15

15

Малые группы — домашние Церкви поддерживали первых христиан, когда ещё не было монашества и старческого руководства, когда христианство было открыто миру. В возвращении к этим формам отец Александр видел судьбу Церкви и человечества. «Сейчас, — говорил батюшка, — дуют очень холодные ветры, и вера больше не может быть тёплым убежищем от бурного неуютного мира. И это справедливо, потому что христианам дана сила жизни и сила упования, а не ещё одно анестезирующее средство».

Конечно, естественная (языческая) религиозность свойственна людям, и «множество тех, кому холодно на свете, стремятся в это тепло и представляют себе христианство в виде какого?то уютного места, где можно согреться»[228]. Но отец Александр говорил: «Если мы не докажем Марксу, что религия для нас не опиум, мы будем плохими христианами»[229]. Он надеялся, что именно малые общины сумеют противостоять всем ветрам и стать достойным ответом на вызов основателя коммунизма.

Хотя малые группы были местом встреч, радости, творческого сотрудничества, в них порой возникали конкуренция, ссоры, взаимные обиды, которые приводили к расколам. В начале священнического служения у отца Александра бывали моменты, когда «руки опускались» и он думал, что больше не станет пытаться. Но потом решил, что создавать общины всё равно необходимо. Он размышлял так: «В Святом месте сатана сильнее, потому что в месте гнусном ему и делать нечего».

В общинах действительно открывались духовные проблемы каждого индивидуума. И трудности в отношениях между людьми были неминуемы. Значит, каждый член общины должен был ответственно работать над собой, стремиться к внутреннему самоопределению, менять строй своей души.

Батюшка говорил: «…Мы все знаем, что это трудно, потому что общность людей — это всегда общность разных характеров, это столкновение, это притирание, но такова Его воля. И Он Сам видел все те трудности во взаимоотношениях, которые были у Его учеников. Но Он никогда не сказал им: “Ладно, вы так плохо между собой живёте, разойдитесь по одному, и пусть каждый ведёт духовную жизнь в одиночестве”».

Личность, которая не соотнесена с другими, по мнению отца Александра, находится в безвоздушном пространстве, она — только атом, оторванный от целого. «Какой бы ни был человек неповторимой личностью, все?таки все важные вещи открываются ему в соотношении с другими людьми. Заниматься упражнениями, чтобы совершенствовать свою физическую и психическую природу, возможно одному. Но идти за Христом можно только вместе. Именно это означает слово Экклесия, Церковь».

Отец Александр постоянно приезжал в малые группы, устанавливал в них дух единства, разрешал конфликты, укреплял авторитет лидеров. Его приезд всегда был праздником для общины.

Собрания обычно начинались с молитвы, на которой каждый мог сказать своё слово. Вслед за тем шла беседа. Обычно батюшку просили разъяснить какую?либо важную церковную тему. А после ещё долго задавали вопросы. Потом начиналось обычное весёлое общение за столом — шутки, экспромты, остроумные каламбуры батюшки. Он создавал вокруг себя необыкновенно тёплую, дружескую атмосферу. Сидел рядом с нами, пил чай из большой кружки, говорил о проблемах Церкви, о наших задачах, и жизнь в общине получала как бы новый импульс. Это были удивительно счастливые встречи, после которых хотелось начать следующий день смелым и сильным работником для Христа.

Бог дал множество знаков, что Он благословляет малые группы. Известно, что до конца 80–х годов религиозные собрания вне культовых зданий были запрещены и преследовались по статьям уголовного кодекса. Но за многие годы нелегального существования молитвенных групп «под носом» у КГБ ни одна из них серьёзно не пострадала. От этого нас Господь уберёг.

Отец Александр никогда не стремился увеличивать число своих прихожан. Но со временем их становилось больше, чем он мог выдержать. И когда в середине 80–х гг. из страха перед преследованиями приход сильно обезлюдел, батюшка даже находил в этом свои плюсы. Он говорил, что теперь, когда отпали случайные люди, появилась, наконец, возможность более тщательно работать с каждым оставшимся.

У отца Александра вообще не было стремления кого?то насильно втягивать в Церковь. Он считал, что если люди идут за кем?то, это ещё ничего не значит. Церковь, которая 2 тыс. лет то умирает, то вновь воскресает, возрождается не потому, что в неё кого?то втягивают. Она возрождается на крови мучеников.

В одной из своих проповедей батюшка говорил, что после умножения хлебов многие отошли от Иисуса: «Как надвое переламывается путь Спасителя. Сначала Он идёт, приветствуемый людьми, и многие Его слушают, и многие идут за Ним, а вот после того, что случилось на берегу озера в день, когда умножились хлебы, многие отошли от Него, многие разуверились, многие испугались, многие как бы не решились принять тот трудный подвиг, который Он предлагал всем, идущим за Ним».

Отец Александр предупреждал, что всякий человек, который следует за Господом, должен быть готов к тому, что и его будут вместе с Ним поносить, будут предавать, что его скорее всего ждёт непонимание и одиночество.

Все известные святые были презираемы и осуждаемы то слева, то справа. Так, в своё время поносили св. Тихона Задонского, то же было и с преподобным Серафимом Саровским, и со многими другими. Но именно они стали святыми, камнями преткновения и соблазна для мира (Рим 9. 33), повторяя путь Божественного Учителя.

Все трудности работы с малыми группами только ещё более подчёркивают пастырский подвиг отца Александра. Несмотря на постоянные проблемы, связанные с общинами, он после многих попыток и долгих размышлений пришёл к окончательному выводу, что будущее Церкви всё равно за ними.