Погоня

Во хмелю слегка лесом правил я…

Не устал пока — пел за здравие!

А умел я петь песни вздорные:

«Как любил я вас, очи черные!..»

То плелись, то неслись, то трусили рысцой,

И болотную слизь конь швырял мне в лицо.

Только я проглочу вместе с грязью слюну,

Штофу горло скручу — и опять затяну:

«Очи черные, как любил я вас…»

Но прикончил я то, что впрок припас.

Головой тряхнул, чтоб слетела блажь,

И вокруг взглянул — и присвистнул аж:

Лес стеной впереди — не пускает стена,

Кони прядут ушами, назад подают…

Где просвет, где прогал — не видать ни рожна!

Колют иглы меня, до костей достают!

Коренной ты мой, выручай же, брат!

Ты куда, родной, — почему назад?!

Дождь — как яд с ветвей — недобром пропах.

Пристяжной моей волк нырнул под пах.

Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза —

Ведь погибель пришла, а бежать не суметь.

Из колоды моей утащили туза,

Да такого туза — без которого смерть.

Я ору волкам: «Побери вас прах!..»

А коней моих подгоняет страх.

Шевелю кнутом, бью крученые

И пою притом: «Очи черные…»

Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс —

Бубенцы плясовую играют с дуги!

Ах вы, кони мои, погублю же я вас,

Выносите, друзья, выносите, враги!..

От погони той даже хмель иссяк,

Мы на кряж крутой — на одних осях,—

В хлопьях пены мы, струи в кряж лились,—

Отдышались, отхрипелись да откашлялись.

Я лошадкам забитым, что не подвели,

Поклонился в копыта до самой земли,

Сбросил с воза манатки, повел в поводу…

Спаси бог вас, лошадки, что целым иду.