1

Сообщения «Journal des Débats» приобретают особый интерес, так как одна из посвящённых делу Пушкина статей или, вернее, целый фельетон принадлежит перу Лёве-Веймара, который лично знал Пушкина.

В «Journal des Débats» за первые месяцы 1837 г. находим четыре статьи, касающиеся, если не целиком, то в значительной части, истории Пушкина. Первое известие о смерти Пушкина находится в номере от 28 февраля (н. ст.) в корреспонденции из Петербурга от 12 февраля.

On écrit de Saint-Pétersbourg, en date du 12 février: «Un événement des plus tragiques vient de répandre la consternation dans la société de cette capitale. Le célèbre M. Pouchkine, homme de lettres et le poète le plus distingué de la Russie, a été tué en duel par son beau-frère, M. d’Anthès, ofllcier franfais au service russe et fils adoptif d’un ministre étranger accrédité auprès de cette cour. Des discussions de famille, d’abord assoupies, et que la malignité s’est empressée de rallumer et d’envenimer, ont amené M. Pouchkine, à provoquer M. d’Anthès. Le duel a eu lieu au pistolet. M. Pouchkine, frappé mortellement d’une balle qui lui a traversé la poitrine, a néanmoins survécu deux jours. Son adversaire a aussi été grièvement Ыessé.

On parle beaucoup d’un bal que vient de donner ici M. le baron de Barante etc».

[Из Петербурга сообщают 12 февраля: «Только что одно из самых трагических событий взволновало всё общество этой столицы. Прославленный г. Пушкин — литератор и самый знаменитый поэт России был убит на дуэли свояком г. д’Антесом, французским офицером на русской службе, приёмным сыном иностранного посланника, аккредитованного при российском дворе. Семейная ссора, поначалу утихшая, но которую коварство поспешило снова разжечь и обострить, заставила г. Пушкина вызвать на дуэль г. д’Антеса. Дуэль состоялась на пистолетах. Пушкин был смертельно ранен пулей, пронзившей ему грудь, но прожил ещё два дня. Его противник тоже был тяжело ранен.

Много говорят о бале, данном здесь недавно г. бароном де Барантом, и т. д.» (фр.).]

Дальше идёт описание этого бала, занимающее немного больше места, чем заметка о смерти Пушкина. Вот и всё, что на первый раз было сообщено о деле Пушкина. Неверно сообщение только о тяжёлой ране Дантеса, который был только контужен.

В номере от 2 марта находим известный фельетон Лёве-Веймара, содержащий характеристику личности и значения Пушкина. В номере от 4 марта находим следующие сообщения.

«„Le Morning Chronicle“ rend aussi compte des motifs du duel qui a lieu à S.-P. entre M. d’Anthès et le célèbre poète russe Pouchkine:

„М. d’Anthès, jeune Franfais, récemment adopté par le baron de Heeckeren, ministre de Hollande à la cour de la Russie, avait épousé la soeur de M-me Pouchkine. Mais bientôt ses regards et son amour s’étaient portés sur M-me Pouschkine elle-même. Le mari outragé provoqua son beau-frère, et fut tué dans ce fatal duel qui a beaucoup affligé l’Empereur“.

Un autre journal annonce que l’Empereur a donné ordre de traduire devant un conseil de guerre le baron d’Anthès, qui, après avoir quitté le service de France à la révolution de Juillet, avait obtenu un grade assez élevé dans la garde impériale russe».

[«„Morning Chronicle“ рассказывает также о причинах дуэли, которая состоялась в С.-П. между г. д’Антесом и знаменитым русским поэтом Пушкиным.

Г. д’Антес, молодой француз, недавно усыновлённый голландским посланником при российском дворе бароном де Геккереном, женится на сестре г-жи Пушкиной. Но вскоре его внимание и любовь были перенесены на саму г-жу Пушкину. Оскорблённый муж вызвал свояка на дуэль и был убит в этом роковом поединке, который очень огорчил императора.

Другая газета сообщает о приказе императора, чтобы барон д’Антес предстал перед военным судом, так как, покинув службу во Франции после Июльской революции, д’Антес получил довольно высокий чин в русской императорской гвардии» (фр.).]

В номере от 5 марта в отделе «Confédération germanique» читаем следующее известие из немецкого источника.

«On mande de S.-P.: „Avant de mourir, Pouchkine a fait recommander à l’Emp. Nikolas sa femme, dont il disait avoir reconnu l’innocence, et ses enfants qu’il laissait sans fortune. Pour toute réponse, l’Emp. lui a envoyé son confesseur, qui lui demanda s’il voulait en mourant persister dans les sentiments d’athéisme qu’il avait professés toute sa vie. Pouchkine ayant déclaré qu’il se repentait et qu’il abjurait son matérialisme, on a pu lui apprendre avant sa mort, que l’Emp. accordait une pension de dix mille roubles à sa veuve, et que ses enfants seraient tous placés dans des établissements de l’État“».

[«Из С.-П. сообщают: „Перед смертью Пушкин просил имп. Николая о покровительстве своей жене, которую признавал невиновной, и своим детям, которых он оставлял без средств. Вместо ответа имп. послал к нему своего духовника, который спросил его, будет ли он, умирая, упорствовать в своих атеистических мыслях, которые исповедовал всю жизнь. После того, как Пушкин ответил, что он раскаивается и отрекается от своего материализма, ему сообщили перед смертью, что имп. назначает пенсию в две тысячи рублей его вдове и что все его дети будут помещены в государственные заведения“» (фр.).]

Эта заметка остра и ядовита. Неверно то, что Николай Павлович послал духовника, но верно то, что он предложил Пушкину умереть по-христиански. Хотя друзья Пушкина и стараются заверить, что Пушкин приступил к исполнению христианского долга по собственной инициативе, есть немало оснований полагать, что этот поступок совершён им именно под влиянием воли государя^{341}.

Фельетон в «Journal des Débats» от 2 марта подписан инициалами L.-V., обозначающими Loeve-Veimars. Франсуа-Адольф Лёве-Веймар, или, как в шутку называли его русские приятели, Лев-Веймарский, — литератор, историк и дипломат (род. в 1801 г., ум. в 1854 г.). Он вышел из еврейско-немецкой семьи, покинувшей в 1814 году Францию и переселившейся в Гамбург. Лёве-Веймар принял христианство и вернулся опять во Францию. Здесь он сыграл большую, ещё не оценённую роль во французской литературе своими статьями о немецкой литературе и своими переводами немецких романтиков. Позднее он получил от Луи-Филиппа титул барона. Занимаясь журналистикой, он оказывал услуги французскому министерству иностранных дел, а на склоне своей жизни перешёл на дипломатическую службу: он был генеральным консулом в Багдаде (1841—48), в Каракасе и уполномоченным в делах в Венесуэле. О нём есть любопытная статья Генриха Гейне, воздающая сочувственную дань его памяти[759].

В 1836 году Лёве-Веймар побывал в России и завязал здесь разнообразные связи с русским обществом. О нём писал 30 июня 1836 года Тьер барону Баранту, французскому послу: «У вас в Петербурге г-н Лёве-Веймар. Знайте, что ему не дано никакого поручения; не проговоритесь и устройте, чтоб о том не писали в Париже. Дело его предпринять что-либо в политической литературе. Это сотрудник (нашего министерства) очень умный, очень способный, и полезно держать его на лучшем пути. Прошу вас хорошо с ним обращаться и выразить, что вам о том писали отсюда, но в сношениях с ним будьте весьма осмотрительны. Мы посылаем ему орден, и вы отдадите ему грамоту на него»[760]. В это пребывание в России Лёве-Веймар даже женился на русской — Ольге Викентьевне Голынской. Лёве-Веймар завёл много знакомств в литературном мире Петербурга и Москвы и вошёл в приятельские отношения с князем Вяземским, Жуковским, А. И. Тургеневым, Пушкиным[761]. Пушкин для него перевёл на французский язык русские народные песни. В письме, приложенном к автографу Пушкина, Лёве-Веймар сообщает, что этот труд был сделан только для него одного за несколько месяцев до смерти, на даче на Каменном острове.

Фельетон Лёве-Веймара обратил внимание друзей Пушкина и понравился им. Князь В. Ф. Одоевский писал 14 мая 1837 года М. С. Волкову: «Вы знаете уже ужасное происшествие с нашим поэтом Пушкиным. В „Journal des Débats“ была написана довольно справедливая статья»[762]. А князь Вяземский, жалуясь в письме к А. О. Смирновой на запрет русским писать о Пушкине, пишет: «С Пушкиным точно то, что с Пугачёвым, которого память велено было предать забвению. Статья в „Журнале дебатов“ Лёве-Веймара не пропущена, хотя она довольно справедлива и писана с доброжелательством, а клеветы пропускаются»[763].

Вот этот фельетон Лёве-Веймара:

Пушкин

Россия потеряла своего поистине самого знаменитого писателя — Пушкина, который погиб на дуэли с бароном Дантесом, его свояком. Это несчастное событие взволновало всё общество Петербурга, где Пушкин имел много искренних почитателей и нескольких благородных и истинных друзей. Клеветы и анонимные письма, которые погубили столько людей с благородным сердцем до Пушкина и которые будут их убивать и после него, были причиной его смерти в тот момент, когда он готовился к большому труду — к истории Петра Великого. Предадим забвению и не станем говорить (об этом сам он просил умирая) о причинах, вызвавших событие, прервавшее его жизнь, так как он считал себя оскорблённым и сам начал нападение, и скажем только несколько слов о его столь высоком уме, о его личности и характере.

Пушкин родился в мае 1799 года. Пятеро его предков подписали акт восшествия на престол Романовых. Мать была внучка арабского принца, подаренного Петру Великому, и Пушкин носил ещё следы своего происхождения. Отец молодого Аннибала тщетно предлагал Петру Великому большой выкуп за своего сына; император, уже полюбивший ребёнка, сделал его своим наперсником, и Аннибал Пушкин умер в должности начальника артиллерии. А Пушкин воспитывался в Лицее, в Петербурге, откуда он вышел в 1817 г.; он был воодушевлён в это время молодым и горячим стремлением к служению либерализму, находившему в то время покровительство у самого императора Александра. Талант поставил Пушкина во главе партии, избравшей его своим орудием. Первые его стихи были откровенно революционными, и под его именем ходили все анонимные сатиры и песни, направленные против правительства. Император Александр хотел помешать ему сделаться более преступным и избавить его от несправедливых обвинений, предметом которых он был, и причислил его к бессарабскому наместничеству. В Бессарабии Пушкин написал прекрасные поэтические произведения. В своих стихах он описывал всегда только те места, где он был. В его отсутствие друзья напечатали поэму его «Руслан и Людмила», с сюжетом из времён двора Владимира, былиной эпохи России (вроде «Чаши Грааля» и Круглого стола — из времён трубадуров). Его служба в Бессарабии продолжалась недолго. Он совершил путешествие по Кавказу и был прикомандирован к новороссийскому генерал-губернатору графу Воронцову. Бессарабия вдохновила его на прелестную поэму «Цыганы», в которой он рисует с бесконечным очарованием прелесть нравов этого кочующего народа и его отвращение к жестокостям. Во время путешествия, под влиянием стихов Байрона, произведения которого он возил за своим седлом, он написал прелестную поэму в двух песнях: «Кавказский пленник», в которой он описывает эту интересную страну, и «Бахчисарайский фонтан». С тех пор слава его имени упрочилась и прогремела по всей России.

Новые доносы восстановили против него императора Александра, который сослал его в небольшое, принадлежавшее ему имение. Пушкин прожил там два года, употребив их на серьёзные труды по истории России, которую он изучил основательно. Его беседа на исторические темы доставляла удовольствие слушателям; об истории он говорил прекрасным языком поэта, как будто сам жил в таком же близком общении со всеми этими старыми царями, в каком жил с Петром Великим его предок Аннибал — любимец негр. Там, в тиши и уединении русской деревни, он сочинил ещё множество мелких стихотворений, которые русские женщины так же хорошо знают наизусть и декламируют, как в Германии молодые девушки стихи Шиллера. Опала его принесла в дар поэзии ещё шесть первых песен «Онегина», в которых Пушкин уже освобождается от влияния лорда Байрона, и его лучшее произведение «Борис Годунов». Этими произведениями Пушкин создал русский язык, которым пишут и говорят теперь, и заслужил все почести, которые мы воздавали Малербу.

Пушкину были оказаны все почести вскоре по прибытии его в Москву. Император вернул его из имения, где он всё время жил в уединении, но не в безвестности, и обратился к Пушкину в своём кабинете с горячей и живой речью, свойственной ему, которая проникла в сердце поэта. Кажется, искренняя, простая, полная благородного чувства, речь Пушкина понравилась государю, так как все предубеждения против него исчезли. С тех пор его талант, оригинальность речи, исключительные особенности его жизни, его поэзия привлекли к нему общее внимание. Он участвовал в турецкой кампании волонтёром, в свите фельдмаршала Паскевича, путешествовал по внутренней России, изучал нравы, памятники, разыскивая предметы, любопытные для его внимания: то старые песни, то следы знаменитого Пугачёва, историю которого он тщательно описал. Затем влечения его меняются, он женится. Счастье его было велико и достойно зависти, он показывал друзьям с ревностью и в то же время с нежностью свою молодую жену, которую гордо называл «своей прекрасной смуглой Мадонной». В своём весёлом жилище с молодой семьёй и книгами, окружённый всем, что он любил, он всякую осень приводил в исполнение замыслы целого года и перелагал в прекрасные стихи свои планы, намеченные в шуме петербургских гостиных, куда он приходил мечтать среди толпы. Счастье, всеобщее признание сделали его, без сомнения, благоразумным. Его талант более зрелый, более серьёзный не носил уже характера протеста, который стоил ему стольких немилостей во времена его юности. «Я более не популярен», — говорил он часто. Но, наоборот, он стал ещё популярнее, благодаря восхищению, которое вызывал его прекрасный талант, развивавшийся с каждым днём.

Одного недоставало счастью Пушкина: он не был за границей. В ранней молодости пылкость его мятежных идей повлекла за собой запрещение этого путешествия, а позднее семейные узы удерживали его в России. Какою грустью проникался его взор, когда он говорил о Лондоне и в особенности о Париже! С каким жаром он мечтал об удовольствии посещений знаменитых людей, великих ораторов и великих писателей. Это была его мечта! И он украшал всем, что могло представить ему его воображение поэта, то новое для него общество, которое он так жаждал видеть. Об этом, без сомнения, сожалел Пушкин, умирая; это было одним из тех неудовлетворённых желаний, которые он оплакивал вместе со всем, что ему было дорого и что он должен был покинуть!

История Петра Великого, которую составлял Пушкин по приказанию императора, должна была быть удивительной книгой. Пушкин посетил все архивы Петербурга и Москвы. Он разыскал переписку Петра Великого включительно до записок полурусских, полунемецких, которые тот писал каждый день генералам, исполнявшим его приказания. Взгляды Пушкина на основание Петербурга были совершенно новы и обнаруживали в нём скорее великого и глубокого историка, нежели поэта. Он не скрывал между тем серьёзного смущения, которое он испытывал при мысли, что ему встретятся большие затруднения показать русскому народу Петра Великого таким, каким он был в первые годы своего царствования, когда он с яростью приносил всё в жертву своей цели. Но как великолепно проследил Пушкин эволюцию этого великого характера и с какой радостью, с каким удовлетворением правдивого историка он показывал нам государя, который когда-то разбивал зубы не желавшим отвечать на его допросах и который смягчился настолько к своей старости, что советовал не оскорблять «даже словами» мятежников, приходивших просить у него милости.

Пушкин умер мужественно и не изменил своему неустрашимому характеру. Поражённый насмерть пулею Дантеса, он приподнимается и требует оружия, чтобы выстрелить в свою очередь. Два раза оно выскальзывает из его ослабевшей руки, наконец, ему удаётся воспользоваться им, и он ранит в руку своего противника. Его отнесли домой, и он жил ещё два дня. Он умер, не обвиняя никого в своём несчастье. Пушкин был камер-юнкером императора и имел несколько орденов. Он не оставил состояния, но император великодушно принял под своё могущественное покровительство вдову великого поэта и четырёх бедных малюток.