9

9

Именно в молитвенных группах, а не в уединённых скитах возможно сегодня восхождение на высшие ступени молитвы. Еще святой Феофан Затворник, по словам Григория Флоровского указывал на отсутствие опытных учителей, способных безопасно провести по дорогам «умной» молитвы. Но он же дал и рецепт: собираться вместе желающим научиться молитве, читать слово Божие вместе, «жить общим советом»[215].

Значит, уже в XIX веке Церковь считала, что небольшие молитвенные общины могут компенсировать нехватку опытных пастырей и дать опыт молитвы. Также и наш современник брат Роже из Тезе говорил: «Церковь занимает нас не сама по себе, а постольку, поскольку даёт нам возможность найти Бога у истоков молитвы» [216].

Вхождение в Церковь должно сопровождаться такой молитвенной Встречей, после которой человек обретает настоящий опыт внутреннего перерождения. Когда человек спасён, когда он искуплен, когда он соединён с Господом и с другими христианами, он познает истинную свободу.

Отец Александр считал, что «никакие внешние перемены не могут дать радикальных изменений, если люди не переживут эту свободу» в собственной жизни [217]. Поэтому апостолы призывали присоединяться к той общине, в которой опыт обновления, радости и любви стал реальным.

Батюшка говорил про раннюю Церковь, что мир, из которого люди ушли, был тьмой по сравнению с новой жизнью. Так и в наше время: жизнь до участия в общинах и жизнь, которая в них началась, — отличались кардинально.

Те, кто тосковал по свободе в советское время, не могли обрести её в общественной деятельности, но осознавали своё достоинство как детей Божиих именно в малых группах. Несмотря на постоянную угрозу ареста и притеснений, духовно мы чувствовали себя счастливыми. Ученик и друг отца Александра поэт Александр Зорин, сформировавшийся как христианин именно в подобной общине, так писал о нашей жизни в период гонений:

«В клубке оголённых проблем любой — намагниченно–взвинчен.

Стал до осязанья привычен шуршащий, свистящий Мальстрем.

Но есть же преграда ему!

Мир светлому дому сему…

Чуть брезжит окошко в тумане.

Уж за полночь.

Христиане расходятся по одному

Как слушал апостола Рим,

Теснившийся в инсулах, чтобы спастись.

Как святой Серафим

Российские плавил сугробы

И Спасу цветами кадил

Так верную Весть Гавриил

Приносит в высотки, в хрущобы.

Приносит и через порог,

И с музыкой сквозь потолок,

И с грохотом по водостокам.

Толкает чудесный челнок —

Хитон ещё новый не соткан.

Тот самый, что небо и землю покроет сияющей сенью.

И хоть сатана побеждён, а все же в агонии страшен.

Не сдаст без сражения он своих циклопических башен.

Здесь мирного не было дня.

Здесь гибнет и гибнет живое.

Здесь самое жало огня.

Здесь самое месиво боя.

Но Весть, как стрела с тетивы, слетает под блочные своды.

Чтоб встали сквозь камни, сквозь годы, сквозь тёмное поле Москвы её оперённые всходы».

Существует обычай, когда на Пасху все зажигают свечи в начале Пасхальной заутрени: человек подходит, берет огонь от светильника на подсвечнике, а к нему подходят другие и зажигают свои свечи от его, и так далее, пока все в храме не оказываются с запалёнными свечами… Потом все идут крестным ходом вокруг храма в ночной темноте, которую освещает только мерцающее пламя свечей… Но иногда они гаснут на ветру, и если рядом идёт кто?то с огоньком в руках, то можно быстро зажечь свою свечу от его и опять хранить тепло в своей ладони…

Также и в христианской жизни, чтобы никогда не смог погаснуть свет собственной веры, важно, чтобы рядом были люди, в чьих сердцах горит огонь Господень.

Совместная еженедельная молитва и чтение Слова Божия в малых группах — это как раз тот стержень, вокруг которого должна вращаться вереница обыденных дней. Это то, что было в древних пророческих общинах, и то, что послужило образцом для будущей апостольской Церкви.