СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

Степан Николаевич, направляю к тебе парня, Чухлебова, он специалист, комбайнёр. Уборочною страду, будет работать помощником у Котко В. И., а пока пусть работает как все механизаторы бригады. Оклад ему установлен, как и всем механизаторам. Документы все при нём. Дата и роспись. Ну, правильно, подумал я, как говорил, так и написал, а то ведь бывает и наоборот, но в данном случае всё правильно. Идти до тракторной бригады было далеко, и у меня было время подумать. Вот я и думаю. Интересно, почему директор меня не спросил, где это я целый месяц проболтался, ведь он прекрасно видел в моём аттестате, что я окончил школу 27 апреля, а в совхозе появился только 3-го июня. Получается, что они меня тут и не ждали, а я волновался, что опоздаю, и за это, мне попадёт по первое число. По этому поводу я сказал сам себе: «Эх, Сеня, учиться тебе жизни надо и крепко учиться». Механика я встретил во дворе тракторной бригады, он прочитал мою записку и коротко сказал: «Пойдём». Зашли в конторку, там за столом сидела женщина с кипой папок на столе, механик отдал ей записку и мои документы: паспорт и аттестат, и сказал: «На, оформляй, специалисты нам нужны». Ну, думаю хорошо, что хоть здесь я нужен. После оформления, Степан Иванович познакомил меня с членами коллектива, их было немного человек восемь, возможно здесь были не все механизаторы, на полях уже полным ходом шла работа, и часть людей была там. Механик определил меня в бригаду Дмитриева Бориса, как его по отчеству я так и не знал, все его звали просто Борис, наверное, потому что он был ещё молодой мужчина. Борис меня сразу спросил: «А тебе робу выдали?» — «Нет, говорю, ничего мне не выдавали» — «Пойдём», — коротко сказал он.

Мы снова вернулись в ту же конторку, из которой я только что вышел. Борис с порога спросил у женщины: «Зина, а почему ты парню накладную на робу не выписала?» — «Так никто не сказал, вот и не выписала». Как бы извиняясь, ответила она. Борис подошёл к ней ближе и говорит: «Считай, я тебе сказал». Зина наклонилась над столом и начала писать требование на получение спецодежды. Борис взял у Зины готовое требование, и мы отправились на склад за робой. Там я подобрал по своему росту комбинезон и ботинки, и мы с Борисом пошли в раздевалку. В раздевалке он показал мне шкафчик и сказал: «С сегодняшнего дня этот шкафчик будет твоим. На сегодня всё, а завтра к восьми часам на работу, теперь ты наш полноценный работник». На этом с Борисом мы расстались, а на другой день завертелось, с восьми и до семнадцати, иногда по необходимости приходилось работать дольше. Но для меня это была не проблема, все равно мне после работы торопиться было не куда. Работы я не боялся, мне даже нравилось работать, я с удовольствием помогал товарищам по ремеслу, за что меня Борис ценил и ставил в пример другим. Правда были и такие, которые отлынивали от работы то, за глаза говорили: «Пусть Сеня работает, дурака работа любит, а мы лучше полежим на солнышке». Но я на это не обращал внимания, как работал, так и продолжал делать. Трудно мне было в выходные, я не знал, куда себя девать, по дому работы практически никакой не было, стандартный совхозный домик, огорода как такового у моих хозяев не было, летом готовили на электрической плитке, так что и дрова не нужны были, поэтому я целыми днями маялся. Перечитал все Ритины книги, но этого мне было мало, записался в библиотеку, там я был самым активным читателем. Иногда приходил с утра и читал там до обеда, пойду в столовую пообедаю и снова в библиотеку. В выходные особенно трудно для меня было вечером. Пойти не куда посёлок я знал вдоль и поперёк, а за посёлком поля и степь, правда, иногда спасало радио, по нему были хорошие передачи. О телевизоре тогда никто толком и не знал, слышали, что такое есть, где-то заграницей, а у нас не было. А вот радио, да по нему иногда были очень интересные передачи. Сейчас расскажу об одной такой. Пришёл домой, хозяева закрылись в своей комнате, я лёг на раскладушку, и думаю, куда бы сходить, и в этот момент слышу по радио объявление, что сейчас будет передача постановки «Свадьба с приданным». Я прослушал эту постановку от начала до конца, она мне очень понравилась, думаю вот где настоящая колхозная жизнь, люди бьются за урожаи, борются с заморозками, а агроном, какой умный учёный, всё знает и подсказывает колхозникам, как бороться за урожай зерновых. А любовь двух главных героев чего значит, и как они прекрасно пели:

Я люблю тебя так.

Что не сможешь никак.

— Ты меня никогда,

никогда разлюбить.

Прослушал постановку, я лежу на раскладушке, заложив руки за голову и под её впечатлением думаю. Вот у них в колхозе настоящая жизнь, эх, как я им завидую, конечно, по — доброму завидую. Гораздо позже, я своё отношение к этой постановке сильно изменил, но главная артистка Вера Васильева мне нравилась тогда, нравится и сейчас, не смотря на годы. Веру Васильеву я видел и в жизни. Когда я служил в армии, к нам приезжали артисты и показывали эту самую постановку, и там была Вера Васильева. Помню, после концерта, мы, солдаты в казарме, осуждали сам концерт, и почти все кто открыто, кто не очень, но признались в любви к этой замечательной женщине. Но вернёмся к раскладушке, на которой я лежал. Я на ней лежал и думал, вот у людей любовь, а что у меня. Встречался с хозяйской дочерью Таней, которая вернулась из учёбы в городе Ставрополе. Ну и что? Она мне заявила, что ей нужен настоящий мужик, чтобы после этого он на ней женился. Помню, я тогда её спросил: «Скажи, зачем тебе нужен не парень, а мужик, и после чего он на тебе должен жениться?» Тогда она на меня посмотрела и сказала: «Мне девятнадцать лет, и я хочу замуж, а ты для этого ещё молодой, вот тебе и весь сказ. Прощай». Повернулась и ушла.

С тех пор у меня девушки нет, даже в кино не с кем сходить. Полежал немного на раскладушке, не спится, да ещё и рано, хозяйка с дочерями закрылась в своей комнате, я поднялся и решил сходить к своему товарищу Вадиму. Я его знаю ещё с тех пор, когда он приехал с Иваном Лёвиным, чтобы на фасаде написать, слово «ШКОЛА». А теперь он во дворце культуры делает всякие подделки из гипса для украшения дворца. Там же у него была и мастерская, и он в ней же и жил. Зашёл к Вадиму, поздоровался, он увидел моё невесёлое настроение и спросил: «Что такой грустный? Вроде сегодня выходной и надо радоваться, а ты такой грустный». Я ему вкратце рассказал, в чём дело, он меня выслушал и сказал: «Об этом ты, Сеня, сильно не грусти, может это и хорошо, что вы расстались». Я удивлённо поднял на него глаза. И подумал, у меня, понимаешь, трагедия, а он говорит хорошо. Ну, Вадим и даёт. А Вадим, как будто слышал мои мысли и продолжает говорить: «Понимаешь, Сеня, на эти вещи надо смотреть из разных точек зрения. Что тебе она нравится, это одно, а сколько ты месяцев с ней встречаешься? Два месяца в год, а остальные десять, чем она занимается, ты знаешь? Вижу, по тебе не знаешь. Ты думаешь, она там учит уроки и ждёт с тобой встречи? Нет, дорогой, это совсем не так. Я когда в Ставрополе украшал здание кинотеатра, а рядом был ресторан, так я насмотрелся на этих провинциальных девушек студенток. В ресторан они заходят на своих ногах, а из ресторана их мужики тащат на руках, в такси и поехали. Я не говорю, что все студентки такие, но как Татьяна ведёт себя здесь, в посёлке, то думаю, что там ей ничего не мешает вести себя ещё круче. Тогда ты мне скажи, зачем тебе такая подруга? Да лучше ни какой подруги не иметь, чем такую девушку, не путёвую». Я подумал, что, в общем, Вадим прав, он человек взрослый и все видит в другом ракурсе, чем я. Хоть у меня ещё и сосет под ложечкой, но это пока, скоро, я думаю, пройдёт. Вдруг слышу голос Вадима: «Слушай, Сеня, ко мне заходил Володя-кузнец, он собирает футбольную команду, хотел меня записать, да какой из меня футболист, а вот тебе обязательно надо записаться. Понимаешь, футбол отберёт у тебя твоё свободное время, и отвлечёт тебя от дурацких мыслей, да и играть будут там молодёжь, товарища себе найдёшь, а то я вижу тебе, кроме меня, и поговорить не с кем». Это, правда, кроме Вадима во всём посёлке у меня товарищей не было, так что надо идти в футбол. На следующий день было воскресенье, я пошёл на стадион, который был прямо на выгоне, где иногда паслись коровы и козы. Он находился недалеко от школы, которую я строил. На стадионе был Володя-кузнец, а теперь он для меня тренер, и несколько футболистов, в спортивных трусах и майках с номерами. Я Володю уже знал, несколько раз заходил в кузницу по делам. Сейчас подошёл к нему и сказал, что хочу научиться играть в футбол, он, этому событию даже обрадовался, в этот же день я получил футбольную форму, и с этого дня после работы я шёл на стадион. Тренировки команды были не каждый день, но там вечером мяч постоянно гоняли мальчишки вот и я к ним прибился. Теперь у меня так, день на работе, а вечером я был занят футболом. Набегавшись на стадионе, я приходил на квартиру, мылся, затем поем чего-нибудь, обычно это были макароны или лапша, без мяса, если было мясо, то считай праздник, ложился на раскладушку и читал, пока не засну. На другой день то же самое. И так изо дня в день, пока не началась уборка зерновых.