находился в состоянии нервного истощения, на грани срыва».
В субботу 24 ноября в «Монд» появилось сообщение, что Ажар намерен уехать жить за границу. Анни пожаловалась Мартену Мальви, что теперь на них все глазеют и она пугается каждой проезжающей по Каньяк-дю-Кос машины, думая, что та сейчас остановится у них перед домом.
Ромен Гари от души забавлялся, всё сильнее закручивая эту интригу прямо под носом у ничего не понимающих издателей. Первого февраля 1976 года он написал своей приятельнице Симоне Галлимар{749}:
Дорогая Симона!
Наконец-то меня поставили в известность, и это всё объясняет.
Разумеется, я не располагаю никакими доказательствами того, что Поль — Ажар.
Если на самом деле это Курно, то я понимаю, почему «Меркюр де Франс» позволяет распространяться слухам, что это я: я служу дымовой завесой.
Поэтому я хорошо повеселюсь, давая интервью газетам. Уверен, Вас это тоже позабавит. Действительно, у меня всё меньше уверенности, что Поль = Ажар, а значит, посмеемся.
Целую
Ромен Гари
Через несколько дней Ивонне Баби позвонила Мартина Карре. Она передала ей приглашение на обед от Ромена Гари. Ивонна согласилась. За обедом она обратила внимание, что Гари едва притрагивается к пище. Они обсуждали свои литературные пристрастия, американских писателей, милое его сердцу «Европейское воспитание». Вспомнили своих матерей — у обоих они были польские еврейки. Гари выглядел тихим и печальным.
После этого он поднял тему об Эмиле Ажаре, который «остался очень доволен интервью». Он повторил это несколько раз и показал Ивонне фотографию дома Павловича в Каньяк-дю-Кос.
Под конец Гари показал Ивонне свой кабинет, где она увидела огромный стенд, на котором Ромен разместил десятки фотографий Джин Сиберг. Вернувшись в редакцию, Ивонна призналась Жаклин Пиатье, что сама не понимает, зачем Гари понадобилось ее приглашать. На что та ответила: «Просто он обожает женщин и был рад тебя видеть, к тому же ему любопытно пообщаться с тем, кто разговаривал с Павловичем»{750}.