17. КОМЕНДАНТ ПОСЛЕДНИМ ПОКИДАЕТ ГОРОД

17. КОМЕНДАНТ ПОСЛЕДНИМ ПОКИДАЕТ ГОРОД

«Из Симбирска… Срочно. Москва. Председателю Совнаркома Ленину, ЦИК, ЦК большевиков.

В 9 часов вечера 10 июля главнокомандующий… Муравьев, приехав с уфимскими отрядами, оцепил броневиками Совдеп, арестовал часть членов Совдепа, мотивируя арест тем, что он… объявляет войну с Германией. Он собрал находящиеся части в Симбирске и призвал последние идти с ним на Германию, а гражданскую войну прекратить. Рассматривая это как контрреволюционное выступление и измену Советской власти, несколько человек, членов нашей партии, приняли все меры, чтобы навербовать в муравьевских частях сторонников, дабы арестовать Муравьева. Для этого были приглашены на конспиративное заседание представители из частей, подчиненных Муравьеву. После информации им о положении и выяснения по существу смысла заговора представители в большинстве заявили, что являются сторонниками, защитниками Советской власти. Они присоединились к нам. После этого были нами приняты все меры к аресту. В три часа ночи Муравьев пришел на заседание губисполкома вместе с фракцией левых соц. — рев. и предложил присоединиться к нему. Большевики заявили, что будут бороться против Муравьева. После такого решительного протеста, вынесенного нами, и после того, как был оглашен на заседании ряд фактов, показывающих, что Муравьев дал уже распоряжение, чтобы оголив фронт, среди эсеров, составлявших большинство, наступило замешательство и они потребовали перерыва для обсуждения положения во фракции. После этого Муравьев заявил, что ему нечего больше присутствовать, его дело сделано, и он направился к двери. Уполномоченный для ареста Муравьева из отряда заявил от нашего имени, что он арестован. Муравьев начал стрелять, одного ранил в этой перестрелке. Муравьев оказался убитым. Большевистская партия заявляет, что, как ни опасна была эта задача, она с честью ее выполнила перед пролетариатом и революцией. На фронте снова установился образцовый порядок, части возвращены на позиции обратно. Временным главнокомандующим армии Восточного фронта нами назначен Тухачевский.

Член областного Бюро ЦК РКП (б) Юга России товарищ Председателя Симб. губисполкома и председатель комитета большевиков

Варейкис».

Редактировать, «причесывать» текст не было ни времени, ни сил: позади — бессонная трудная ночь, впереди — дел невпроворот. Некоторые подробности пришлось затем уточнить. За своей подписью Иосиф Михайлович отправил еще одну телеграмму:

«Москва, Совнарком Ленину, ВЦИК Свердлову.

Сообщаю, что Муравьев убит во время ареста, ввиду оказанного им сопротивления; он первый выстрелил и ранил трех, после чего он был убит. Левые эсеры с начала заседания исполкома определенно, целиком, всей фракцией, поддерживали Муравьева и предлагали объявить, соединившись с Самарой, Поволжскую республику, но, получив решительный отпор фракции коммунистов, по предъявлении телеграмм, разосланных Муравьевым об отходе войск с позиций в Симбирск, Казань и Вятку, смутились, потребовали перерыва для фракционного совещания. Муравьев, видимо не ожидавший такой решительной оппозиции, заявит: для него вопрос почти ясен и он пойдет успокоить части солдат. В дверях при выходе из комнаты заседаний ему заявили, что он арестован; остальное известно. После этого фракция левых эсеров растерялась и заявила, что идет с нами и будет исполнить свои обязанности. Имея в виду, что командование и военный комиссариат в Симбирске сосредоточии был преимущественно у них, мы решили временно оставить их на месте, чтобы резкая перемена не отразилась на фронте пагубно. А в настоящий момент с ответственных мест мы их будем постепенно устранять. Сызрань была взята белогвардейцами ввиду халатного отношения Муравьева. В Ставрополе положение благоприятное. Бугульма в наших руках, враг потерпел большой урон. Сызрань взята вчера утром…»

И не раз еще в эти дни приходилось Иосифу Михайловичу подписывать документы, например:

«Приказ № 1.

Чрезвычайного коменданта города Симбирска.

На основании постановления Губернского Исполнительного Комитета… я вступил в обязанности Чрезвычайного Коменданта города Симбирска.

Именем Исполнительного Комитета призываю всех, кому дорога революция, сплотиться вокруг Советской власти и встать в ряды борцов с обнаглевшей контрреволюцией для защиты революции и всех революционных: завоеваний.

Заявляю, что всякие попытки контрреволюционеров и белогвардейцев поднять голову будут немедленно пресекаться самыми решительными мерами.

Все сеющие ложные слухи и ведущие агитацию против Советской власти объявляются врагами народа, вне закона.

Чрезвычайный Комендант города Симбирска

И. Варейкис

Помощники Цыганков

Райс».

Новым главкомом фронта Совнарком назначил Вацетиса — испытанного командира латышских стрелков, проявившего себя при ликвидации левоэсеровскою мятежа в Москве. Командармом-1 остался Тухачевский.

И все же последствия деятельности Муравьева трудно было ликвидировать в столь сжатые сроки. Не так-то просто было сразу же восстановить разлаженную систему управления частями, преодолеть резко усилившееся недоверие к бывшим офицерам. Все это не могло не сказаться на ходе военных действий. Еще не кончился июль восемнадцатого, когда в Симбирске нослышались знакомые Иосифу Михайловичу звуки, и он тотчас вспомнил, как приближалась канонада к Харькову… Но здесь, в Симбирске, ситуация была иной, здесь нечего было рассчитывать на железную дорогу, вся надежда была на водный путь.

Иосиф Михайлович поспешил на пристань. Худшие его опасения оправдались: застал суматоху и неразбериху. Еще немного — начнется паника, и тогда… Он незамедлительно вмешался, пытаясь хоть как-то руководить погрузкой и наладить порядок. Сорвал голос…

Лишь после того, как все суда отчалили и двинулись вверх по течению, Иосиф Михайлович, вслед за товарищами, ступил на качающуюся палубу старенького пароходика «Стрежень», уходившего последним.

Капитан последним покидает корабль? Нет, все наоборот: Чрезвычайный комендант последним всходит на корабль. Комендант последним покидает город.

В пути предстояло еще одно испытание.

Впереди шел пароход «Купец», размеренно шлепая по воде лопастями больших колес. И там, на «Купце», началась «буза». Кто-то пустил провокационный слух, будто Варейкис для того лишь следует на замыкающем судне, чтобы затем поотстать и продаться белым. Для чего он якобы прихватил с собой немало золотишка.

Иосиф Михайлович принял решение. Как ни предостерегали товарищи, как ни отговаривали, он отправился на «Купец». Один — таково было его непременное условие.

Там растерялись, послышались удивленные возгласы:

— Гляди, братишечки, сам Варейкис!

— А говорили…

— Созывайте митинг! — потребовал Иосиф Михайлович, ступив на палубу «Купца». Он поднялся на несколько ступенек, ведущих к капитанскому мостику, и, стиснув челюсти, ждал, угрюмо поглядывая, как собирается вокруг вооруженная толпа. Как только собрались, крикнул злым голосом:

— Всем меня видно? Всем слышно? Так вот что я вам скажу! Если Варейкис — предатель, то каждый из вас имеет сейчас возможность застрелить его. А если Варейкис к тому же еще и дурак, то каждый может в этом убедиться. Потому что только круглый идиот, имея прикарманенное золото и собираясь перекинуться к белым, прибыл бы к вам один и подставился под ваши пули!

Кто-то засмеялся в толпе, но большинство молчало. А Иосиф Михайлович, заметив несомненное замешательство, продолжал:

— Так кто из вас считает меня дураком? Нету таких? Что ж, и на том спасибо. Но и я вас дураками не считаю. Тогда кто считает меня предателем? Пусть выйдет! Пусть выйдет сюда перед вами, открыто, как вышел я. Пусть поглядит мне в глаза, как я гляжу в ваши глаза! И пусть докажет вам всем, что Варейкис — предатель! И вы сами тогда решите; с кем из нас двоих как поступить!..

С «бузой» было покончено. Без единого выстрела. Иосиф Михайлович возвратился на «Стрежень», где его ждали встревоженные товарищи…

Спустя несколько месяцев Иосиф Михайловна получит письмо от своего боевого друга Тухачевского, где будет сказано:

«Открыто говорю, что дело создания 1-й армии и изгнания контрреволюции никогда не могло бы осуществиться, если бы Симбирский комитет партии и исполком не пришли бы на помощь… Товарищ Варейкис, я смотрю на вашу деятельность и деятельность партии при защите Симбирска, как на блестяще выполненную работу, послужившую общегосударственным опытом…»