13. Ржали лошади, гудели паровозы...
13. Ржали лошади, гудели паровозы...
После того как Путин в мае 2008-го стал премьером, он отправился в Питер. И снова попал в гости к Никите Михалкову. Правда, очутился он... в 1943 году — на съемках фильма «Утомленные солнцем-2».
...Ближе к вечеру к деревне Шушары, что под Ленинградом, пыхтя, приполз старенький паровоз, и из разбитых пассажирских вагонов стали высыпать потрепанные, невыспавшиеся (многие позевывали) граждане с мешками и облезлыми чемоданами. Приезжие дико озирались по сторонам.
Майор НКВД, тоже, казалось, дремавший на ходу, встрепенулся и стал отдавать приказы своим ощетинившимся штыками сотрудникам:
— Смотрите в оба, чтобы не разбежались. А то они еще под вагоном прошмыгнут. И обыскивать всех подряд!
В воздух полетели старые шмотки. Ругань, крики...
«Не замай!» — истошно орал дедок с окладистой бородой.
— Заткнись, морда оккупационная!
У меня по спине побежали мурашки.
— Нас привезли с оккупированных территорий, — пояснил мне мужик в грязном, когда-то, видимо, белом пиджаке и такой же шляпе. — Теперь хотят в окопы. Может, слыхал про «черную пехоту»? Вот это мы и есть... Дадут, может, лопату, винтовки от них не дождешься — и в окопы. Вот сволочи!
Ржали лошади, гудели паровозы, беззвучно матерились энкавэдэшники.
— Стоп, стоп! — послышался голос генерала Котова. — К нам едет председатель правительства Владимир Владимирович Путин. Теперь нам придется ему объяснить, что здесь происходит...
В это время на съемочной площадке появился Путин.
— Владимир Владимирович, здесь у нас 43-й год, — отрапортовал генерал Котов (он же режиссер Михалков) и вручил премьеру кепку с надписью «Утомленные солнцем-2».
Путин кепку надевать не стал, но за режиссерский пульт с тремя мониторами рядом с Котовым-Михалковым сел и даже надел по его совету наушники.
— Так, продолжаем! — громыхнул Котов-Михалков в микрофон. — Паровоз и Маковецкий — на исходную!
Сергей Маковецкий (это он играет злющего майора НКВД) козырнул, а паровоз снова запыхтел. С Маковецким было все ясно...
— А где паровоз-то взяли? — полюбопытствовал Путин. — Наверное, на железной дороге?
— Откуда у них там паровозы? — со смехом сказал генерал-режиссер. — В музее достали.
Снова заорали энкавэдэшники и на глазах у премьер-министра учинили шмон гражданам оккупированным. Больше всех старался майор Маковецкий. Недаром же Котов-Михалков три дубля подряд предупреждал его: «Ты по-настоящему обыскивай, а не искусственно». Когда майор потом присел рядом с премьером, тот покосился на него и спросил:
— И что, Сергей, вот так сегодня с утра и до вечера, целый день?
— Если бы только сегодня, — грустно ответил майор НКВД. — И завтра придется заниматься тем же самым.
Путин удивленно глянул на майора. Актеры Артур Смольянинов и Андрей Мерзликин, которым, как они пояснили мне, достались «хорошие» роли — они играют друзей Котова, глянув на Маковецкого, тоже изобразили на лицах сочувствие.
...Ржали лошади, гудели паровозы.
«Комсомольская правда», 14 мая 2008 г.
* * *
Путин — человек закрытый. И мало кто из журналистов наблюдал его в домашней обстановке. А может, и никто не наблюдал. Кроме, разумеется, меня (прошу прощения за бахвальство).
Я приехал в Ново-Огарево, домой к Путиным, в один из воскресных зимних вечеров. Вместе с Людмилой Путиной мы отбирали снимки из домашнего архива к ее очередному интервью для «Комсомолки». (Фрагменты самих интервью читайте в следующей главе.)
Мы сидели с супругой президента в гостиной, которая, кстати, была обставлена довольно скромно: небольшой камин, книжные шкафы, несколько мягких кресел, стол, на котором стояли чайник, чайные чашки и несколько небольших вазочек — с печеньем и вареньем, кажется, малиновым.
Людмила Александровна достала из шкафа три толстых альбома с фотографиями. Мы с ней даже немного поспорили: те снимки, что нравились ей, по моему мнению, для газеты не подходили, а те, что приглянулись мне, казались ей неинтересными.
На ковре, у ног первой леди, мирно дремали два пуделя, посапывая и повизгивая во сне. Вдруг они вскочили и бросились к двери. А оттуда им навстречу — лабрадор Кони. И тут все три собаки начали с лаем носиться по гостиной. Потом лабрадор легла на ковер, а пудели принялись легко покусывать ее за уши. Кони довольно заворчала.
Неожиданно вошел Путин. На нем были светлая куртка, черные джинсы и коричневые ботинки. Я поднялся из кресла, пошел президенту навстречу, протянул руку... Но рукопожатия как такового у нас не получилось: ладони у Путина были испачканы в грязи (видно, он играл на улице с собакой — бросал ей палку или мяч). Поэтому президент протянул мне, как обычно делают в таких случаях, согнутую в локте руку, которую я и пожал.
— Лапуль, — с улыбкой сказала ему Людмила Александровна (а я первый раз слышал, чтобы так называли президента, пусть даже и супруга), — а мы здесь чай пьем и интервью обсуждаем, снимки вот выбираем.
Путин сел в кресло, молча посмотрел на меня. А я вдруг поймал себя на мысли, что не знаю, о чем говорить с президентом у него дома. О делах? Но ведь воскресенье, на часах — одиннадцать вечера... У человека — выходной, а тут я начну грузить его своими вопросами.
И стал рассказывать ему про свою немецкую овчарку с журналистской кличкой Гранка, которая обычно по ночам (а мы, когда освещаем поездки Путина, почему-то чаще всего прилетаем из командировок за полночь) встречает меня у дверей, заботливо обнюхивает, облизывает... Все домашние же спят! А потом ведет на кухню и показывает, где искать вкусный ужин. И сама со мной же его и делит.
«Домашний» Путин внимательно слушал мой рассказ и хорошо так улыбался...