Обезьянка

Обезьянка

В советские времена все специалисты стремились на работу за границу. Это давало возможность легально заработать, купить машину, пользоваться магазином «Березка», где продавали импортную технику и одежду. Особенно выгодным было попасть в штат какой-либо международной организации, где платили «западную» зарплату. И хотя большую часть этой зарплаты приходилось сдавать в посольство, все-таки то, что оставалось, было, по советским меркам, большими деньгами, к тому же не в «деревянных» рублях, а в валюте.

И вот однажды мой коллега, Алексей Павлович, сумел через трест «Зарубежгеология» попасть на работу в одну из африканских стран. Периодически, раз в полгода он или его жена приезжали домой в Союз. Делалось это не для того, чтобы отдохнуть, а, в первую очередь, чтобы привезти купленные за рубежом вещи.

Но Алексей Павлович изобрел еще один, достаточно экзотический способ дополнительного заработка. На базаре в этой африканской стране можно было купить детеныша обезьяны. Он покупал такую молоденькую обезьянку, нес ее в советское посольство, где за определенную плату ей делали соответствующие прививки, выдавали сертификат (паспорт), и, когда кто-либо из них ехал в Союз, он брал с собой эту обезьянку, которую, благодаря правильно оформленным документам, пропускали, хотя каждый раз такой груз вызывал на таможне удивление и переполох.

Многие семьи в СССР держали собак, кошек, морских свинок, черепах и прочих «братьев наших меньших». Но владеть собственной обезьяной, как выяснилось, было особым шиком. Поэтому продать ее не представляло никакого труда, а доход от этого оказывался достаточно велик.

Детей у Алексея Павловича и его жены не было, и последнюю обезьянку, которая была привезена, когда Алексей Павлович закончил свою работу за рубежом и возвратился домой, они решили оставить себе. К тому времени они были очень хорошо обеспеченными людьми.

Я случайно встретил Алексея Павловича в городе после его приезда, очень этому обрадовался и пригласил его в ресторан. Он согласился, но с условием, что платить будет он. На это я возразил, что это я его приглашаю и, естественно, платить буду я. Он сказал:

— Вы, Володя, не отдаете себе отчета в том, что сейчас наши материальные возможности даже сравнивать невозможно!

Я ответил:

— Может быть, это и так, но для того, чтобы заплатить в ресторане, моих денег все-таки хватит!

Алексей Павлович рассказал мне о своей работе в Африке, а также сообщил, что они с женой решили больше не работать, тем более, что они уже достигли пенсионного возраста. Рассказал он и об обезьянке, к которой они очень привязались:

— Она залезает ко мне на грудь, обнимает за шею, прижимается головкой и в таком положении может оставаться часами, хотя я не сижу на месте, а хожу, что-то делаю. Она как сирота, которая наконец-то нашла родителей, мы ее очень полюбили.

Свою бакинскую квартиру они обменяли на квартиру в Сухуми. Для этого была серьезная причина. Дело в том, что отец жены Алексея Павловича закончил войну генералом и вскоре ушел в отставку. По тем временам ему полагалась квартира в любом выбранном им городе или определенная сумма денег в том случае, если он захочет строиться сам на любом пустующем участке, который должен быть предоставлен ему бесплатно в любом городе Союза. Он выбрал Сухуми. В южной части этого города, прямо на пляже высились остатки средневековой крепости. Он решил строиться там. В администрации города ему сказали:

— Генерал, там вы жить не сможете, первая же буря разнесет ваш дом.

— Это вас не касается, выделяйте участок, а снесет мой дом или нет, это моя забота.

Они пожали плечами, но участок выделили. Он был человек неглупый. Своими руками, а иногда и нанимая строителей, он построил двухэтажный дом, который со стороны моря был защищен мощной бетонной волноотбойной стеной. Позади дома он разбил большой мандариновый сад. Для этого пришлось снять около полуметра грунта, чтобы убрать засоленный песок. В результате его сад оказался значительно ниже окружающей местности, и в нем начали скапливаться дождевые воды. От этой беды его избавил Алексей Павлович, который был опытным геологом. Он пробурил на территории сада несколько поглощающих скважин, в которые стала уходить вся ненужная вода.

Дом был окрашен в белый цвет и местное население сразу же окрестило его «Белой виллой». Генерал прожил на этой вилле около двадцати лет, тяжело заболел и скончался. Вилла по наследству отошла к его дочери, жене Алексея Павловича. Это и послужило причиной, почему они решили переехать в Сухуми. Теперь у них была городская квартира и вилла, которую они называли «дачей». На эту дачу привезли и обезьянку.

Прошло несколько лет, и однажды, находясь в Сочи, я решил повидать Алексея Павловича. Он меня встретил и на своей машине привез на виллу. Он с гордостью показывал мне дом, волноотбойную стену, сад, поглощающие скважины, а также двух овчарок, охранявших его владения от многочисленных бомжей, которые, в поисках тепла, в зимние месяцы обосновывались на улицах и пляжах Сухуми.

— А где же обезьянка? — спросил я.

И тут Алексей Павлович рассказал мне странную историю.

— Когда я еще в африканской стране, купил маленькую обезьянку, она как и все обезьяны была страшно непоседлива, приходилось ее выпускать в сад дома, в котором мы жили и который был обнесен высокой стеной, что позволяло надеяться, что она не убежит. Впрочем, она к нам очень быстро привыкла и попыток убежать не делала. Однажды, когда она была в саду, я пошел привести ее домой, пора было ее кормить: детеныши обезьян как дети, с той только разницей, что ребенку можно что-то сказать, а тут словами объяснить невозможно, хотя позже нам стало казаться, что она прекрасно понимает все, что мы говорим. Я обнаружил, что она играет с каким-то, видимо найденным ею в саду, предметом. Отдавать она его не хотела, страшно кричала. Но я все же забрал его и рассмотрел. Это оказался золотой медальон. Как он попал к нам в сад — я даже представить себе не могу. Но обезьянке он очень понравился, она кричала и билась до тех пор, пока не заполучила его обратно. Я решил, что раз уж она его нашла, то пусть и держит медальон у себя. Чтобы ей не приходилось все время держать медальон в руке, я надел его на цепочку и с тех пор наша обезьянка постоянно носила его на шее. На таможне проблем не возникло, таможенники были так заняты вопросом оформления перевозки обезьяны, что медальона и не заметили.

Иногда мы ездили проведать нашу городскую квартиру, оставляя нашу виллу на собак. Оставалась там и наша обезьянка. Однажды, когда мы вернулись после такой поездки, то обнаружили, что на дачу забрались воры. Собак они убили, украли много вещей, в том числе сорвали с шеи обезьянки золотой медальон. Сама обезьянка была легко ранена, но вскоре рана зажила.

Когда-то сотрудник Обезьяньего питомника в Сухуми, к которому мы не раз обращались, когда с нашей обезьянкой возникали какие-либо проблемы, рассказал мне такую историю. Однажды там решили провести опыт. Молодую самочку шимпанзе пересадили из клетки, где она жила со своим самцом, который ее очень любил, в другую клетку, к другому самцу. Клетки стояли рядом и первый самец мог видеть все, что делается в соседней клетке. Он бросался на решетку, рычал, выл. А через несколько дней с ним случился инфаркт. Так что обезьяны, оказывается, очень чувствительные животные, даже чувствительнее некоторых людей.

Наша обезьянка беспрерывно обыскивала квартиру, выла, плакала как ребенок, и мы понимали, что она ищет свой медальон. Я купил ей другой медальон, но она на него и смотреть не захотела. Она стала плохо есть, начала худеть и, в конечном итоге, заболела и умерла. Жить без своего медальона она не смогла. Вот такая странная история.

В 1990-х годах между Грузией и Абхазией началась война. Из Абхазии бежали не только грузины, но и многие русские. Судьбу Алексея Павловича, его жены и их «Белой виллы» я, к сожалению, не знаю.