Глава VIII. «Заяц» на судне

Глава VIII. «Заяц» на судне

Маленький африканский порт Нуадибу, орошаемый вместо дождей пылью Сахары, изрядно прискучил всей команде. Мертвая желтизна песков действовала на моряков удручающе. Единственной приметой экзотики были местные козы, которые за отсутствием травы питались газетами да гофротарой. Элегантно ступив одним копытцем на обрывок короба, коза отдирала зубами кусочек жёсткого картона и затем, подняв голову, мужественно пережёвывала эту малосъедобную пищу. Наши рыбаки подметили, что наибольшей популярностью у местных парнокопытных красавиц пользуется городская газета из судовой подшивки.

Люки трюмов были уже задраены по-походному, но оформление документов на принятый груз грозило затянуться допоздна. Агент, молодой сенегалец двухметрового роста, сидел у меня в каюте. Подавая на подпись очередную бумагу, сказал: «Капитан, вы идете на Испанию. Отвезите, пожалуйста, туда моего друга. Он студент, учится в Кадисе. Отдыхал у родителей в Дакаре, а сейчас добирается до места учебы. На самолет денег нет, вот и ищет оказию. Помогите». Немного подумав, я дал согласие при условии, что в паспорте будущего пассажира появится виза испанского консула и не будет возражений представителя нашего министерства, аккредитованного в этом порту.

Через пару часов агент привел на судно своего друга- студента. Его поселили в свободной каюте, накормили обедом, и он благодарно улыбался всем морякам. До отхода отпросился ив берег за покупками. Вскоре вахтенный штурман позвонил по телефону и доложил, что студент вернулся с незнакомым негром, и оба просятся ко мне. «Что случилось?» — спросил я их, предчувствуя какую-то просьбу. Незнакомый африканец представился матросом с небольшого итальянского судна «Молита». (Действительно, такое судно вчера ещё стояло у причала недалеко от нас.) Из рассказа выяснилось, что матрос, вернувшись вечером с дискотеки, не застал своего судна у причала. Оно ушло в Лас-Пальмас. Беспечный танцор протянул мне медицинскую книжку моряка, еще какие-то документы, подтверждающие работу на «итальянце», но паспорт, по его словам, остался у «чифа» на судне. Моряк попросил доставить его в Лас-Пальмас, где он надеется застать судно. Потеря работы грозит ему катастрофой. Он согласен выполнять любую работу на нашем судне за эту услугу. Что в его рассказе было правдой, что выдумкой, я не знал. Но принять на борт беспаспортного пассажира для доставки в другую страну было бы несерьёзным актом, о чём я и сказал. Опустив голову, незадачливый моряк сошёл на берег.

Поздним вечером, спотыкаясь на неосвещаемом причале, появился агент с документами на отход. По заведенному порядку экипаж провёл досмотр судна. В судовом журнале появилась запись: «Запрещённых предметов и посторонних лиц не обнаружено». Отошли от причала, легли курсом на выход из бухты, оставляя по корме тёмный город. Палубная команда убирала швартовые концы на вьюшки, старпом, проверив хозяйство, сказал, что висячие кранцы (двухметровые гирлянды из автомобильных скатов) решил оставить пока за бортом до утра, так как люди очень устали. Да и погода благоприятная, штилевая. Пройдя знаменитый Белый мыс, Кап-Блан, я проложил курс на Канарские острова и спустился в каюту.

Утром хорошее настроение не покидало меня. Пыльная мгла, обычная у берегов Сахары, не влияла на работу радиолокатора, на экране которого чётко вырисовывались знакомые мысы. Вахтенный штурман, определив скорость между обсервациями, сказал, что в Лас-Пальмасе будем завтра в 9.00.

Во время обхода судна на шлюпочной палубе мне встретился 4-й механик, поднимавшийся ремонтировать двигатель катера. Около кормового шпиля боцман крепил на палубе висячий кранец. На мой вопрос о пассажире ответил, что тот ещё спит, даже на завтрак не вставал. Через некоторое время 4-й механик, возвращаясь в машину, заметил: «Очень хороший негр нам достался: в дизелях неплохо разбирается». «Какой негр?» — не поняв, переспросил я. «Ну тот, что в правом катере сидит, пассажир наш». — «Так он же спит ещё». — «Как спит, когда мы с ним уже двигатели перебрали? Он говорит, что плавал и мотористом, и матросом».

Я почувствовал, как тревога ледяными иглами проникает в меня. Быстро вернувшись в каюту, набрал номер мостика: «Негра, сидящего в правом катере, привести ко мне». Раздался стук в дверь. Споткнувшись о комингс, в каюту ступил африканец — тот самый моряк с африканского судна! Слабая надежда, что ещё где-то тлела у меня, исчезла.

На судне «заяц». Старые капитаны, да и не только старые, знают, как в те времена подобный случай мог быть истолкован по возвращении судна в Союз. Здесь вам укажут и на потерю политической бдительности, и на слабую организацию службы, и т. д., и т. п. Видимо, эти мысли красноречиво отразились на моем лице, ибо негр вдруг упал на колени и перепуганным голосом стал умолять не выбрасывать его за борт. Кажется, на глазах у него появились слёзы. Вид стоящего на коленях негра был настолько трагичен, что гнев мой пропал, и его сменило чувство жалости. Я подошёл, тронул несчастного за плечо и попросил подняться. Немного успокоившись, тот рассказал мне, что заставило его решиться на такой безрассудный шаг. Очень долго был он без работы, влачил полуголодное существование и, получив место на итальянском судне, никак не должен был терять его. Поэтому старался любым способом догнать своё судно. Получив вчера мои отказ, переговорив со студентом, он рискнул пробраться «зайцем». Воспользовавшись тем, что в кормовой части висели длинные кранцы-гирлянды из автопокрышек, а причал не освещался, беспаспортный моряк вечером, перед самым отходом, подлез под кранец так, что его не заметили с палубы. Судно отошло от причала. «Заяц», чудом удерживаясь на кранце, дождался, когда выключили палубное освещение, поднялся затем наверх и ночь провел в спасательной шлюпке, где утром 4-й механик принял его за пассажира-студента.

Ситуация, прямо скажем, складывалась невесёлая. Первой была мысль вернуться назад и сдать нелегального пассажира местным властям. Я даже дал команду вахтенному помощнику ложиться на обратный курс. Но затем, обсудив положение с начальниками служб, решил продолжить переход в Лас-Пальмас. Дело в том, что, во-первых, задержка груза (а радиограммы были давно отправлены) грозила нежелательными санкциями со стороны грузополучателя, во-вторых, если итальянского судна там не окажется, мы так или иначе привезем «зайца» обратно в Нуадибу, куда должны вернуться согласно рейсовому заданию. Африканцев разместили в одной каюте, а они, как и все мы, тешили себя надеждой, что всё обойдется.

Как только трап коснулся причала Генераллисимуса в Лас-Пальмасе, по нему взбежал агент фирмы «Польсуардиаз». Вместе со всеми необходимыми документами для оформления прихода ему был вручён и список пассажиров. Агент тут же связался с офисом и выяснил, что итальянское судно «Молита» ночью покинуло порт. «Со студентом проблем не будет, — сказал он, рассматривая визу в паспорте. — А вот второго пассажира нужно увозить обратно. Если он сойдёт на берег, могут быть большие неприятности для вас, капитан».

Мы пригласили матроса итальянского судна и объяснили, что обязаны доставить его обратно в Нуадибу. Старший помощник дал указание одному из матросов вести за негром ненавязчивое наблюдение.

Портовые докеры начали выгрузку, когда снова появился агент, принеся ещё одну неприятную новость: неделю назад правительство Испании приняло закон, по которому каждый африканец, прибывший в страну, обязан внести 20 тысяч песет в залог того, что не будет устраиваться на работу. Ведь своих безработных около миллиона. Естественно, о такой сумме бедный студент не мог и мечтать: «Так что, капитан, увозите назад обоих негров. Полиция о них информирована. Окажутся на берегу — на вас будет наложен большой штраф».

Я немало переживал, не зная, чем закончится история с нашими пассажирами. Только многолетняя капитанская выдержка была моим союзником и подсказывала, что это не совсем безвыходный случай.

Вечером закончили грузовые операции, перешли на рейд, чтобы с рассветом выйти в море. С рейда наши пассажиры не рискнут убежать, решили мы со штурманами. Уходя отдыхать, убедился, что оба негра спят.

Звонок телефона в спальне прозвенел, как сигнал тревоги. «Негр прыгнул за борт», — взволнованно доложил штурман. По привычке взглянув на часы (было полвторого ночи), я вылетел на мостик. Штурман подал бинокль: «Правее, правее смотрите». На фоне отражённых огней города в воде отчетливо выделялась курчавая голова студента, плывущего в сторону берега.

«Он вышел на палубу в одних плавках с пластиковым мешком, видимо, с одеждой и документами, — начал рассказывать штурман, — посмотрел на крыло мостика, где мы стояли с вахтенным матросом, приложил палец к губам, мол, капитану не говори, и прыгнул за борт. Всё произошло в считанные секунды».

На мостике собралась вся вахта. Каждый понимал, какими неприятностями может обернуться этот побег. Я молча продолжал смотреть в бинокль. Пловец находился на полпути к волнолому. Когда черная голова на мгновенье исчезала из поля зрения, то пластиковый мешок, подсвеченный отражением огней, четко указывал место беглеца. Как утром объяснить властям уход студента? Немного успокаивало лишь то, что в паспорте у африканца есть всё-таки испанская виза. «Где второй?» — спросил я с тревогой. «В каюте, лежит на койке, делает вид, что спит».

Вдруг раздался крик плывущего студента. Крик странный, вернее, страшный. Крик тонущего человека. Крик погибающего.

«Катер на воду!»

Через минуту правый катер мчался к утопающему. Я продолжал следить за головой негра, которая то исчезала под водой, то снова появлялась. Пластикового мешка рядом не было. Мгновения растягивались бесконечно. «Только бы успели», — молил я. По воде забегал луч шлюпочного прожектора. Катер сбавил ход и после короткой остановки повернул к судну. «Спасли, — предположил стоящий рядом стармех, — иначе бы занимались поиском».

Мы спустились на главную палубу в район штормтрапа. На одной из банок катера, раскинув руки, лежал лицом вверх студент. «Он что, без сознания?» — спросил я у командира катера. В ответ его команда весело заулыбалась. Ещё не зная причины для улыбок, я почувствовал, как нервное напряжение потихоньку покидает меня.

Наконец по штормтрапу поднялся спасённый студент. Виновато улыбаясь, он стал извиняться передо мной, объясняя, что нашло, мол, какое-то помутнение рассудка, поэтому и прыгнул за борт.

Штурман рассказал, почему негр лежал в шлюпке неподвижно. Один из наших матросов, самый рослый на судне, с тяжёлой рукой, вытягивавший негра из воды, не смог сдержаться из-за всего пережитого и тряхнул студента так, что тот мешком свалился на дно катера. Кстати, пластиковый мешок с вещами и документами утонул. Спасенного отвели в душ. Боцман принёс одежду. Большинство моряков не спало. Снялись с якоря и направились снова в порт Нуадибу. Интересно, что агент, привезший документы на отход, даже не поинтересовался, находятся ли на борту наши злополучные «пассажиры».

Оба африканца, одетые заботливым матросом в одинаковые шорты и рубашки, почти не отличались от наших загоревших моряков. Накормленные, согретые человеческой доброжелательностью, они к вечеру вроде бы и забыли о своих невзгодах. После ужина специально для них прокрутили фильм на испанском языке. Такая жизнь им показалась вполне приемлемой, ибо утром следующего дня оба пассажира пришли ко мне с просьбой принять их на работу в любой должности. Час от часу не легче. Стараясь не огорчить их и не толкнуть на необдуманный поступок, я спокойно объяснил, что на советском судне капитан не имеет права нанимать иностранцев.

Процедура оформления прихода в порту Нуадибу имела чисто африканский колорит: один раз на судно могла прибыть бригада портовых властей из десяти человек и переворошить всё от киля до клотика, другой — мог появиться только один агент и то при условии, что за ним будет послан судовой катер. Наше судно было частым гостем здесь, поэтому на бригаду мы не рассчитывали, но всё равно беспокоились: удастся ли без осложнений высадить пассажиров? Не повторится ли с ними история беспаспортного бородача из кинофильма «Приключения итальянцев в России»?

Боцман стоял уже у ленточного стопора брашпиля, судовой пёс Пират надрывно лаял на ускользающую якорь-цепь, всякий раз принимая её за живую змею, катер уже шел к причалу за агентом. Старшему помощнику капитана необходимо было незаметно высадить пассажиров, затем зайти в агентскую фирму.

Когда старпом по шлюпочной рации доложил, что оба африканца благополучно вышли в город через проходную порта, все находящиеся на мостике облегченно вздохнули, заулыбались и, перебивая друг друга, начали вспоминать эпизоды этой трагикомической истории.

ИНТЕРПОЛ АРЕСТОВАЛ СОВЕТСКОГО КАПИТАНА

«Известия», 26 окт. 1991 г.

В порту Пуэнт-Нуар (Конго) сотрудниками Интерпола арестован капитан транспортного рефрижератора «Фрио Индианик» Н. Левин. Ему предъявлены обвинения в покушении на жизнь пяти человек.

3 октября в порту Дакар (Сенегал) случилась странная история. Полицейские власти доставили на судно трёх молодых людей африканского происхождения, обвинив капитана в том, что он будто бы тайно доставил их на территорию Сенегала из другой страны. При этом все объяснения и протесты Н. Левина полицией в расчёт не принимались. И, несмотря на сопротивление капитана, эти лица были насильно оставлены на борту судна. Через некоторое время на судно доставили ещё двух африканцев. Полиция приказала интернировать всех пятерых в любую другую страну.

В открытых водах капитан приказал «незваным гостям» погрузиться на плот и плыть самостоятельно на все четыре стороны. В результате один из них погиб, а других подобрали сенегальские рыбаки. По прибытии в конголезский порт, свидельствует Франс Пресс, капитана арестовали, и в ближайшее время, вероятно, он будет передан сенегальским властям.

Степень виновности капитана может определить только суд. Пока же непонятны действия «компетентных органов» в Африке. Надо разобраться в обстоятельствах, при которых судну «Фрио Индианик» навязали неизвестных африканцев. Если это была провокация — а некоторые эксперты в Москве именно так считают, — то кому же она понадобилась? Не Интерполу же! В то же время действия капитана трудно назвать разумными, считает юрист-международник К. Бекяшев. По его мнению, Н. Левин, опытный моряк, бросил людей на произвол судьбы, оставил их без помощи в ситуации, опасной для жизни.

Г. Чародеев

(При посадке африканцев ночью на плот одному из них «помогли» двигаться быстрее. Он свалился в воду, плавать не умел и утонул. Мавританские власти действительно были доставлены в Дакар на судне «Фрио Индианик». Конечно, смерть мавританца на совести капитана Левина. Из тюрьмы его вскоре выкупило «сообщество…»)