( Сюрпризы на Рождество нам подбрасывала...)

( Сюрпризы на Рождество нам подбрасывала...)

Сюрпризы на Рождество нам подбрасывала не только судьба, мы и сами старались придумать к празднику что-нибудь оригинальное. И тут опять первую скрипку сыграла Люцина, в голове которой всегда было полно всевозможных идей. Она и специальность выбрала такую – приобщать молодежь к культуре и искусству, многие годы работала с молодежью, знала множество веселых игр, сама изобретала аттракционы и остроумные шарады-развлечения. И даже написала несколько книг, составила сборники соответствующих игр для детей и юношества. Эти книги не сохранились, а жаль. Если кто-то заинтересуется, пусть ищет по автору: Люцина Щегодинская.

Но вернемся к Рождеству. Как-то мы придумали такую штуку: каждый даритель (пардон, я хотела сказать – святой Миколай) обязан был запаковать свой презент в такое количество бумаги, чтобы нельзя было догадаться, какого размера подарок скрывается внутри, и чтобы развертывание бумаги длилось как можно дольше. Тогда мне пришлось пережить ужасные минуты, оставшиеся в памяти на всю жизнь. Вот опять придется перебить хронологическое повествование, но что делать? Начинаешь ворошить в памяти прошлое, и обязательно возникают ассоциации, потянется ниточка то в пережитое раньше, то в аукнувшееся впоследствии, а хотелось бы поделиться с читателем всем, что представляется мне достойным внимания. Пожалуй, не буду больше извиняться за свое сбивчивое повествование, а буду просто говорить обо всем, что вспоминается.

Итак, в то Рождество было мне лет четырнадцать-пятнадцать. Возраст солидный, и, выходит, была я на редкость тупой кретинкой. Оправдать меня может лишь тот факт, что заморочили голову бабы, то есть женская половина моей родни, которую я без всякого сожаления выведу на чистую воду, хотя это, возможно, и чрезвычайно бестактно с моей стороны. А Тереса пусть удавится, хотя, если по-честному, она единственная в нашем семействе проявляла какие-никакие человеческие чувства и имела совесть.

Итак, получили мы в подарок от святого Миколая каждый свой подарок, обильно упакованный, и принялись с интересом разворачивать бумагу, желая добраться до презента и узнать, что же там такое. Упаковочная бумага покрыла уже весь пол в квартире, а мы все разворачивали и разворачивали ее. Отец со всеми распаковывал полученный им подарок. Размотав гигантскую трубку, которая вся оказалась упаковочной бумагой, он докопался до малюсенькой сигаретницы-портсигара. И тут до меня дошло – это был единственный полученный им подарок, к тому же он сам его себе купил и сам запаковал! Удар был так силен, что я лишилась дара речи. В конце концов, при всех моих недостатках сердце у меня было всегда доброе. А тут меня как-то сразу вдруг озарило, как-то сразу я поняла расстановку сил в семье, дошло наконец, и я взбунтовалась всей душой против такого отношения к отцу. Незначительное, казалось бы, событие, перевернуло всю мою душу, перестроило психику и самым радикальным образом сказалось на всей моей последующей жизни.

Разумеется, по-настоящему оценить расстановку сил в семье и разобраться в тех своих чувствах я смогла, лишь став взрослой. Тогда только докопалась до истоков сложившейся в семье ситуации. Отца недооценивали не только как конкретную личность, но и как представителя мужского пола вообще. Так уж повелось в моей родне: всякие положительные чувства по отношению к мужчинам лишь осуждались, презирались и высмеивались. Полюбить мужчину? Ха-ха-ха, какой идиотизм! Такое отношение было в нашей родне фамильным, не даже бабушкой основано, а еще ее бабками и прабабками, и гены передавались по женской линии из поколения в поколение. Тут уж ничего не попишешь. Из нас самой непримиримой в этом отношении была Люцина, и я предпочла бы сто раз умереть мученической смертью, чем признаться в самом невинном сердечном порыве. Моя мать считала мужчин лишь полезными орудиями, которые необходимы женщине в ее жизни. Уронив перчатку в яму с леопардами, она потребовала бы принести ее не для того, чтобы испытать силу чьих-то чувств, а просто потому, что перчатка ей нужна, до леопардов же и мужчины ей нет никакого дела. А бабушка считала мужчинами только громадных, здоровенных мужиков. Отец был совсем не таким. К тому же сам позволял собой командовать, во всем подчинялся бабам, потому что по характеру был человеком мягким, уступчивым, не любил скандалов и сцен. И наверное, любил нас с матерью.

Вот так сиротливый портсигар, купленный отцом на Рождество самим себе в подарок, стал поворотным пунктом во взаимоотношениях у нас в семье. Не только для меня. Не одна я обратила на портсигар внимание, неловко стало и другим, и больше подобного не случалось. Я же, воспитанная в соответствующих традициях, всю жизнь старалась скрывать от родни, от всех этих баб вспыхивающие во мне нежные чувства к мужчинам. А от испытанного на то Рождество потрясения, к самим мужчинам я стала относиться преувеличенно хорошо, чего они явно не заслуживали.

Ага, я ведь хотела рассказать о том, какие на Рождество мы сами себе устраивали сюрпризы. Так вот, неугомонная Люцина придумывала всевозможные конкурсы, гадания, шарады и прочие развлечения, а все остальные, разомлевшие от праздничных яств, с удовольствием принимали в них участие, что, несомненно, свидетельствует в их пользу.

Обычно все подарки от святого Миколая складывались в большой мешок, и, когда я выучилась читать, моей обязанностью стало зачитывать вслух надписи на подарках и раздавать их адресатам. Традиция жива до сих пор, теперь это делает моя старшая внучка.

Случалось, эти надписи делались в стихах, и все семейство послушно занималось поэзией. А однажды, когда наша страна переживала очередные трудности, Люпина повесила на стене лозунг: СВЯТОМУ МИКОЛАЮ В ЗУБЫ НЕ СМОТРЯТ! В другой раз моей матери сунули в руки конец бечевки с надписью: «Иди за ней!» Естественно, все семейство, толкаясь, пересмеиваясь и строя всевозможные планы относительно подарка, двинулось следом за матерью. Бечевка тянулась через все комнаты, кухню, прихожую, петляя и поворачивая назад, и, наконец, добралась до ванной, где стояла новенькая стиральная машина, до сих пор тщательно скрываемая. Опять же в период очередного дефицита тете Яде тоже в подарок вручили конец веревки с надписью: «Тяни!» Она послушно принялась тянуть и с некоторыми усилиями извлекла из-под дивана, к своей огромной радости, целую связку рулонов туалетной бумаги, в ту пору настоящее сокровище.