Ну, заяц! Погоди!

Ну, заяц! Погоди!

Снегу в ту зиму выпало настолько много, что молодые яблоньки оказались под белым пушистым одеялом по самые макушки. Кругом снежная пустыня. Только верхние веточки, торчащие кое-где, говорили о том, что здесь под снегом, сад. Дед Савелий, заезжая из города в деревню раз в неделю, внимательно осматривал сад, отаптывал присадки, спасая от мышей, и все удивлялся высоте и пышности снежного покрова.

В этот раз, в конце зимы, они появились вдвоем с десятилетним внуком Димкой. Прокопали в снегу дорожки к дому, к погребу, устали и решили заночевать. После обеда, осматривая огород и сад, они обнаружили, что кто-то срезал все молодые яблоневые веточки, оказавшиеся поверх сугроба. Да так гладко, словно бритвой.

На снегу было много следов, даже выделялась тропиночка, которая вела к копне старого сена. Пошли по следу. Приблизились к копешке, а из-под нее вдруг выскочил большой серый заяц. Видно, там у него место отдыха. Легко перепрыгнув через жердевое прясло, он оглянулся и не спеша поскакал в сторону леса. «Так вот кто подстриг наши яблоньки!» — догадались хозяева и решили наказать преступника.

Дедушка выбрал в ящике подходящий капкан, зарядил, установил на заячьей тропинке, привязал проволокой к изгороди и присыпал снегом.

— Попался! Попался! — громко закричал Димка, с рассветом поднявшийся проверять капкан.

— Дедуля! Иди скорее погляди! Он зарылся в снег и сидит, а одна задняя лапа в капкане!

— Что, попался косой разбойник! — проговорил дедушка, шутя. — Чего будем делать с ним? Выпустим или в город возьмем?

— Давай возьмем! — обрадовался Димка.

Заяц так был напуган и измучен капканом, что даже не сопротивлялся, когда Савелий, освободив лапу, усаживал его в корзину и сверху укрывал мешком.

В доме Димке захотелось еще разок взглянуть на пленника и погладить его пушистую шубку. Но боясь, что дедушка не разрешит, дождался, когда тот вышел по делам в коридор. Только он ослабил завязку и изготовился сунуть руку в корзину, как заяц пулей вылетел из нее, отбросив в сторону пустой мешок, уселся посреди комнаты и с любопытством начал осматриваться. Димка схватил корзинку и хотел накрыть беглеца, но не тут-то было.

Услышав возню и голос внука, на пороге появился дедушка. Вдвоем они загнали зайца под кровать и пытались достать его оттуда кочергой. В углу стояло трюмо. Не успели горе-охотники глазом моргнуть, как зеркало разлетелось вдребезги. Светлое пятно, манившее на волю, исчезло. От удара заяц отлетел за шкаф. Рядом с открытой дверцей топилась печка. Яркое белое пятно на темном фоне снова поманило пленника на свободу. Он, не раздумывая, прыгнул в светлый квадрат и оказался в жаровне. Мгновенно страшная сила вытолкнула его оттуда. Вместе с ним вылетели зола, угли и мелкие головешки… С громким тревожным писком, по-настоящему угорелый, он, как сатана, носился по комнате, отыскивая себе спасение от жгучей боли и от преследователей.

В комнате все было перевернуто вверх дном.

Настоящее «мамаево» побоище. Дым, чад, резкий запах паленой шерсти. Прибравшись у печки и прикрыв плотно дверку, дед и внук снова возобновили погоню. Сердитый голос деда и звонкий смех внука слышны были даже в проулке.

Вот заяц, загнанный в угол, неожиданно вывернулся и оказался на кровати, потом вдруг на столе и со всего маху кинулся в светлый проем окна. Осколки, словно искры, брызнули по всей комнате. Двух больших стекол как не бывало. А заяц плюхнулся в снег под окном, ловко перевернулся через голову, вскочил на ноги и в несколько прыжков достиг края огорода, а там и до леса недалеко.

Выбежали из дома «охотники» посмотреть, что он будет дальше делать, а его и след простыл. И тут Димка не выдержал, поднял высоко сжатую в кулак руку и громко пригрозил ему вслед:

— Ну, заяц! Погоди!