Ландсберг и Гофф

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Ландсберг и Гофф

У знаменитого в прошлом военного историка генерал-лейтенанта М. И. Богдановича мы читаем:

«25 января (6 февраля) Беннигсен, имея намерение выждать французов на позиции при Ландсберге, приказал Барклаю-де-Толли, отступавшему с частью прежнего арьергарда от Фрауэндорфа к Ландсбергу, удерживать неприятеля, пока армия построится в боевой порядок. Барклай, заняв селение Зинкен батальоном 20-го егерскаго полка и оставя впереди селения два конных орудия с прикрытием из двух эскадронов Изюмских гусар, расположил остальные войска арьергарда в числе около пяти тысяч человек за речкою, на высотах впереди Гоффа» [21. С. 200].

Как видим, «из всех соединений арьергарда наибольшую нагрузку на себя испытывал по-прежнему отряд Барклая. Особенно тяжело пришлось ему 25 января под Ландсбергом — там отряду предстояло удерживать противника до тех пор, пока вся армия не займет оборонительную позицию» [5. С. 257].

Если посмотреть на карту, то станет понятно, что Ландсберг лежит примерно в пятнадцати километрах на юго-западе от Прейсиш-Эйлау (ныне — Багратионовск), а Гофф (в некоторых источниках — Хоф, теперь это польская деревня Дворзно) расположен на той же дороге, прямо перед Ландсбергом.

Итак, 25 января (6 февраля) 1807 года, находясь у Гоффа, Барклай-де-Толли получил приказ Беннигсена держаться, пока армия не займет позиции при Ландсберге.

Д. В. Давыдов рассказывает:

«В ночь на 25-е армия наша выступила к Ландсбергу, но не одною уже, а двумя колоннами, для избежания, подобно французской армии, затруднения в движении одною колонною в пути, заваленному снегами. Первая колонна потянулась большою дорогою; вторая, под начальством Сакена, на Спервартен и Петерсгаген; арьергард Барклая прикрывал отступление первой» [49. С. 209].

В тот же день стало известно о прибытии к французскому авангарду императора Наполеона.

Генерал М. И. Богданович по этому поводу пишет:

«Пленные, захваченные изюмцами, дали сведения о присутствии их императора при наступавших войсках. Современники уверяют, что появление Наполеона оказывало на противников его какое-то неизъяснимое действие и что у многих храбрых людей при встрече с ним как бы опускались руки. Но ничто не могло поколебать Барклая-де-Толли» [21. С. 200].

«Настоящее поколение не может иметь понятия о впечатлении, какое производило на противников Наполеона известие о появлении его на поле сражения! — объясняет далее Михайловский-Данилевский. — Но Барклая-де-Толли оно не поколебало. О хладнокровии его можно было сказать, что если бы вселенная сокрушалась и грозила подавить его своим падением, он взирал бы без содрогания на разрушение мира. “Во всяком другом случае, — доносил он, — я бы заблаговременно ретировался, дабы при таком неравенстве в силах не терять весь деташмент мой без пользы, но через офицеров, которых посылал я в главную квартиру, осведомился я, что большая часть армии еще не была собрана при Ландсберге, находилась в походе и никакой позиции взято не было. В рассуждении сего я почел долгом лучше со всем отрядом моим пожертвовать собою столь сильному неприятелю, нежели ретируясь привлечь неприятеля за собою и через то подвергнуть все армию опасности”» [94. С. 178–179].

Главные силы русской армии двигались чрезвычайно тяжело, так как обозы и артиллерия — все вязло в смешанной со снегом грязи разбитых дорог. Теперь уже для генерального сражения был выбран городок Прейсиш-Эйлау. Там Беннигсен рассчитывал соединиться с прусским корпусом генерала фон Лестока. Но туда еще надо было дойти. К тому же требовалось время для подготовки и занятия позиции. В связи с этим арьергарду князя Багратиона было приказано следовать за главными силами по возможности медленнее, чтобы выиграть драгоценное время.

Следует отметить, что сам князь Багратион с отрядами А. И. Маркова и К. Ф. Багговута отступал без значительного давления со стороны французов. Основные силы Наполеона — кавалерия Мюрата, корпуса Сульта и Ожеро и императорская гвардия — следовали по другой дороге, так что главная нагрузка пала на Барклая-де-Толли, который должен был «пожертвовать собой во имя стратегических интересов» [149. С. 122].

Генерал А. П. Ермолов в своих «Записках» рассказывает:

«Совсем не в том положении был отряд генерала Барклая-де-Толли. Против него соединились оба маршала с силами в пять раз превосходными. Ему оставалось отходить поспешнее, но он предпочел удерживать неприятеля; занимая позиции, принуждаем будучи оставлять оные, не всегда мог он то делать в порядке, и таким образом, потерявши множество людей и в положении весьма расстроенном, достиг он селения Гофф, лежащего в виду нашей армии. Тут он остановился, но выбрал для войск весьма порочную позицию. Селение Гофф простирается по долине, стесненной с обеих сторон крутыми возвышенностями. Он оставил его в тылу своем, и тогда как в продолжение дня неприятель беспокоил его многочисленною своею кавалерию, он усталую свою конницу расположил впереди селения, и ей не было другого отступления, как вдоль тесной улицы оного» [57. С. 79].

Конечно, Беннигсен пообещал Барклаю-де-Толли помощь, но пока ему можно было рассчитывать лишь на имеющиеся у него примерно пять тысяч человек. Ими Михаил Богданович распорядился так: за две версты до Гоффа, у селения Зинкен, он оставил передовой заслон, а остальные силы отошли к мосту через реку. Зинкен был занят батальоном 20-го егерского полка, перед ним встали два эскадрона Изюмского гусарского полка и два конных орудия князя Яшвиля.

Через час после занятия позиции, то есть примерно в 15 часов, французский авангард приблизился к Зинкену, и Барклай-де-Толли отправил туда еще два эскадрона изюмцев с генералом И. С. Дороховым, который принял общее руководство над передовым отрядом.

У французов в авангарде шла легкая кавалерия и драгуны, которые встали справа от дороги. При этом часть 6-го драгунского полка была отряжена в тыл отряда Дорохова. Потом подтянулась французская конная артиллерия и начала обстрел. За полчаса огонь достиг такой плотности, что русские пушки лишились лошадей и прислуги — в живых остались лишь четыре канонира, так что генерал Дорохов предпочел оставить свою позицию. При этом французские драгуны атаковали и рассеяли отступающий батальон 20-го егерского полка, взяв в плен несколько человек, в том числе одного штаб-офицера.

Примерно на трети пути от Зинкена до Гоффа протекал ручей с очень крутыми берегами, и дорога проходила по мосту. Отошедший с потерями отряд Дорохова перешел через мост и расположился на другой стороне оврага. Чтобы преодолеть это препятствие, французские драгуны спешились, однако часть их вскоре была захвачена в плен контратакой генерала Дорохова.

Тем временем, по приказу Барклая-де-Толли, на дороге за мостом была поставлена конная рота, которую прикрывали четыре эскадрона изюмцев. В полуверсте позади от них, слева от дороги, встала вторая линия — Ольвиопольский гусарский, Костромской мушкетерский и 20-й егерский полки. На правый фланг — поросшую лесом возвышенность — был послан 1-й егерский полк, а 3-й, шефом которого был Барклай-де-Толли, направлен в лес на левый фланг и сразу вступил в бой с появившимися там французскими стрелками. Вскоре, чтобы обезопасить левый фланг от обхода, туда же был послан 20-й егерский полк.

Так Барклай-де-Толли встретил французов — с противоположной стороны к мосту подошла бригада легкой кавалерии генерала Кольбера из корпуса маршала Нея.

Командовавший авангардом маршал Мюрат приказал атаковать, не дожидаясь подхода пехоты. Но когда гусары и конные егеря начали переходить мост, по ним открыли огонь картечью конные орудия.

Французы спешно отошли и, выдвинув вперед артиллерию, открыли ответный огонь. Когда русские орудия замолчали, французские конные егеря и гусары вновь бросились на мост, но были контратакованы кавалерией.

В своих «Записках» декабрист генерал-майор князь С. Г. Волконский рассказывает об этом бое:

«Оба полка устремились друг на друга, как две движущиеся стены и, подскакав на пистолетный выстрел, оба внезапно остановились, и только были слышны возгласы начальствующих: “Вперед”, “En avant”, но полки не двигались; но когда Изюмского полка эскадронный командир Гундерштруб отчаянно кинулся на французского эскадронного командира и свалил его с лошади, это было сигналом изюмцам двинуться вперед, и французский полк был опрокинут и преследуем» [36. С. 25].

Изюмские гусары в пылу преследования перешли мост вслед за французами и захватили несколько пленных. Наблюдая из второй линии за успехом изюмцев, ольвиопольцы без команды бросились вслед за ними к мосту. Это совершенно ненужное движение помешало изюмцам вовремя вернуться обратно за мост и перестроиться. В результате, наступление свежей французской кавалерии, огонь артиллерии, а также стесняющий сзади Ольвиопольский полк вызвали замешательство в Изюмском полку. В довершение ко всему, генерал Дорохов был сильно контужен и сброшен с лошади. Его подобрали и отвезли в тыл.

Узнав об этом, Барклай-де-Толли попытался вывести свою кавалерию из критического положения, приказав ольвиопольцам как можно скорее возвратиться на место, назначенное им по диспозиции. Все же это недоразумение позволило французской кавалерии окончательно переправиться по мосту на другой берег.

Захваченные гусарами Дорохова пленные показали, что при французском авангарде находится сам Наполеон. При этом Барклаю-де-Толли было доложено, что армия Беннигсена еще не успела занять выбранную позицию.

Таким образом, задача Михаила Богдановича оставалась прежней: любой ценой задержать продвижение французов. Поэтому он приказал двум батальонам Костромского мушкетерского полка[15] выдвинуться вперед к месту, где только что происходил кавалерийский бой. Однако было уже поздно — костромцы не успели выдвинуться, как были атакованы кавалерией маршала Мюрата.

С поразительным хладнокровием полк подпустил французов на шестьдесят шагов и дал залп. Тем не менее скоро стало очевидно, что переправу не удержать, и Костромской полк начал отступать к Гоффу. При каждом приближении противника батальоны останавливались, перестраивались в каре и встречали его огнем. Так, со значительными потерями, были отбиты три атаки.

Барклай-де-Толли, «как всегда, хладнокровно и бесстрашно руководил боем» [5. С. 257], а Костромской полк, «отступая под барабанный бой, каждый раз разворачивался и отражал огнем атаку вражеской кавалерии» [5. С. 257–258].

После этого взбешенный Мюрат дал приказ атаковать русских целой кирасирской дивизией генерала д’Опу.

«Железные люди» легко опрокинули русских гусар и всей своей массой навалились на строй пехоты. Во всеобщей сумятице строй был сломан, а в бою это равносильно катастрофе. Костромцы обратились в бегство, а кирасиры рубили их и топтали конями, отбивая трофеи и захватывая десятки пленных. Полк был в буквальном смысле раздавлен, потеряв три знамени и несколько орудий.

Генерал А. П. Ермолов потом написал в своих «Записках»:

«Костромской мушкетерский полк противостал атаке кавалерии, но утомленный трудами целого дня, недолго сохранил надлежащую твердость. <…> По крайней мере, половина людей изрублена. Взяты знамена и состоящие при полках пушки.

Люди, которые успели укрыться за оградою садов, и егерские полки, при начале сражения в огородах расположенные, весьма ничтожную имели потерю» [57. С. 80].

«Я имел прискорбие видеть почти совершенную гибель сего бесподобного полка», — с горечью писал в своем донесении Михаил Богданович [149. С. 126].

Барон Марбо описывает этот эпизод сражения следующим образом:

«Русские решили остановиться на подступах к небольшому городу Ландсбергу и отстаивать его. Для этой цели они расположили восемь отборных батальонов на прекрасной позиции возле деревни Гофф. Их правый фланг опирался на эту деревню, левый фланг — на густой лес, а центр был защищен оврагом с очень крутыми склонами, через который можно было переправиться только по единственному очень узкому мосту. Центральную часть этой линии прикрывала восьмиорудийная батарея.

Прибыв к этой позиции вместе с кавалерией Мюрата, император не счел нужным дожидаться пехоты маршала Сульта, которая была еще в нескольких лье позади, и приказал атаковать русских нескольким полкам легкой кавалерии, которые, смело бросившись к мосту, переправились через овраг… Но, встреченные сильным ружейным огнем, наши эскадроны были в беспорядке отброшены в овраг, откуда выбрались с большим трудом. Видя, что усилия легкой кавалерии не дают результата, император приказал заменить ее дивизией драгун. Атака этой дивизии была встречена так же и имела столь же плачевный результат. Тогда Наполеон приказал выдвинуть вперед ужасных кирасир генерала д’Опу, которые переправились по мосту через овраг под градом выстрелов и с такой скоростью бросились на ряды русских, что почти все они были буквально уложены на землю! В этот момент произошла ужасная бойня. Кирасиры, в ярости от того, что незадолго до этого потеряли своих товарищей гусаров и драгун, почти полностью уничтожили восемь русских батальонов! Все были убиты или взяты в плен. Поле битвы наводило ужас… Никто никогда не видел подобных результатов кавалерийской атаки. Император, чтобы выразить свое удовлетворение кирасирам, обнял их генерала в присутствии всей дивизии. В ответ д’Опу воскликнул: “Чтобы показать, что я достоин подобной чести, я должен погибнуть за Ваше Величество!” Он сдержал слово, потому что на следующий день погиб на поле битвы при Эйлау. Какие времена и какие люди!

Вражеская армия с высоты плато, расположенного позади Ландсберга, была свидетельницей уничтожения своего арьергарда. Она быстро отошла к Эйлау, а мы овладели городом Ландсбергом» [87. С. 201–202].

После разгрома Костромского мушкетерского полка французская кавалерия продолжила продвигаться вперед. Драгунская дивизия генерала Груши встала слева от Гоффа, тем самым прервав связь 1-го егерского полка с основным отрядом. В результате полк был прижат к лесу и, в конце концов, рассеян. При отступлении командир полка был ранен и взят в плен вместе с частью своих солдат.

Остатки отряда Барклая-де-Толли, преследуемые кирасирами и подошедшей пехотой, отходили через Гофф, теснясь на единственной узкой улице этой деревни. Относительный порядок сохраняли лишь 3-й и 20-й егерские полки.

К счастью, примерно в трехстах метрах за деревней отступавшие встретили подкрепление. Это были пять батальонов под начальством князя В. Ю. Долгорукова, которые Л. Л. Беннигсен прислал для поддержки ослабевшего арьергарда. Отряд генерала Долгорукова оперся левым флангом на дорогу — Барклай-де-Толли приказал ему оставаться на этой позиции и сдерживать французов с фронта. Сам он наскоро построил свои 3-й и 20-й егерские полки на левом фланге, а остатки Костромского полка были отправлены в резерв.

Вся эта позиция уже находилась в прямой видимости от Ландсберга, и арьергард был обязан всеми средствами остановить продвижение неприятеля.

«В подкрепление генералу Барклаю-де-Толли, — рассказывает А. П. Ермолов, — отправлены из армии пять батальонов пехоты под командою генерал-майора князя Долгорукова, но средства сии недостаточны при всеобщем замешательстве, и его баталионы не менее рассеяны и много потерпели. Стесненные войска при отступлении чрез селение Гофф подверглись ужаснейшему действию неприятельской артиллерии. Неустрашимый генерал Барклай-де-Толли, презирая опасность, всюду находился сам; но сие сражение не приносит чести его распорядительности» [57. С. 80].

Не приносит чести? Странный вывод… Ведь Барклай-де-Толли выполнил приказ и задержал наступление Наполеона до самого вечера. К этому времени в его изрядно потрепанном отряде практически закончились патроны.

Но наступила ночь, и французы остановились. Лишь после этого Барклай-де-Толли получил приказ продолжить отступление к Прейсиш-Эйлау. Как писал Ермолов, «окончившееся сражение не допустило неприятеля беспокоить армию, расположенную при Ландсберге» [57. С. 81] — и это в корне противоречит его ранее приведенной оценке. Армия, благодаря упорству отряда Барклая-де-Толли, получила время отойти к Прейсиш-Эйлау и занять позицию для генерального сражения. За выполнение своей задачи Михаил Богданович заплатил дорогую цену — арьергард был практически разбит.

По оценке самого Барклая-де-Толли, высказанной им в донесении Л. Л. Беннигсену, «удержана была наша позиция, и через то армия от внезапного наступления всех неприятельских сил была защищена: таково было назначение и вся наша цель» [94. С. 182].

Генерал Ермолов потом критиковал Барклая-де-Толли за нерациональное использование местности при расположении войск. Он утверждал, что пехоту было бы «гораздо выгоднее поместить в селении и окружающих его огородах, обнесенных забором» [57. С. 80]. Да, это так, но если бы Барклай-де-Толли не растянул свои войска вне Гоффа, то французы легко обошли бы его, несмотря на довольно глубокий снег. А это означало бы гибель арьергарда и невыполнение поставленной перед ним задачи.

У генерала А. И. Михайловского-Данилевского читаем:

«Потеря наша под Гоффом неизвестна. На другой день после сего дела Барклай-де-Толли был ранен и не успел собрать сведений об утрате людей, пушек и знамен, а на третьи сутки произошло сражение Эйлауское. Огромностью своею оно поглотило предшествовавшие арьергардные дела» [94. С. 182].

Сам Барклай-де-Толли заключил свое донесение Беннигсену о боях при Гоффе следующими словами:

«Мне и сотоварищам моим, в сем деле храбро сражавшимся, остается успокоиться тем, что удержана была наша позиция, и через то армия от внезапного наступления всех неприятельских сил была защищена: таково было наше назначение и вся наша цель, и если сие удалось, то вознаграждены все жертвы» [94. С. 182].

А вот что писал Фаддей Булгарин:

«Будучи почти разгромлен превосходными силами неприятеля под Янковом и Ландсбергом (23 и 24 января 1807 года), он удивил и своих и неприятелей своею стойкостью и непоколебимым упорством. Жертвуя собой и своим корпусом, Барклай-де-Толли дал время нашей армии собраться за Прейсиш-Эйлау» [31. С. 145].

Биограф Барклая-де-Толли В. Н. Балязин констатирует:

«Так как отряд его был подобен маленькой армии, баталия под Хофом во всем напоминала генеральное сражение — первое генеральное сражение в его жизни, которое он все же не проиграл, хотя и потерял больше двух тысяч человек и оставил поле боя неприятелю.

Потом битву под Хофом справедливо расценили как самое важное арьергардное сражение в этой кампании.

И то, как Барклай провел этот бой, тотчас же сделало имя его знаменитым во всей армии» [8. С. 206].