У МЕНЯ НЕ ЗАБАЛУЕШЬ

Через несколько дней закончив уборку на этом поле, мы переехали на другое поле, немного дальше от посёлка, но условия для тружеников полей здесь были лучше. Здесь был построен домик из камня и накрыт шиферной крышей. В совхозе он числился под названием «Полевой стан». Условия в нём были не очень хорошие, но всё же лучше чем жариться под солнцем. Из мебели в нём было: грубо сколоченный стол и две такие же скамейки. А по углам большой комнаты лежала солома, наверное, для отдыха работников. Это было последнее поле, на котором надо было убрать зерновые, и вот на этом поле у нас впервые случилась поломка на комбайне. «Полетел» шатун, приводящий в движение косу хедера. Его надо было унести в помещение кузницы, чтобы кузнец восстановил его, то есть, сварил. Я снял с косы обе части шатуна, и пошёл в посёлок в кузницу. Валентина Ивановна и Николай пошли в домик, за ними потянулись девчонки и Витя. Иду вдоль скошенного поля, вижу, впереди едет водовозка на лошадях, думаю, догоню её и доеду до посёлка. Догнал, спрашиваю возницу: «Можно я с вами доеду до посёлка» — «Садись, — говорит, — на бочку и езжай». Бочка большая, я забрался на неё сижу, смотрю вокруг, ландшафт мне давно знаком, поэтому не интересен. Повозка идёт медленно, лошади, наверное, устали и еле плетутся, нет, думаю, так я буду долго ехать, а мне надо быстрее. Спрыгиваю с бочки и говорю вознице: «Я побежал, так будет быстрее». К счастью кузнец был на месте, но это уже был не Володя, а Василий, Володя уехал к себе домой, в Москву. Кузнец Василий, был парень лет 27, невысокого роста, курносый, в посёлке его звали Васькой, он и в правду напоминал кота, такого как показывают в мультиках. Мало того, что у него нос курносый, так под ним ещё были рыжие усы. Но у меня с Василием были приятельские отношения, и я его никогда не называл Васькой, а всегда Василием. Заскочив в здание кузницы, весь запыхавшийся, показываю Василию железки и говорю: «Василий, дружище выручай, надо из двух железок сделать одну». Василий меня понял, отложил все дела и принялся за мою железку. Через полчаса я уже бежал назад. Бегу уже вдоль нашего поля, смотрю, навстречу мне идут две девушки, думаю, не наши ли это девушки с соломокопнителя, неужели их Валентина отпустила? Это что она уже решила закончить рабочий день, а солнце ещё так высоко, что можно ещё сделать пару кругов, а это же четыре бункера зерна. Да и торопиться надо с уборкой, скоро сентябрь, конец лета, могут пойти дожди, тогда всё зерно из колосьев упадёт на землю, и тогда, прощай урожай. Подбегаю к девушкам и точно наши, спрашиваю их: «А вы куда собрались?» — «А нас Валентина Ивановна отпустила», — отвечают они.

Я разозлённый тем, что как угорелый бегаю то в посёлок, то из посёлка, а они тут на поле прохлаждаются и от нечего делать собрались домой, в сердцах кричу на них: «Куда отпустила, вы посмотрите, где солнце, ещё можно два, а то и три круга сделать, а вы домой собрались. Идите на комбайн, я сейчас позову Николая и тоже туда приду, поставлю шатун и начнем работать. Зимой отдыхать будете, а сейчас надо работать». Девчонки нехотя развернулись и без энтузиазма пошли напрямую через стерню к комбайну. Прибегаю к домику, открываю дверь, и что я вижу, лежат два голубка на соломе и о работе они уже забыли. Моему возмущению не было предела, я бегаю, километры наматываю, чтобы скорее принести деталь к комбайну, а они себе курорт устроили.

В гневе забыл том, что они каждый вдвое старше меня, кричу на них: «Вы что лежите, посмотрите, где солнце, ещё два-три круга можно сделать. Пшеница перезрела её надо быстрее убирать, а то день два и она посыплется, поднимайтесь, пойдёмте работать, курорт себе устроили». Сказал и стою у двери домика жду, когда они поднимутся. Валентина ещё лёжа сказала: «А я уже и девчонок отпустила, думала ты завтра придёшь» — «Какое завтра, сегодня можно ещё работать, а девчонок я вернул, они уже возле комбайна. Николай, пойдём быстрее» — «Иду, иду», — спокойно ответил Николай и начал медленно подниматься со своей соломенной постели. Я стою у открытой двери и жду, пока они поднимутся, а то думаю я уйду, а они снова улягутся. Валентина с трудом поднимается, стоит на четвереньках, попой ко мне, и бубнит: «Ну и помощничка Господь послал, отдохнуть не даст, мёртвого поднимет». Когда мои коллеги поднялись и двинулись к выходу, тогда я впереди их пошёл к комбайну. Иду и оглядываюсь на отстающих, за мной метрах в тридцати идёт Николай, а за ним ещё дальше двигается Валентина, она вообще ходила медленно. Когда я ставил шатун, Николай уже подошёл и спросил меня: «Ну что, Сеня, можно заводить трактор?» — «Заводи, начнём работать». Я поставил на место шатун, а затем забрался на площадку комбайна и завёл двигатель. Потом, поднялся на мостик, чтобы дать сигнал к работе, но затем увидел, что Николай машет мне рукой. Я, спустился с мостика, подошёл к трактору, шум стоит невероятный, работают оба двигателя. Николай наклонился ко мне и кричит мне в ухо: «Может, Валентину отпустишь домой, а то посмотри какая она, несчастная идёт, еле ноги переставляет». Я кивнул Николаю головой в знак согласия, сам отошел от трактора, закричал Валентине, она подняла голову и смотрит на меня, а я ей махнул рукой, чтобы она шла домой. Сам побежал к комбайну, проверил готовность девчонок к работе, предупредил их, чтобы вилы не роняли в солому, а что, я сейчас командир и меня должны все слушаться. Затем я побежал на мостик комбайна взялся за штурвал и дал звуковой сигнал Николаю двигаться. До темноты мы сделали ещё три круга и намолотили шесть бункеров пшеницы. А что, не зря я их заставил работать, результат, как говорится на лицо.

К концу уборки, что-то наш комбайн стал ломаться, поломки мелкие, но и они задерживают работу. Вот и сегодня приводной ремень медленно, но уверенно, начал сползать с барабанов. Я остановил комбайн, и мы пошли с Валентиной смотреть, что с ним делать. Стоим, смотрим, ремень длинный, метра четыре, вращается быстро, и уже наполовину сдвинулся с центра, вот, вот слетит с барабанов. Подходит Николай, посмотрел на ремень и говорит: «Я знаю, как его поставить на место» — «Ну, ставь», — говорит ему Валентина. Николай каблуком ботинка размельчил землю, взял её горсть, и бросил на нижнюю часть ремня. Ремень так швырнуло с барабанов, что мы еле успели отскочить, а то бы он нам точно на головы оделся. За это Валентина выдала Николаю по полной программе, он обиделся и ушёл, на прощанье махнув на нас рукой. Что делать мы с Валентиной не знали, по идее, надо заменить изношенный ремень, на новый, но нового у нас не было, да и на базе его тоже нет, так что надо искать выход из создавшегося положения на месте. Я подумал и предложил развернуть ремень обратной стороной, если он и будет сползать, то его будет удерживать ограничитель, правда, тут была опасность возгорания и поэтому Валентина возражала против такого метода. Но я уговорил её, мол, будем за ремнём следить и до возгорания не допустим. Она согласилась, и мы с ней так и сделали. Как ни странно всё обошлось, на этом ремне мы скосили и кукурузу и подсолнечник, и успешно закончили уборочную.

Раз уборочная страда окончена, то можно вернуться в моей жизни назад, и рассказать вам один случай горения комбайна, это было ещё в моём детстве. Вот как это произошло.