Prix Nobel?

Prix Nobel?

Когда в 1994 году я готовил к печати свою книгу «Тринадцатый апостол» («Den trettonde aposteln»), в которую вошли среди других несколько эссе о Бродском, я попросил его нарисовать образ вдохновения, Музы, который я мог бы использовать как иллюстрацию. Он охотно согласился — он любил рисовать, — и заказ был выполнен сразу. Рисунок представлял собой автопортрет: кот, растянувшийся вдоль побережья Балтийского моря со стокгольмской ратушей справа. Буквы вокруг фигуры кота складываются в текст: «Внутренняя сущность Иосифа Бродского». Рисунок датирован 8 сентября 1994 года. Это день, когда он закончил свое эссе о Рильке «Девяносто лет спустя».

По поводу ратуши Иосиф объяснил мне, что он задолго до Нобелевской премии сравнил ее не то с питерским Адмиралтейством, не то с московским Кремлем, он точно не помнил. Так почти и оказалось. В одном из его дневников, конфискованных КГБ и использованных против него на суде, была следующая запись: «Стокгольмская ратуша внушает мне больше уважения, чем пражский Кремль». Запись была прочитана судьей и вменялась ему в вину, так же как следующая фраза из письма: «Плевать я хотел на Москву». Очевидно, в памяти Бродского эти строчки слились, и пражский Кремль стал московским.

[Фото 29. Рисунок Бродского, сделанный по просьбе автора.]

Победа стокгольмской ратуши в соревновании с пражским Кремлем была результатом его собственной игры по правилам не эстетическим, а моральным («внушает мне больше уважения»): шведская крепость стояла в свободном мире, тогда как Градчаны представляли собой для Бродского еще одну опору советской империи, за границы которой он стремился. «Я уже давно думал насчет выхода за красную черту» — такова была еще одна дневниковая запись, на которую ссылались во время процесса. Нобелевская премия — награда, о которой позволяет себе иногда мечтать каждый уважающий себя писатель, в том числе и Бродский. Однажды в гостях у Лосевых, «забавляясь рисованием львов и обнаженных дев», он составил «двустишие из тех немногих французских слов, которые знал»:

Prix Nobel?

Oui, ma belle[26].

[Фото 30. Смущенный лауреат в гостинице «Гранд-отель» перед церемонией вручения Нобелевской премии в Концертном доме, 10 декабря 1987 г. Фото Л. Лосева.]

Вряд ли он мог вообразить, что эта фантазия когда-нибудь сбудется или что спустя три года после Нобелевской премии в том же здании состоится его бракосочетание.

[Фото 31. На ужине в доме автора этой книги 7 декабря 1987 г. Слева направо: Бродский, Вероника Шильц, Лев Лосев. Фото Б. Янгфельдта.]