глава 41 ПРОЩАНИЕ ТАЙШИ

глава 41

ПРОЩАНИЕ ТАЙШИ

Правда редко чиста и редко проста.

Оскар Уайльд «Как важно быть серьезным»

В течение нескольких недель перед смертью Карлоса мы с Тайшей сталкивались в самых неожиданных местах. Мы натыкались друг на друга в бакалейных магазинах, ресторанах, даже на улице. В мире, полном предзнаменований, мы обе поражались частоте наших случайных встреч.

Развязка наступила за неделю до смерти Карлоса.

Муни ежедневно брала напрокат видео для умирающего нагваля — он ложился на кушетку и смотрел свои фильмы про войну, окруженный близкими женщинами. Однажды Муни попросила, чтобы я вернула кассету в местный видеомагазин, в кагором я раньше не бывала. Он находился в маленьком торговом центре, и когда я вышла из магазинчика, то увидела Тайшу в соседнем кафе, унылую и подавленную. Я заглянула туда, не уверенная, захочет ли она меня видеть.

Она помахала рукой, подзывая меня:

— Эллис! Невероятно, мы встретились опять! Хочешь кофе с печеньем? Я только что взяла.

Я присоединилась к ней, и разговор быстро стал серьезным. — Эллис, что ты знаешь?

— Гм… Я не могу знать всего, но достаточно много. О деньгах, например.

Слезы наполнили ее глаза, она кивнула и сказала:

— Я хотела кое в чем признаться.

— Тайша, и я тоже. Что-то давит мне грудь. Давай.

Тайша опустила глаза, и из них полились слезы. Даже в этом безвкусном торговом центре она представляла собой красавицу эпохи Ренессанса, — ее тонкие черты лица были словно вырезаны из слоновой кости. — Я… Я пыталась припарковать фургон и долго ждала. И только я собиралась въехать, как какой-то парень занял мое место. Я высунулась и сказала: «Извините меня, сэр, но я ждала и была первой». Он засмеялся и сказал: «Это плохо, вы проиграли!» Эллис, я не могу поверить в то, что сделала потом! Я дождалась, пока он ушел, и исцарапала его машину ключами! Я никогда не делала ничего подобного в жизни! Подумать только, стоя перед лицом смерти, я все еще сражаюсь со своими тремя братьями! Это так. Я все еще ненавижу их!

— О, Тайша, мне очень жаль. Брось, не все так ужасно, правда.

Она вытерла глаза салфеткой. — Я рада, что я могу рассказать тебе об этом, — спасибо тебе, правда.

Мне просто необходимо было рассказать об этом кому-нибудь. Эллис, а что ты хотела рассказать?

— Флоринда просто сводит меня с ума. Она взяла с меня клятву, и теперь я должна звонить ей, когда выхожу из дома. Ей нужно знать буквально о каждом моем шаге, — вдруг она захочет пойти со мной. А сегодня, когда я позвонила ей, она повесила трубку! Это на самом деле обидно.

Тайша спокойно кивала:

— Я знаю, поверь мне. Я знаю, что ты чувствуешь. Эллис, ты слишком связана с нами, настолько крепко… Раньше ты то была в группе, то тебя выгоняли вон и приглашали обратно, но теперь, теперь… — она разразилась слезами, рыдала, как маленькая девочка, трясла головой, словно пытаясь стряхнуть горе. В ее тоне и глазах была такая решимость, — ничего подобного я раньше не видела, — когда она вдруг сказала:

— Эллис, это не смерть нагваля! Он не предполагал умереть вот так! Это неправильно, Эллис, что-то пошло не так, как надо. Должно быть, его карма. Он платит за что-то скверное, что он делал, я знаю! Другого объяснения нет! — Мы уставились друг на друга ошеломленные, испуганные, опустошенные печалью. — Эллис, мне нужно закрыть некоторые счета в банке. Ты пойдешь со мной? Ты умеешь это делать?

— Конечно, пойдем вместе.

Мы потратили целый день, посещая банки, закрывая счета и почтовые ящики. А на следующий вечер мы решили сходить в кино.

Когда я приехала, она села в машину, — ее трясло. Я ждала, когда она заговорит. Но Тайша лишь молчала и дрожала. Мы проехали небольшое расстояние до кинотеатра, и при въезде на парковку Тайшу прорвало:

— Они пытаются забрать его деньги, Эллис! Эта сука Соня! Эта шлюха, п. да! Она торговка, ТОРГОВКА! Я НЕНАВИЖУ ЕЕ! Она думает только о себе, эта сука гребаная! Черт возьми! Это ЕГО деньги, Эллис! Я пытаюсь защитить их, пока ему не станет лучше! Ты понимаешь? Ему станет лучше! А они хотят забрать все. Они не будут нанимать Боба Джонса (бухгалтера «Клеаргрина») управляющим всем состоянием, — они хотят отдать управление его адвокату! Я должна поговорить с нагвалем, Эллис! Мне нужно позвонить! Может быть, он спит, я боюсь разбудить его, но кто-то должен сообщить ему!

Тайша выла и колотила кулаками по приборной панели, рыдая и матерясь. Я оцепенела. Насколько я ее знала, она никогда в жизни не использовала грязные ругательства — никогда! Даже Флоринда никогда не слышала, чтобы она хоть раз сказала «сука». Я сунула ей в руку бумажный платок.

— Тайша, почему бы тебе не позвонить Фло и не узнать, спит ли он? Давай. Тебе нужно выяснить! Звони Фло.

Вся дрожа, она набрала ее номер. Я слышала их беседу Флоринда говорила твердым, успокаивающим голосом:

— Тайша, пожалуйста, пойми, деньги не заберут! Их поместят в «Игле траст», там они будут в безопасности. Пожалуйста, Тайша, не убивайся так! — она говорила долго, пока у той не высохли слезы. Всхлипывая как ребенок, Тайша закончила разговор. Мы посмотрели друг на друга.

— Я не хочу идти в кино, Эллис. Кроме того, мы уже опоздали. Может, пойти в торговый центр, поесть или что-нибудь еще? — Я сказала, что знаю место, где подают вино.

В предыдущие три недели мы неоднократно встречались, чтобы сжечь счета колдунов и налоговые документы. Тайша пристально наблюдала за мной, когда я бросала в огонь бумаги. Я видела листы со списком расходов: «Стоимость авиабилетов к Мехико, чтобы встретить дона Хуана, — $473.82», «Поездка в пещеры с доном Генаро — $12.00». Мы сожгли так много корзин с бумагами, что на это потребовались часы, дни, целые выходные. Тайше необходимо было напиться, прежде чем сделать это. Она с грустью жгла фотографии, сделанные в Аргентине, шепча, что она никогда не увидит их снова. Я притворялась, что тоже много пью, и выливала вино в раковину, когда ходила в ванную. Я не могу пить, как Тайша, или у меня будет раскалываться голова. Во время самого изнурительного из этих всесожжении у меня закончилось вино, и я открыла бутылку водки, смешав ее с кубиками грейпфрутового льда, который сделала из плодов ее волшебного сада. Был жаркий день, как обычно в Лос-Анджелесе, и мы сидели около шести часов перед открытым огнем. Водка ударила ей в голову.

Закончив, мы совершили наше ритуальное купание, чтобы смыть пепел с волос и кожи.

Тайша объявила: «Эллис, по правде сказать, мне уже не страшно стать алкоголиком. Все в порядке, правильно? Ведь я ухожу, так что уже не успею стать пьяницей!»

Я сказала ей, что все в порядке. Она сообщила мне в свою очередь, что планирует умереть. Я уже плохо соображала и не могла понять, как с ней говорить об этом. Хоть она и была пьяна, и мы обе находились в экстремальной ситуации, меня не покидало ощущение, что если я скажу что-нибудь этакое, то нарушу ужасный запрет.

Когда она наконец добралась домой, то сразу плюхнулась в кровать. В это время Тайше позвонила Флоринда и была поражена, даже восхищена ею. Больше всего Флоринде нравилось, когда та была подвыпившей, но на этот раз Тайша была просто пьяна. «Эллис, она еле двигалась! Я должна скрыть это от нагваля, мне никогда не приходилось видеть ее в таком состоянии, у нее будет адское похмелье!»

Фло потом рассказала мне, что Тайша провела весь следующий день в постели с «отравлением, и Карлос не узнал об этом». После этих слов я поняла, что мы опять будем пить вино.

Вернемся в торговый центр. Тайша сняла напряжение одним стаканом вина. После обеда она взяла мою руку и положила в нее маленький шелковый мешочек. Внутри были кольцо и две пары сережек.

Всего за несколько недель до этого она подарила мне свое дивное кольцо.

Я заплакала. Это значило, что она собирается уходить. Мне нужно было с этим смириться.

— Не плачь, Эллис. Это ничего не значит. Я не собираюсь никуда уходить. Я просто… освобождаюсь от вещей.

Я вытерла слезы и увидела, что она еле сдерживает свои чувства. Мы выбрали какой-то фильм и больше не говорили ни слова.

Жалея Тайшу, я решила, что лучше ей не звонить на следующий день. Она относилась к тому сорту людей, которые позвонят сами, когда будут готовы. На следующий день она сделала краткий звонок, чтобы поблагодарить меня и сказать, что чувствует себя значительно лучше. Она сожалеет, что у нее нет времени на разговор, — скоро поговорим.

Два дня спустя она позвонила опять. — Эллис, — начала она своим бархатным голосом, — я вчера вечером отложила тебе кое-какие вещи. Я хочу отдать тебе ожерелье, которое сейчас на мне, — оно сверкает, как ты, чудная маленькая фея (и напоминает мне о тебе), ты действительно мой милый маленький эльф. Ты значишь так много для меня, и так много дала мне… Я не знаю, как выразить… что я по-настоящему сильно люблю тебя. Ты навсегда будешь в моем сердце. Я полюбила тебя с того дня, как мы встретились, мое сокровище, мой дорогой эльф. Ты не будешь против, если я попрошу тебя об одном одолжении? Ты не слишком занята? Нет? Ты знаешь, в какой спешке я убирала свой гараж, — не сможешь ли ты позвонить мне в три тридцать завтра утром? Я бы хотела, чтобы ты сходила в хозяйственный магазин, а мне надо помыть окно. Хорошо? Это самое последнее, что нужно сделать, — окно. Я люблю тебя.

Я позвонила в три тридцать на следующий день. Все телефоны молчали. Я в волнении позвонила Флоринде — ее домашний телефон не отвечал, а ее мобильный сказал, что «абонент недоступен».

Я позвонила Карлосу — его телефон молчал.

Я звонила Муни снова, снова и снова. Трубку никто не снимал.

Тайша нашла свое окно и оставила другое для меня.